Фабрика кроликов - Маршалл Кэрп Страница 7

Мы миновали стеклянные двери, затем еще одни. Секретарша сидела за стойкой точно посередине, в двадцати футах от дверей. На тот факт, что данное здание несколько отличается от офиса обычной страховой компании, тонко намекали мультяшные персонажи в кислотных тонах, скалившиеся со стен.

Не успели мы приблизиться к стойке ресепшена, как по мраморному полу послышалось частое цоканье каблучков – к нам спешила брюнетка лет тридцати пяти, невыносимо сексапильная и без обручального кольца. На шее у нее была цепочка, на цепочке – удостоверение личности с фотографией, которое удачно улеглось на левой груди (полноценного четвертого размера, как я определил навскидку). На удостоверении значилось просто «Эми», однако я пялился достаточно долго – за это время можно было Декларацию независимости прочитать.

Мы с Биггзом предъявили свои удостоверения личности.

– Рада познакомиться. Меня зовут Эми Чивер, я руковожу Отделом корпоративных связей.

Терри эффектным жестом извлек записную книжку и не моргнув глазом попросил:

– Мэм, будьте любезны, продиктуйте свою фамилию по буквам.

– Чивер, – произнесла Эми. – Пишется так же, как фамилия известного писателя Джона Чивера.

– Большое спасибо, мэм, – с невинным видом отвечал Терри. – А как пишется Джон Чивер?

Карие глаза Эми сузились, однако она, не повышая голоса, по буквам продиктовала свою фамилию, выдержала паузу и добавила:

– А «Эми» пишется следующим образом: «Э» – «эм» – «и».

Мы поняли, что девушка не потерпит фамильярности. Даже от копов из большого города.

Впрочем, Дэйвс нас предупреждал: Эми – враг. Наша работа заключается в том, чтобы собрать как можно больше сведений; ее работа – чтобы скрыть как можно больше сведений. Терри выбрал себе роль злого полицейского.

– Сколько времени вы работаете в «Фэмилиленде»? – спросил он. Ответ был ему известен.

– Я здесь не работаю, – холодно произнесла Эми. – Повторяю: руковожу Отделом корпоративных связей, штаб-квартира которого находится в Бербанке. В числе прочего я уполномочена давать интервью о событиях, происходящих в «Фэмилиленде». Узнав о трагедии, я сразу же приехала.

– Большое спасибо, только мы не журналисты, – осадил Терри.

Эми вручила мне папку настолько официального вида, что ей не хватало лишь белого воротничка.

– Вот личное дело убитого вчера Эдди Элкинса. Он проработал у нас всего несколько месяцев. Из родных у него сестра в Балтиморе. Телефон прилагается.

– Воспользуемся, – произнес Злой Полицейский. – А вы не пытались связаться с этой сестрой?

– Пыталась несколько раз. Никто не берет трубку. И автоответчика нет.

– Ничего. Мы сами ей позвоним.

Эми сделала глубокий вдох и медленный выдох. Мне кое-что известно о языке тела, и я сразу просек, что она хочет сказать нечто заведомо для нас неприятное.

– Очень важно не допустить, чтобы в прессе раздули подробности убийства, – собралась с духом Эми. – В идеале журналисты вообще не должны о нем узнать.

Шериф Дэйвс, большое вам человеческое спасибо. Под полноценным четвертым размером ровно бьется корпоративное сердце, а в присутствии представителей прессы оно бьется еще ровнее.

– За журналистов мы не отвечаем, – сказал я, изобразив улыбку Доброго Полицейского.

– Да, разумеется, – кивнула Эми. – Это моя работа. Я закончила бизнес-школу. Меня научили держать под контролем самые серьезные ситуации.

– А вас, случайно, не научили держать под контролем убийц, чтобы самые серьезные ситуации не превращались в безвыходные? – Не стоит и говорить, что реплика принадлежала Биггзу. Его забавлял обмен любезностями.

– Послушайте, – начала Эми, причем в голосе ее не слышалось ни намека на уважение к копам. – Половина наших потребителей – дети до двенадцати лет. Если бы мистер Элкинс был учителем начальных классов и его убили в гей-клубе – о, тогда, я уверена, полиция сделала бы все возможное, чтобы защитить детей от душераздирающих подробностей. Я прошу лишь об одном: отнеситесь к делу Элкинса с не меньшей степенью ответственности. Наша главная задача – забота о детях.

Мы с Терри закивали в знак того, что прониклись, однако большего Эми от нас ждать не приходилось.

– Благодарю за понимание, – процедила она.

Интересно, как Эми представит этот разговор своему боссу? «Сэр, я встречалась с детективами из полиции Лос-Анджелеса. Они клятвенно обещали не предавать дело огласке». Так, что ли?

– Мы бы хотели осмотреть тело, если, конечно, это вас не затруднит, мэм, – произнес Терри.

– Ваши судмедэксперты уже на месте преступления. Пойдемте.

Наши судмедэксперты? На месте преступления? Народ пополняет словарный запас профессиональным жаргоном полицейских. Как тут не порадоваться?

Эми повернулась на сто восемьдесят градусов и пошла к лифту. Терри посмотрел ей вслед, затем перевел взгляд на меня: дескать, зацени задницу.

Я в ответ красноречиво выпучил глаза. Мы намеренно отставали от Эми на несколько шагов. У меня сложилось устойчивое впечатление, что Эми заводит тот факт, что нас с Терри заводит ее задница.

Неплохое начало, думал я.

Мы с Терри вошли в лифт первыми, Эми – следом, остановившись ближе к дверям. Я потянул носом. Идентификация духов не входит в обязанности офицера полиции. Она вообще не входит ни в чьи обязанности. Эми пахла бесподобно. Карьеристкам так пахнуть не положено, по крайней мере в рабочее время.

Кнопки в лифте заменяла панель с десятком замков – каждый соответствовал определенному этажу. Я рот разинул, когда Эми достала хромированный ключик и вставила в скважину минус четвертого этажа. Подсветка из красной стала зеленой. Прежде чем двери закрылись, в лифт заскочил еще один пассажир. Оказавшийся моим внутренним голосом.

«И что мы имеем? – завелся маленький зануда. – А имеем мы детектива Ломакса, у которого звездная болезнь началась еще до того, как он с блеском раскрыл дело об убийстве Кролика. Быстро же, однако, некоторые забывают о письме жены, всего полгода как лежащей в сырой земле».

Я уже смирилась с мыслью, что не сумею удержаться за свою собственную жизнь. Но я не могу не цепляться за твою жизнь, хотя бы за часть ее.

Я поблагодарил внутренний голос и перевел взгляд с аппетитной задницы Эми на собственные мокасины. Я также начал дышать ртом, но аромат Эми заполнил весь лифт. Я бросил последний взгляд на задницу, надеясь различить под юбкой очертания трусиков. Надежды не оправдались. Гражданское населения понятия не имеет, что происходит в голове копа, который просто выполняет свою работу.

Мы приехали на минус четвертый этаж. Иными словами, уровень D. Двери открылись, и нашим глазам в первый раз предстала Кроличья Нора. Впрочем, Норой сотрудники «Фэмилиленда» назвали помещение явно в приступе самоуничижения. Нора была просторная, с отличной вентиляцией и ярким освещением и больше напоминала терминал «Американ эйрлайнз».