Заговор Моцарта - Скотт Мариани Страница 75

Увертюра закончилась, зрители захлопали, свет в зале погас — начинается. Тяжелый занавес легко раздвинулся, и Бен приготовился слушать оперу.

От декораций захватывало дух: развалины зданий, храмов, заросли и камни — совершенно дикая местность. Все выглядело настоящим, световые эффекты были не хуже, чем в любом фильме. Масонское влияние прослеживалось в египетской форме развалин и в пирамиде на заднем плане. Бен отмахнулся от навеянных ими воспоминаний: все позади.

На сцене появился бегущий юноша, за которым гналась огромная змея. Споткнувшись, беглец упал у подножия пирамиды. Пока юноша лежал без сознания, вышли три женщины в необычных костюмах и убили змею серебряными копьями. Бену все это показалось очень странным. Поражала громкость звука, хотя микрофонов не было. Он заглянул в либретто, пытаясь следовать за развитием сюжета, но скоро потерял нить: опера его не интересовала. Он хотел увидеть Ли, а она появится позже.

Бен рассеянно слушал и смотрел: зрелище было невероятное, впечатляющее и мастерски поставленное, однако лично его не увлекало — пока на сцену не вышла Царица ночи в длинном серебристо-черном платье, украшенном звездочками; в ее короне тоже блестели звезды.

Бен почувствовал, какое впечатление произвела на зрителей Ли, едва появившись. Под лучами прожекторов она прошла к середине сцены и уверенно завладела вниманием зала. Из ложи на противоположной стороне зала кто-то бросил красную розу — цветок пролетел над оркестровой ямой и упал на сцену.

Ли запела. Сила и глубина ее голоса поразили Бена до глубины души. Он не сводил глаз с Ли, едва ее узнавая. Казалось, что она не сама поет, а служит инструментом, передающим музыку из какого-то другого источника. Пение наполнило зал такой невероятной красотой, с которой Бен никогда раньше не встречался.

Так вот, значит, каково это. Бен внезапно осознал, кем была Ли на самом деле и в чем смысл ее жизни. Объяснению это не поддавалось, нужно было просто понять, почувствовать — а тот, кто не чувствовал, был бездушным мертвецом. У Бена мурашки поползли по коже.

Ария Ли закончилась слишком быстро. В зале послышались крики «браво!», на сцену полетели цветы. Опера продолжалась.

Из либретто Бен знал, что до следующего выхода Ли времени еще много: вполне хватит, чтобы пропустить стаканчик в баре. Он тихонько вышел из ложи в коридор с красным ковром на полу.

Примерно в это же время опоздавший зритель вошел в фойе театра и оглянулся. Билетная касса его не заинтересовала. Пригнув голову, он быстро направился к дверям с табличкой «Посторонним вход запрещен», открыл двери и пошел дальше.

Мужчина был в этом оперном театре впервые, но в последнее время много о нем читал. Подняв воротник и натянув бейсболку пониже, чтобы закрывала лицо, он шагал быстро, хотя и немного неуклюже, повернул направо, налево и снова направо. Здесь, вдали от открытой для публики части здания, украшений не было, а кое-где еще продолжались реставрационные работы.

Рабочие сцены пронесли мимо деревянную декорацию — что-то вроде части каменной стены. Одетые в костюмы исполнители нервно листали ноты. Вокруг все бегали и суетились, слишком озабоченные происходящим на сцене, чтобы обратить внимание на незнакомца. Тот продолжал свой путь, не поднимая глаз. Издалека доносилась приглушенная музыка оркестра.

Внезапно чужак оказался за кулисами — музыка стала громче, повсюду толпились люди, слаженная работа которых требовалась для продолжения оперы. Режиссер шипел взмыленным помощникам приказы на итальянском. Все были на нервах, возбуждение хлестало через край.

Торопясь уйти из многолюдного места, мужчина поспешно открыл еще одну дверь — путь указывала красная ковровая дорожка. Вот это уже больше похоже на то, что он ищет: между дверями по обеим сторонам коридора у стен стояли высокие фарфоровые вазы с декоративными растениями. В конце коридора привлекательная женщина в желтом платье разговаривала с двумя собеседниками.

Он спрятался в комнатке, где в одном углу была раковина, а в другом стояли швабры и ведра, и, притворив дверь, смотрел в щелку. Когда люди ушли, он вышел из комнатки уборщиков.

— Что вы здесь делаете? — раздался голос за спиной.

Чужак медленно обернулся: капельдинер был ниже ростом на несколько дюймов. Мужчина смотрел на него сверху вниз и молчал, опустив голову, чтобы козырек бейсболки прикрывал большую часть лица.

— Здесь могут находиться только сотрудники театра и певцы, — продолжал капельдинер. — Будьте добры выйти отсюда.

Тот не понял выпаленных скороговоркой итальянских фраз, но догадался, в чем дело. Он приподнял голову, и капельдинер невольно выпучил глаза. Большинство людей не могли сдержать гримасу отвращения, когда видели лицо мужчины в бейсболке, — именно поэтому он и натягивал ее пониже.

Капельдинер уставился на нарушителя, открыв рот. Тот положил руку ему на плечо.

— Давайте-ка я вам кое-что объясню, — сказал он по-английски и повел капельдинера из середины коридора поближе к двери комнаты для уборщиков, где было потемнее.

Капельдинера он убил быстро, бесшумно и бескровно — тот не сопротивлялся. Он привалил тело к стене комнаты для уборщиков, запер дверь на замок и бросил ключ в горшок с цветами.

Чужак пошел дальше, пока не добрался до комнаты, которую искал, — он узнал ее по имени на табличке. Отойдя в сторону, мужчина достал из кармана мобильник и позвонил на заранее введенный в память номер. Тихо поговорив по телефону, он принялся ждать.

Глянув на часы, Бен допил виски. Он был единственным посетителем в баре, и ему вдруг стало неловко, что он потихоньку ускользнул из зала. Времени прошло уже много, Ли вот-вот появится на сцене — не хотелось бы пропустить.

Он пошел обратно по красной ковровой дорожке, вверх по лестнице и вдоль изогнутого дугой коридора к дверям лож. Все двери выглядели одинаково: красный бархат занавесей на красном бархате стены. Свою ложу он нашел по номеру. Усевшись в кресло, Бен посмотрел на сцену и понял, что вернулся как раз вовремя.

Шел второй акт, заканчивалась ария, после которой должна выйти Царица ночи. Она прошла на середину сцены и запела про любовь, смерть и месть. Пела она прекрасно, но что-то было не так. Голос изменился. Мощное звучное сопрано вполне соответствовало репутации одного из лучших оперных театров в мире, однако в нем не хватало глубины и страсти, присущих голосу Ли, от которых мурашки бежали по коже.

Бен нахмурился. На соседнем сиденье лежал театральный бинокль, который дала Бену Ли. Увеличение у него, конечно же, не такое, как у армейского, но лица исполнителей на сцене разглядеть можно. Бен навел бинокль на Царицу ночи: несмотря на точно такой же костюм и грим, как на Ли, это явно не она.

Все находились в приподнятом настроении. Когда Ли прошла за кулисы после первой арии, к ней выстроилась очередь. Костюмеры проверили костюм, гримеры — прическу и грим. Какой-то тележурналист тоже сумел пробраться и начал приглашать на передачу, но Ли не стала с ним разговаривать. Один из продюсеров принялся нахваливать Ли, зрители приносили цветы, а ведь опера едва началась.