Убийца рядом со мной. Мой друг – серийный маньяк Тед Банди - Энн Рул Страница 7

Нет.

Вам было когда-нибудь страшно рядом с Тедом Банди, в особенности когда вы оставались наедине в ночные смены в центре психологической поддержки?

Еще раз отвечу – нет. Я всегда гордилась умением распознавать людей с отклонениями как благодаря врожденному чутью, так и соответствующим знаниям и специальной подготовке. Но впоследствии я долго ругала себя за то, что не смогла разглядеть за личиной Теда ничего пугающего или тревожного. Со мной он был очень мил. Беспокоился о моей безопасности и казался чутким. Только моя собака, обычно ластившаяся ко всем, сразу его невзлюбила. Всякий раз, когда Тед облокачивался на мой рабочий стол, собака начинала рычать, и шерсть у нее на загривке поднималась дыбом.

Отсюда следует простой вывод: «Всегда слушайте свою собаку!»

Вы не думаете, что Теду Банди следовало сохранить жизнь, дав психиатрам возможность как следует его изучить, пока он отбывал пожизненное заключение?

Нет, не думаю. Тед мог бы снова сбежать и стал бы намного опаснее прежнего. Он одурачил многих образованных, умудренных опытом людей – в том числе меня – и мог продолжать дурачить снова и снова. Слишком велик был риск.

Каков был у Теда Банди коэффициент умственного развития?

124 балла по стандартной шкале Векслера – Беллвью. Достаточно для окончания колледжа и получения дальнейших академических степеней, но Банди отнюдь не гений.

Где похоронен Тед Банди?

Известно только его ближайшим родственникам. Его тело кремировали. Согласно завещанию Теда его прах развеяли в Каскадных горах, штате Вашингтон. Разумное решение во избежание осквернения могилы.

Были ли вы влюблены в Теда Банди?

Нет. К счастью, Тед всегда оставался для меня только другом. В семидесятые и еще долгие годы спустя я была влюблена в следователя из отдела убийств. В этом году меня шокировали слова одной студентки о том, что их преподаватель на лекции заявил, будто у меня с Тедом был роман и мы даже собирались пожениться. И это лишь одна из многих сплетен, которые я обязана тотчас пресекать. Мой редактор помог мне найти объявление на eBay о продаже копии моей подержанной книги. Два предложения в ее описании продавцом полностью исказили содержание. Вместо состоявшей с Тедом в отношениях Кэрол Энн Бун стояло мое имя. Оттуда ошибка разлетелась по многим интернет-сайтам. Позорно и абсолютно не соответствует действительности.

Тед Банди был сумасшедшим?

Нет. Пожалуйста, читайте первую часть этой главы.

Из вчерашнего электронного письма:

«Во многих газетах я читала, что в июле 1986 года казнь Банди отсрочили за 15 минут до начала. И вновь в октябре всего за 7 часов. Это правда или газетные сенсации? Не менее важный вопрос состоит в том, почему Тед Банди, которому оставалось жить всего 15 минут или 7 часов, не признался до января 1989 года? Разве адвокат не сказал ему, что он мог избежать смертной казни? Чего он ждал? Почему он не разыграл эту карту еще в 1986 году? Откуда он знал, что не будет казнен?»

Во-первых, в 1986 году казнь отменили не за 15 минут, а за 15 часов. В ноябре того года казнь отложили за семь часов. Его адвокаты подали 18 апелляций. Мне кажется, он почувствовал себя неуязвимым – шанс неизменно представлялся. И всякий раз он не знал, сядет ли на «Олд Спарки».

Он рисковал, и ему раз за разом везло. Ни я, ни кто-либо другой не знает, что думал Тед. И это подводит нас к самому животрепещущему вопросу.

Каким же Тед Банди был на самом деле?

Не знаю. Он сочетал в себе черты многих людей. Он был актером, лжецом, вором, убийцей, интриганом, льстецом, охотником, соблазнителем, образованным, но не гением, и обреченным. Думаю, даже Тед не знал, какой он на самом деле.

А теперь к истории человека по имени Тед Банди – с самого начала.

Энн Рул,

2008 год

1980 год

Полдюжины лет назад эта книга задумывалась и начиналась совершенно иначе. Ей предстояло стать написанной криминальным репортером хроникой, повествующей о серии необъяснимых убийств юных красавиц. Сам жанр диктовал ее как отстраненный результат обширного исследования. И разумеется, моя жизнь никак не мыслилась ее частью. Но книга превратилась в очень личную историю уникальной дружбы, перевесившую факты моих исследований. Шли годы, и я узнала, что оказавшийся в эпицентре постоянно расширявшегося полицейского расследования незнакомец отнюдь не незнакомец. Он – мой друг.

Одно дело – писать книгу о неведомом подозреваемом в убийстве. И совсем иное – о давнем и небезразличном знакомом. А вышло именно так. Контракт на эту книгу я подписала за много месяцев до того, как главным подозреваемым в более чем дюжине убийств стал Тед Банди. Моя книга будет не о безличном имени из газет, не об одном из миллионов мужчин, проживающих в районе Сиэтла. Она будет о моем друге Теде Банди.

Мы могли вообще никогда не встретиться. Логическая, статистическая, демографическая вероятность того, что мы с Тедом Банди встретимся и станем хорошими друзьями, темна и трудно постижима. Мы в одно и то же время – и не один, а много раз – жили в одних и тех же штатах, но долгие годы встрече препятствовала десятилетняя разница в возрасте.

Когда в 1971 году мы все-таки встретились, я была почти тридцатипятилетней полненькой мамой четверых детей на грани развода. Теду было двадцать четыре года – красавец-старшекурсник психологического факультета Вашингтонского университета. Случай свел нас во вторник на ночном дежурстве на телефоне доверия центра психологической поддержки Сиэтла. Сблизило нас почти мгновенно возникшее взаимопонимание.

Я работала на телефоне доверия, была волонтером, а Тед, студент на практике, получал два доллара в час. Он задумал поступать в юридическую школу, а я надеялась, что моя карьера начинающего внештатного автора перерастет в приносящую семье доход основную работу. Бакалавр Вашингтонского университета по специальности «писательское мастерство», я почти не занималась писательством до 1968 года, когда стала корреспондентом по Северо-Западу в специализирующемся на детективных рассказах журнале «Настоящий детектив» и родственных изданиях. Писала я рассказы об особо тяжких преступлениях, совершенных на территории от Юджина, штат Орегон, и до канадской границы.

Казалось, занятие подходило мне как нельзя лучше. В пятидесятые я была сотрудницей полиции Сиэтла, и сочетание интереса к правоохранительным органам и к писательству служило мне отличным подспорьем. В университете я специализировалась на патопсихологии [7] и получила степень младшего специалиста полицейских наук, что давало мне возможность с определенным знанием дела писать о криминалистических достижениях в полицейских расследованиях. К 1980 году я осветила более 800 дел, преимущественно убийств по всему Северо-Западному побережью, завоевав доверие сотен детективов отделов убийств. Один из них удостоил меня несколько обескураживающей похвалы: «Энн, ты прямо как один из моих парней». Не сомневаюсь, с Тедом меня сблизил и дал почву для разговоров взаимный интерес к закону, равно как и к патопсихологии. Тем не менее между нами всегда, казалось, было нечто большее, нечто трудноуловимое. Один раз об этом упомянул и сам Тед в письме, отправленном из тюремной камеры – одной из множества камер, в которых он сидел.