Оперативный центр. Государственные игры - Том Клэнси Страница 72

Маккаски обратился к последней, третьей папке.

– Нет, – ответил он. – И мы все отчасти удивлены, как мало там новой информации.

– Просто неудача? Или им удалось ее стереть?

– Уверенно сказать не могу. В бюро все боятся заглянуть в зубы этому дареному коню. Все очень смахивает на показуху для общественности, в особенности для чернокожих. Никто не пострадал, мы поймали плохих ребят и упрятали их за решетку.

– Но все оказалось что-то слишком просто, – добавил Роджерс.

– Да, мне тоже так думается, – согласился Маккаски. – И еще мне кажется, что в бюро тоже думают не иначе. Самый большой вопрос состоит в том, почему для нападения на людей из “Чака-Зулу” послали не местную группировку? Одна из наиболее опасных расистских группировок “Коалиция” базируется в районе Куинз. Это прямо на берегу Ист-Ривер, даже ближе, чем был расположен нью-йоркский дом, арендованный “Чистой нацией”. Тем не менее, похоже, что связи между этими двумя группами не было.

– Интересно, не может ли это быть чем-то подобным тому, что обычно применяли “страны оси”? – предположил Роджерс.

– То есть дезинформацией? Роджерс кивнул.

– У нас с Бобом есть на этот счет кое-какие материалы. Если будет время, взгляните, вот – “Приманка”. Суть заключается в следующем: если вы хотите запутать противника, дайте ему захватить подразделение из своих же дезинформированных солдат. И если противник поверит в то, что они говорят, то десяток человек запросто могут сковать дивизию, а то и целую армию, которые будут ожидать вторжения, которое так никогда и не произойдет, или сидеть в засаде не в том месте. Союзники отказались от подобной практики из-за жестокого отношения к военнопленным. А вот и немцы и японцы занимались этим регулярно. А если захваченные солдаты еще и сами не знают, что обманывают, выбить из них информацию становиться попросту невозможно. Приходится засылать к противнику своих людей и осуществлять разведку на местах. Сколько людей из ФБР участвовало в этой операции?

– Грубо говоря, тридцать.

– А сейчас? – продолжал задавать вопросы Роджерс. – Как много людей проверяют связи или ведут следствие по делу “Чистой нации”?

– Если всего по стране – человек семьдесят – восемьдесят.

– И небось, самых лучших и опытных специалистов по таким группировкам, – полуутвердительно заметил Роджерс. – Таким образом, попадается горстка расистов, и что получается дальше? У ФБР скован костяк его антирасистских сил.

Маккаски на мгновение задумался, после чего несогласно покачал головой.

– Такие вещи имеют смысл для каких-то там тактиков, а не для членов такой группировки, как “Чистая нация”, – все это не для настоящих мужчин. Они верят больше в силу кулака, а не в ловкость рук. Скорей, они просто ввязались бы в драку.

– Тогда почему же они этого не сделали? – поинтересовался Роджерс.

– О, эти выродки попробовали, – сказал Маккаски. – Они пытались застрелить наших ребят…

– Но не застрелили, – перебил Роджерс. – Да еще позволили себя схватить.

Мы подавили их огнем. ФБР еще не разучилось стрелять, – добавил Маккаски обиженно.

– Знаю, – успокоил его Роджерс. – Но если они такие мужественные, почему они тогда сдались? Разве это не пошло бы на пользу их делу, если бы их выставили в качестве несчастных жертв, а ФБР – каких-то злодеев?

– Они не камикадзе, – пояснил Маккаски. – Да, они в массе подлые и жестокие, но все хотят жить.

– Ах, жить, – передразнил Роджерс. – Эти люди вряд ли собирались даже пострадать. Что грозило им в худшем случае? Стрельба по федеральным агентам. Заговор. Незаконное хранение оружия. Если на суде они “чистосердечно” покаются, им светит лет эдак от семи до десяти. Освободятся, когда им будет лет тридцать пять – сорок. Единомышленники чествуют их как героев. На такое пошел бы любой псих, который жаждет привлечь к себе внимание.

– Может, и так, – продолжал сомневаться Маккаски, – но они не укладываются ни в один из профилей, встречавшихся нам раньше. Сдаться, чтобы дезинформировать, а потом сидеть в тюрьме-? Нет, я по-прежнему утверждаю, что подобным людям для удовлетворения амбиций этого недостаточно.

– А я говорю, что мы, возможно, столкнулись с новой породой белых расистов, которые могут мастерски играть в игры.

Маккаски посмотрел на генерала и хотел было что-то сказать, но воздержался.

– Я знаю, о чем вы думаете, – продолжил Роджерс. – Вы по-прежнему считаете, что мы им приписываем слишком большие способности к долговременному планированию.

– Да там вообще никаких способностей! – воскликнул Маккаски. – Мне не хотелось бы недооценивать противника, но это люди, которых ведут куриные мозги, слепая злоба. И любое отклонение стало бы отступлением от нормы.

– А еще они хорошие исполнители, – добавил Роджерс. – Если их поманить соответствующей наградой, они станут выполнять все ваши распоряжения. Подумайте над этим. Какого типа награда могла бы сподвигнуть белых расистов делать то, что им скажут?

– Свобода, – ответил Маккаски. – Свобода нападать на то, что им немило.

– Согласен. А в каком случае кто угодно обретает моральное право на нападение?

– Если кто-то напал на него первым, – ответил Маккаски.

– О'кей, – согласился Роджерс. Он почти подвел собеседника к сути. Возможно, Маккаски и не согласится с его мыслью, но сам генерал чувствовал, что в ней что-то есть. – Представьте, что вам нужно, чтобы группировка на вас напала. Вы себя им противопоставляете. Вы заставляете их думать, что им угрожают…

Послышался сигнал телефона.

– Расистские игры, – предположил Маккаски.

– Этого было бы недостаточно, – покачал головой Роджерс. В глазах Маккаски отразились неожиданные осознание и испуг.

– Игры, а вдобавок дать им понять, что на них собираются напасть. Вы даете знать какой-то группе чернокожих, что они являются целью, а это приводит в возбуждение уже всех черных. Господи Иисусе, Майк! – воскликнул Маккаски. – Вот вам и стимул для “Чистой нации”, чтобы позволить себя арестовать. Они дают знать “Чака-Зулу”, что те станут объектом нападения, даже если они таковым и не станут. Не успеешь оглянуться, как все черные выступят в поддержку боевиков из “Зулу”, а множеству белых ничего не остается, как выступить против них.

Роджерс энергично закивал, поворачиваясь к телефону. В окошечке дисплея светился код Энн Фаррис.

– Именно так все и случилось в шестидесятые годы, – продолжил Маккаски, – когда “Черные пантеры” стали вооруженными союзниками целого ряда организаций по борьбе за гражданские права.

– Если все это действительно взаимосвязано и сработает – Доминик, его деньги, расистские группировки и дестабилизация Европы вкупе со США, – перечислил генерал, – то мы получаем одну серьезную катастрофу мирового масштаба.