Розы красные - Джеймс Паттерсон Страница 68

— Нет, это все же произойдет, — решительно произнесла Бетси. Я машинально потянулся за оружием.

В тот же момент Фрэнсис рванулся к стеклянной двери, которая вела на крышу. Я знал, что оттуда он никуда не мог скрыться. Что же он задумал?

— Фрэнсис, не делайте этого! — закричал я.

Мы с Бетси одновременно выхватили пистолеты, но стрелять не стали. У нас не было повода убивать его. Мы выбежали вслед за Фрэнсисом и помчались вперед по старой деревянной крыше.

Когда мы достигли ее края, Фрэнсис совершил такое, чего я никак не мог предположить, даже учитывая мой огромный стаж работы в полиции.

Он бросился вниз с крыши, с высоты пятиэтажного дома. Бернард Фрэнсис нырнул головой вперед. Теперь он наверняка должен был сломать себе шею. Шансов выжить у него уже не оставалось.

— Не верю! — вскрикнула Бетси, когда мы, добежав до края, посмотрели вниз.

Я тоже никак не мог поверить своим глазам. Фрэнсис нырнул прямо в сверкающий голубой бассейн, расположенный перед домом. Сейчас он быстрыми гребками подбирался к дальней стенке бассейна.

У меня не оставалось выбора, и времени для размышлений тоже. Ни секунды не колеблясь, я последовал вниз за доктором Фрэнсисом.

Бетси отстала от меня на полшага.

Пролетая вниз, подобно пушечным ядрам, мы оба громко кричали, пока не достигли поверхности воды.

Я шлепнулся в воду задницей, за что и был наказан. Удар был страшным. Мне показалось, что все мои внутренности перевернулись.

Я камнем пошел ко дну, ударился в него, но очень быстро вынырнул и поплыл к дальней стенке. Я старался быстрее сосредоточиться, сфокусировать зрение и сообразить, как мне предотвратить побег Дирижера.

Я выбрался из бассейна и увидел, что Фрэнсис устремился к соседнему дому. Вода брызгами разлеталась от него во все стороны, как с мокрой собаки.

Мы с Бетси бросились вслед за ним. Обувь хлюпала от набравшейся в нее воды, но теперь нам было важно только одно. Мы должны обязательно схватить его.

Фрэнсис понемногу набирал скорость, но и я тоже прибавил темп. Я подумал о том, что где-то неподалеку у него наверняка должна стоять машина, если только не яхта у причала.

Несмотря на все мои старания, я почти не сокращал расстояния между нами. Фрэнсис бежал босиком, но скорости не сбавлял.

Оглянувшись, он увидел, что мы преследуем его. Затем он вытянул шею вперед и увидел то, что резко изменило все его планы.

Впереди, на парковочной площадке, стояли три агента ФБР с оружием наизготовку. Стволы были направлены в сторону доктора, а сами агенты приказывали ему остановиться.

Фрэнсис замер на месте. Сначала он посмотрел на нас, потом снова на агентов, и сунул руку в карман штанов.

— Фрэнсис, не делайте этого! — заорал я, бросаясь к нему.

Но он вынимал не оружие. В его ладони блеснул маленький стеклянный пузырек. Он быстро вылил содержимое себе в рот.

Через секунду доктор Фрэнсис схватился за горло обеими руками, словно стараясь разодрать его. Глаза у него начали буквально вылезать из орбит. Он шумно свалился на колени, прямо на асфальт.

— Он отравился, — хриплым голосом констатировала Бетси. — Боже мой, Алекс!

Невероятным усилием воли Фрэнсис заставил себя подняться. Мы все в ужасе наблюдали, как он, корчась от боли и нелепо размахивая руками, передвигался, неестественно выпрямив позвоночник, между машин, будто исполняя какой-то дикий танец. Наконец, он потерял равновесие и разбил лицо о стоявший рядом серебристый «мерседес», так, что кровь забрызгала весь капот.

Он страшно закричал, пытаясь сказать нам что-то, но до нас доносилось только невнятное бульканье и хрипы. Кровь хлестала у него из носа. Затем он задергался в агонии, и никто из нас не был в силах помочь ему.

На стоянку подошли еще несколько агентов. Собирались и местные зеваки. Мы уже ничего не могли сделать для Фрэнсиса. Он убивал людей, некоторых отравил. Он убил двоих агентов ФБР. И вот теперь мы наблюдали, как умирает он сам. Все это было невыносимо и длилось слишком долго.

Он снова тяжело повалился на землю, при этом голова его хрустнула, ударившись об асфальт. Судороги затихали. Жуткий клокочущий звук еще рвался из его горла.

Я встал на колени рядом с ним, упираясь ладонями в землю, чтобы оказаться по возможности ближе:

— Где агент Дауд? Где Майкл Дауд? — умоляюще вопрошал я. — Ради Бога, скажите нам!

Фрэнсис уставился на меня, а потом произнес то, чего я меньше всего хотел от него услышать.

— Я не тот человек, которого вы ищете.

В следующую секунду он умер.

Прошло три недели, и моя жизнь постепенно начала приближаться к тому образу, который, в принципе, можно было бы назвать «нормальным».

Правда, не проходило и дня, чтобы я не подумывал о том, а не стоит ли мне и в самом деле бросить работу в полиции. Я не знаю, что подействовало на меня: то ли интенсивность и напряженность, с которой велось дело Дирижера, а может быть, просто накопилось много всего за эти годы службы, но только теперь я почувствовал, будто уже успел «перегореть» на работе.

Большую часть денег из доли Фрэнсиса в пятнадцать миллионов так и не нашли, и это понемногу сводило с ума всех сотрудников ФБР. Теперь Бетси все свое рабочее время посвящала поискам этих денег. Она занималась этим даже в выходные, и я практически не видел ее. Впрочем, свое отношение к такому положению дел, как мне помнится, она высказала еще во Флориде: «Я буду сильно скучать по тебе».

Сегодня Нана передо мной немного провинилась. По крайней мере, так считал я сам. Итак, мы с Сэмпсоном были заманены в ловушку и теперь стояли в древней прекрасной Первой баптистской церкви на Четвертой улице возле нашего дома, и уже не могли никуда скрыться.

Все те, кто окружал нас с Джоном — и женщины, и мужчины — все как один плакали. Священник, равно как и его супруга, занимался тем, что объяснял всем пришедшим, будто дать волю своим эмоциям и излить их наружу — дело весьма полезное. Тогда выплескивается и злоба, и страх, и даже все те яды, которые успевают скапливаться внутри нашего организма. Вот именно этим очищением и занимались сейчас прихожане. Все, кроме, разумеется, меня и Сэмпсона, казалось, приготовились выплакаться до последней слезы.

— Теперь Бабуле Нане придется расплачиваться за свою «шуточку», — прошептал Джон, наклонившись ко мне.

Я улыбнулся его словам и только удивился, что этот здоровенный взрослый мужчина так и не сумел понять мою бабушку, хотя знал ее еще с тех пор, когда ему исполнилось всего десять лет.

— Она не имела в виду ничего плохого. Во всяком случае, она уж никак не могла рассчитывать на то, что тебе здесь не понравится. А уж если говорить о том, кто и сколько кому должен, то, наверное, надо вспомнить и о том, как мы обязаны ей за все те случаи, когда именно она спасала наши дурные головы, если нам хотелось немного попроказничать.