Вилла мертвого доктора - Александр Грич Страница 68

— Все‑таки я вас недооценила, — сказала Зоя, с холодной ненавистью глядя на Олега. — Жаль, не я была за рулем в том вэне — я бы не промахнулась.

— К сожалению, для вашего ареста нет юридических оснований, — заключил Потемкин. — Но кое‑что профессор успел все же сделать.

Олег жестом пригласил к разговору адвоката.

— По новому завещанию профессора Фелпса, — худощавый аккуратный Артур Гринберг поправил хорошего тона муаровый галстук, — составленному с соблюдением всех формальностей, предусмотренных штатом Калифорния, наследство скончавшегося в Аргентине господина Найдорфа, завещанное Ричарду Фелпсу, будет помещено во вновь образуемый Фонд помощи студентам‑медикам, пожизненным президентом которого по воле покойного назначается Кэрон Ронсфельд.

* * *

«Правда редко бывает чистой и никогда не бывает простой».

Олег Потемкин отложил зачитанную книжку Оскара Уайльда в бумажной обложке. Эта книга останется здесь, в Шерман‑Оакс, в доме Хопкинса. Гэри давно уже сказал Олегу: «Ты оставляй здесь какие‑то свои вещи, которые тебе могут в будущем понадобиться. Чего каждый раз все начинать с нуля? Все равно же вернешься».

Да, дело закрыто, скоро домой. Потемкин взял на сегодня day off — отгул, попросту говоря. Сейчас уже трудно припомнить, когда у него был выходной. Похоже, и вовсе не было их из‑за этой истории с Шеппард‑Хаузом. Поездка в Палм‑Спрингс? Общение с Майклом Сатыросом? Это отдыхом не назовешь. «Отдых с бомбой в багажнике», — усмехнулся Олег.

Рэдфорд активно работает с адвокатами. Судя по тому, что говорят, он полон энергии и желания отстоять себя. В конгресс он не вернется, это точно, а так… Отсидит свой срок, выйдет. Начнет свою карьеру заново. Юристом? Лоббистом? Тоже почтенная профессия в Штатах.

Гарднеру отказано в освобождении под залог. Обвинения в организации убийства Фелпса и Саманты Ривера и доказательства, собранные группой, добавят ему к федеральным обвинениям. Вряд ли он выйдет из тюрьмы, хотя — кто знает?

Келлер смирился с неизбежным и дал показания на Гарднера.

Менендес предстанет перед судом, и приговор, вероятно, будет суров. Но то, что он чистосердечно признался, возможно, как‑то облегчит его участь.

И Сатыроса арестовали. Многие знакомые по этому делу теперь под стражей. И Дятлов, и Гарди из «Мючуал транспортейшн», и Бортмиллс из ассоциации. У них у всех теперь трудные времена. Судя по тому, что говорил Коммингс, материала, который на них собран, хватит на долгие сроки в тюрьме для каждого.

А с другой стороны — все они люди, много наворовавшие. Богатые, значит. У них достаточно денег на хороших адвокатов. Стало быть, долгое следствие и долгий, иногда очень долгий суд и, возможно, мягкий приговор. А потом — досрочное освобождение за примерное поведение. На свободу. Что же, они не вернутся к старому? Хотелось бы верить.

Многие (это Олег по опыту точно знал) пойдут на сделки со следствием. Это приветствуется. «Раскаявшийся» получает от Фемиды значительное послабление, а следователи приобретают бесценные свидетельские показания, от которых подследственному уж точно не отвертеться.

А вот Фелпса нет. И Саманта погибла.

Уехала к себе в Ла Хойя Кэрон Ронсфельд, вернулся во Фриско Блументаль. С гибелью Фелпса оборвалась последняя нить, которая их связывала с юношеской дружбой и любовью. Да, путь наш — путь потерь… В этом поэты правы.

Погоревали искренне те, кто профессора Фелпса любил, порадовались втихомолку те, кому он мешал. А в общем жизнь продолжается. И вместо арестованных продолжат обворовывание государственных страховок другие Гарднеры и Сатыросы. И другие Рэдфорды будут им помогать. И какие‑то другие продолжатели идей Фелпса будут бороться за справедливую систему медицинского обслуживания. Будут искать правду. Ту самую правду, которая в жизни торжествует далеко не всегда.

Олег Потемкин еще раз взглянул на томик любимого Уайльда.

«Правда редко бывает чистой и никогда не бывает простой».