Желанное дитя - Лиза Скоттолайн Страница 8

– Ты что, издеваешься? – спросил он тогда, читая профиль 3319. – Шесть футов три дюйма рост, отличное телосложение – этот донор 3319 мог бы стать профессиональным теннисистом. Он явился на интервью в белой рубашке-поло от Ральфа Лорена, штанах хаки и сандалиях от «Teva», и хотя одежда сидит на нем свободно – тем не менее его мускулатура вполне отчетливо видна, – Маркус посмотрел на нее, улыбаясь. – Какого черта еще надо? Она просто описывает свои ощущения. Там в самом верху говорится: «Заметки интервьюера являются изложением субъективного мнения интервьюера о кандидате и не имеют отношения к медицинской информации».

– Я знаю, но все-таки они могут тоже оказаться полезными. Из них можно понять, как он общается, как ведет себя, и он ей понравился. Это же тоже важно знать.

– Зачем? Какая разница – кто ей нравится?

– Ну, мы же хотим донора, который может понравиться.

– Мы хотим сперматозоиды, которые могут нравиться? – Маркус расхохотался. – А если бы у меня были сперматозоиды – они бы могли тебе понравиться?

– Их я могла бы даже полюбить.

Маркус улыбнулся и продолжил читать форму, но потом покачал головой:

– «У донора 3318 такие блестящие светлые волосы, что я не удержалась и спросила, каким кондиционером он пользуется»?! Ты точно надо мной издеваешься.

– Ну, она же девочка.

– Да, точно, – Маркус округлил глаза. – «У него открытая и, я бы сказала, уверенная улыбка, он кажется надежным, серьезным, не лишенным чувства юмора. Если сравнивать его с кинозвездой – то скорей всего это будет Бредли Купер». Да зачем его сравнивать с кинозвездой-то?! При чем тут вообще это?!

– Для наглядности.

– Нет, эти профили – это нечто. «Этот кандидат похож на Джастина Тимберлейка, а тот – на Коллина Фаррелла». Просто какой-то Голливуд в баночке для спермы!

Кристина выкинула из головы воспоминание об этом разговоре и снова вернулась к профилю донора 3319.

После интервью было то, что называлось «Личной информацией»: год рождения – 1990; образование – бакалавр в области химии; чем занимается в настоящее время – студент, принят в медицинский колледж; этническое происхождение – немецкое, шведское, английское; религия – агностик/атеист. Кристина вчитывалась в семейно-медицинскую историю донора 3319: родители, бабушки-дедушки с обеих сторон… Здесь были результаты его анализов, демонстрирующие, что у него нет гепатита, хламидий, HIV I и II, гонореи, ЦМВ и сифилиса. Дальше следовали результаты скрининга на муковисцидоз, спинальную мышечную атрофию, и жирным шрифтом предупреждение: «Результаты скринингов являются информативными, но ни в коем не случае не представляют собой гарантию, что пациент не является генетическим носителем этих заболеваний». Кристина вспомнила, что Маркус гораздо сильнее интересовался именно медицинскими аспектами.

– Кристина, – спрашивал он, – тут написано, что у его отца была астма и что она началась в возрасте двух лет. Они пишут, что он «излечился», но вообще-то это нехорошо. Не знаю, астма вообще передается по наследству?

– Я запишу, чтобы спросить потом. – Кристина всегда брала с собой на каждый визит к врачу целый лист с вопросами. Она записала: «астма».

– А у матери была «фиброма матки». Ей сделали гистерэктомию. Это имеет какое-то значение?

– Понятия не имею. Я помечу себе и тоже спрошу.

– Тут написано, что она излечилась.

– Значит, она излечилась.

Кристина пошла к выходу.

– Не хочу тратить время на пустые вопросы.

– Но это не пустые вопросы, это важно. Тут ничего нет про ДНК. Вот, например, они пишут: у бабушки со стороны матери был рак кожи, базальная форма, на руке. Впервые диагностирован в возрасте сорока лет, была операция, успешная, излечение. Об этом тоже надо будет спросить.

– Спросим. – Кристина сделала пометку в своем списке. – Хотя я не думаю, что рак кожи – это наследственное заболевание.

Маркус задумчиво нахмурил брови.

– А я как раз думаю. По крайней мере предрасположенность точно передается по наследству. У него очень светлая кожа – он наверняка быстро обгорает. Нилссоны, например, горят, как бекон на сковородке.

Кристина вернулась к профилю, она перелистывала его, пока не дошла до списка вопросов, на которые отвечал донор 3319 лично. И на первом же вопросе невольно застопорилась:

Вопрос: Вы хотели бы принять участие в программе Хоумстеда «Открытое лицо»?

Ответ: Нет.

Вопрос: Если нет, то почему?

Ответ: Насколько я понимаю, программа «Открытое лицо» подразумевает, что донор спермы может встретиться с ребенком, рожденным в результате использования его спермы, по достижении этим ребенком совершеннолетия. Я решительно не хочу делать этого, потому что не считаю себя отцом будущего ребенка. Я считаю себя источником биологического материала, который может помочь какой-то семье, но это не моя семья, это ИХ семья. Кроме того, я знаю, что мои родители в силу своих религиозных убеждений не одобрили бы то, что я делаю. Я абсолютно уверен, что хочу сохранить максимальную приватность и анонимность – за исключением тех двух фотографий, которые предоставил для потенциальных родителей.

Кристина почувствовала, как сжался ее желудок. Она отложила профиль, снова повернулась к лэптопу и тронула мышку, чтобы он проснулся. На экране по-прежнему был вебсайт CNN и все то же видео, поставленное на паузу, но добавилось два абзаца текста. Она прочитала первый:

«Власти Пенсильвании арестовали автомобиль Джефкота, белый «Ниссан Центра» 2013 года, и обнародовали содержимое его багажника: лопата, рулон мешков для мусора, большой охотничий нож и медицинскую пилу по кости».

У Кристины пересохло во рту. От лопаты и мусорных мешков у нее мурашки побежали по спине, а медицинская пила вызвала головокружение. В голове один за другим проносились вопросы: у кого может быть доступ к медицинским инструментам, как не у студента-медика?! Разве это не указывает на донора 3319? И кто лучше студента-медика умеет управляться с этой самой медицинской пилой? Он украл ее из больницы? Или купил для своих каких-то целей? Или это все принадлежит кому-то еще? Кому-то, кто имеет отношение к медицине. И еще – ведь это, наверно, не так просто – пользоваться медицинской пилой? А если человек уже мертвый – наверное, еще труднее?

Она прочитала следующий параграф:

«Потрошитель медсестер», как известно, действует по одному и тому же сценарию. Все три его жертвы – женщины-медсестры, возраст от 30 до 40 лет, все были найдены в собственных постелях, полностью одетыми, руки у всех жертв были сложены в молитвенной позе и связаны с помощью жгута. Лодыжки жертв тоже связаны жгутом. Все три жертвы убиты одинаковым способом – удар в сердце, нанесенный медицинской пилой, в одном и том же месте, всего одна рана. Полицейские и эксперты ФБР считают, что способ убийства свидетельствует о наличии у убийцы медицинского образования. А тот факт, что жертвы являются медсестрами, говорит о возможном мотиве – ненависти к этой профессии. В отличие от большинства серийных убийц, Потрошитель медсестер не совершает с жертвами действий сексуального характера.