Завет Макиавелли - Аллан Фолсом Страница 68

Сверх этого Деми не нашла ничего. Даже самые информированные исследователи не слыхали о боскетто «Арадия» и о знаке Альдебарана. Ни консультации с работниками музеев, ни телефонные разговоры с практикующими ведьмами и знатоками оккультных наук по всему миру, ни поиски в Интернете не принесли никаких результатов.

Только год спустя, работая на агентство Франс Пресс, она узнала об ученом по имени Джакомо Гела. Нелюдимый, тощий и лысый старик, потерявший обе руки на Второй мировой войне, Гела жил в крошечном домике в деревушке неподалеку от Пизы. Старый солдат сделал изучение ведовства в Италии трудом всей своей жизни. Впервые услышав от нее по телефону слово «Арадия», ученый запнулся; узнав, почему Деми хочет его видеть, немедленно согласился на встречу.

В Джакомо Геле Деми нашла обладателя острого интеллекта и энциклопедических знаний. Он знал не только об «Арадии», но и о еще более секретном обществе внутри ее, называвшемся «Арадия малая». На письме «Арадия малая» обозначалась буквами «А» и «М», но только первая буква бралась из древнееврейского, а вторая — из греческого. Таким образом, получался невразумительный символ, едва ли интересный для того, кому он случайно попался на глаза. Даже сам Гела понятия не имел о действительном происхождении «Арадии малой». Он только знал, что во второй половине шестнадцатого века организация базировалась на острове Искья в Неаполитанском заливе. Том самом острове, где, как узнала Деми впоследствии, родилась и прожила всю жизнь Лючиана. В начале семнадцатого века, вероятно, из соображений безопасности «Арадия малая» была децентрализована и возвращена на материк; ячейки, или боскетти, остались разбросанными по сельской местности, в основном между Римом и Флоренцией.

Предусмотрительность со стороны «Арадии малой» не лишняя, поскольку в качестве «традиций» общества практиковались в том числе и ежегодные языческие ритуалы вроде клятв на крови, заклания жертвенных животных и пыток. Все это совершалось на глазах нескольких сотен членов влиятельного ордена Неизвестных. Смысл ритуалов, как и личности «неизвестных», остаются загадкой до сего дня. Можно лишь сказать, что вошли в обычай эти ритуалы где-то после тысяча пятьсот тридцатого года, что практиковались они в тайных святилищах, разбросанных по всей Европе, что совершались обряды ежегодно в течение веков, необъяснимо прекращаясь на десяток-другой лет, чтобы в дальнейшем возобновиться.

Поразительно, но Джакомо Гела считал наше время периодом активности «Арадии малой», знак Альдебарана — ее эмблемой, а «традиции» — сегодняшней практикой. Из какого центра управляется тайное общество, в чем смысл его существования, неизвестно сейчас, как это не было известно в прошлом. При этом Гела не сомневался, что некая миссия существует, причем весьма конкретная. Как еще можно объяснить секретность и немалые расходы, без которых не осуществить массовых ритуалов вдали от любопытных глаз?

На этом месте Джакомо Гела возвысил голос: «Не выносите того, что услышали, за пределы этих стен!»

Не только члены «Арадии малой» платят свою цену, пояснил Гела. На обочине истории осталось немало трупов тех, кто хотел знать больше. Он сам хоть и жив, но может поделиться секретом, известным весьма немногим, чтобы Деми было легче сориентироваться. Джакомо Гела действительно потерял руки во время Второй мировой войны, только не в бою. Ему не повезло: будучи в патруле, он набрел на глухое место в лесу, в предгорьях Доломитовых Альп, где как раз происходило некое таинство «Арадии малой». Жив он остался только потому, что те, кто отрубил ему руки, не имели в виду его убивать.

«Прикончить было бы проще всего, но они только вытащили меня на обочину дороги, предварительно перевязав раны. Теперь я знаю, что как живое предостережение любопытным сослужил лучшую службу. Кому, увидев меня, захочется раскапывать секреты “Арадии малой”? — Джакомо Гела свирепо глянул в глаза Деми. — Сколько часов, сколько дней и лет я проклинал Господа, спрашивая, почему меня оставили жить! Жить моей жизнью, и столько лет, — жесточе любой смерти!»

Глядя на безрукого калеку в крошечной комнатке, Деми припомнила отцовское письмо с предупреждением. Более чем достаточно для прекращения поисков навсегда, только Деми не стала останавливаться. Она лишь загнала воспоминания на задворки памяти, чтобы никогда не выпускать их оттуда.

Вплоть до сегодняшнего дня. Здесь, в тиши монастырских стен, глаза Джакомо Гелы сверкнули вновь: «Не выносите того, что услышали, за пределы этих стен!»

* * *

Шаги в дальнем углу комнаты спугнули видение. Преподобный Бек и Лючиана приближались к Деми, и не одни, но в темноте третьего было не разглядеть. Издалека.

— Добро пожаловать, Деми! Рад, что вы решили к нам присоединиться, — сказал третий любезно.

С чем можно спутать эту копну белоснежных волос, эти необыкновенные пальцы?

Мерримен Фокс.

12.44

Желто-зеленый вагончик фуникулера остановился у верхней станции. Проводник тут же открыл дверь, и пассажиры начали выходить. Глянув мельком на президента, Мартен последовал за итальянской парой, направившейся наверх, в сторону монастыря.

Крутой подъем закончился через минуту, и с площадки открылся вид на монастырский комплекс. Здания казались построенными из одного и того же известняка бежевого цвета, в семь, восемь и даже десять этажей. Последнее украшала высокая колокольня, а над всем ансамблем доминировала базилика на другом конце площади. На широкой лестнице перед вратами толпились туристы.

12.50

Пересекая площадь, Мартен не спешил, давая Беку время разглядеть себя. Кто-то из вновь прибывших туристов обогнал его не оглядываясь. Президент Харрис.

12.52

Не прибавляя шага, Мартен проследил, как президент свернул налево, обогнав группу туристов. Точно по указаниям Мигеля, в сторону ресторана и отеля «Аббат Сиснерос».

Топчась на месте и оглядываясь, Мартен изобразил туриста, который никак не может решиться, куда идти. Не солгала ли ему все-таки Деми? Ни ее, ни Бека, ни Лючианы, ни даже Фокса здесь нет. Вдруг журналистка отправила их к черту на рога, а встретились она, Фокс и остальные совсем в другом месте? Может, даже в Барселоне.

— Мистер Мартен! — раздался внезапно бархатный голос преподобного Бека.

Капеллан конгресса шел навстречу, пересекая площадь со стороны базилики.

— Мистер Мартен, — повторил Бек, останавливаясь. — Рад видеть вас здесь. Мисс Пикар говорила, что вы можете появиться.

— Вот как? — делано удивился Мартен.

— Да, — обаятельно улыбнулся Бек. — Тут служба как раз закончилась; не составите ли нам компанию за чашечкой кофе?

— То есть вам и мисс Пикар?

— Будут еще два человека, мистер Мартен. Моя хорошая знакомая из Италии — ее зовут Лючиана — и ваш друг, доктор Фокс.

— Фокс?

Бек улыбнулся еще раз: