Твин-Пикс. Воспоминания специального агента ФБР Дейла Купера - Скотт Фрост Страница 8

30 июня, 7 часов вечера

У Джорджа, работника папиной типографии, сегодня рука попала под пресс. Ее, словно бритвой, отрезало у запястья. Рука упала на пол, она была расплющена и напоминала листок бумаги, а на ладони отпечаталась реклама агентства по торговле недвижимостью. Джордж начал страшно ругаться и в ярости отшвырнул ногой отрезанную кисть, которая валялась на полу.

Я поспешил наложить ему жгут, чтобы остановить артериальное кровотечение, ведь кровь хлестала из запястья. Казалось, это фонтанчик с питьевой водой. Потом мы уложили Джорджа на скамейку, укрыли потеплее, и он впал в забытье. Мы не сразу нашли отрезанную кисть – она скользнула под стол. А когда нашли, то принялись спорить, кто ее поднимет. Чтобы прекратить этот спор, я поднял ее сам и завернул в полотенце. Затем приехала «скорая помощь», и Джорджа вместе с отрезанной рукой забрали в больницу.

До чего ж острые ощущения! Я до сих пор как наэлектризованный. Наверно, у агентов ФБР почти каждый день под вечер возникает такое чувство.

16 июля, 10:50 утра

Сегодня запустили в космос «Аполлон-11», он полетит на Луну. Через час отделится третья ступень, ракета разовьет скорость 24 245 миль в час, покинет земную атмосферу и устремится к Луне. Все системы сейчас включены. Не представляю, что должны чувствовать люди, сидящие в ракете…

16 июля, час дня

Астронавты на пути к Луне. Заходила Мария, сказала, что, наверно, они встретят на Луне Бога и Он велит им убираться восвояси.

Мария очень хорошо выглядит, волосы у нее уже отросли. Она клянется, что целых полгода не прикасалась к амфетаминам. Интересно, что Мария – единственная девчонка, которую я видел голой, но мне почти ничего не запомнилось. Мы пригласили их семью к себе, чтобы вместе посмотреть по телевизору, как астронавты высадятся на Луне и будут по ней гулять. Брэдли собирается принести кресла-мешки, чтобы изображали лунную поверхность. Интересно, испытывает Мария ко мне какие-нибудь чувства, кроме христианской любви, или нет?

20 июля, 3:08 дня

Пришел Брэдли с креслами-мешками. У «Орла» теперь есть крылья, и он направляется к Морю Спокойствия. Мария появится только тогда, когда начнется «лунная прогулка».

20 июля, 4:17 дня

«Орел» прилунился.

20 июля, 10:56 вечера

Звучит голос Нила Армстронга:

– Для человека это один маленький шаг, а для человечества – гигантский скачок.

Далее неясно, кому принадлежат голоса.

– Ура, мы на Луне! Мы на Луне!.. Да заткнись ты, сиди смирно… поглядите, поглядите… вон там, вон там… Не вижу… Да вот же его нога!.. Ты уверен?.. Он ведь там один. Конечно, это его нога… Ой, вот он… смотрите… смотрите… тсс… тише… Бог нас никогда не простит…

21 июля, 2 часа ночи

Армстронг и Олдрин вернулись в ЛМ (лунный модуль). Папа все еще сидит перед телевизором, он ест арахис. Мама пошла спать. Брэдли и его родители час назад ушли домой. Толком не знаю, как описать, что случилось с Марией. Я посмотрел в руководстве для скаутов, что там говорится про разные приключения, но ничего подобного не нашел. Постараюсь описать как можно точнее, что произошло сегодня на заднем дворе.

Вскоре после того, как Олдрин вышел из космического корабля и присоединился к Армстронгу, Мария взяла одно из кресел и кивком пригласила меня выйти вместе с ней на задний двор. Когда я вышел, она уже развалилась в кресле за кустом сирени и смотрела на Луну. Она сказала, что я могу примоститься рядом. Что я и сделал. Какое-то время мы смотрели вверх, не произнося ни слова. Потом Мария спросила:

– Дейл, ты когда-нибудь обо мне думаешь?.. Ну, ты понимаешь, о чем я…

Я проглотил слюну и попытался тщательно проанализировать произнесенную фразу. Больше всего меня смущали слова «ну, ты понимаешь, о чем я».

Наконец я ответил:

– Вообще-то да.

Мария немножко поразмыслила и прошептала:

– И я о тебе думаю.

Я кивнул и сказал:

– Это хорошо.

Мария улыбнулась:

– Я этого не осознавала, пока не увидела, как они ходят по Луне. Но вероятно, у Господа для каждого человека существует какой-то свой замысел и мы часть этого замысла. Ты меня понимаешь, Дейл?

Я сказал, что вроде бы да.

– А ты уверен, Дейл?

Я сказал:

– Да.

– Я тоже уверена, – выдохнула Мария.

Она взяла мою руку и прикоснулась ноготком ко лбу:

– Помолись со мной, Дейл.

В жизни человека бывают моменты, когда его мечты и надежды сбываются. Но это был не такой момент. Часа два мы лежали рядом, держа друг друга за руки. Мария молитвенно закрыла глаза. Я же, наоборот, недоуменно их таращил. Астронавты вернулись на корабль. Луна зашла за тучи. Мария сказала мне спасибо за то, что я разделил ее молитву, и отнесла домой кресло-мешок.

Завтра я уезжаю на скаутский слет и постараюсь там обо всем забыть.

21 июля, час дня

Мне кажется, высадка людей на Луне произвела огромное впечатление на моего отца. Когда я сегодня утром уезжал на сборы, он подарил мне новый компас и пожелал «счастливого плавания».

21 июля, 5 часов вечера

Вот я и на сборах. Палатки уже поставлены, костер разожжен. Здесь же отряд из Питтсбурга, по-моему, это новоявленные нацисты. Они все как на подбор высоченные и ужасные чистюли.

Я не раз вспоминал о том, что случилось вчера вечером. Наверное, нужно было поцеловать Марию, когда она молилась с закрытыми глазами. Неужели мне так и суждено на всю жизнь остаться девственником? Пожалуй, по степени важности это второй вопрос после того, как дослужиться до «скаутского орла».

23 июля, 11 часов вечера

Прямо перед заходом солнца на наш лагерь напали нацисты. Наш флаг исчез. Мы все в синяках, здорово они нам накостыляли. Один из наших попал в больницу, двое вызвали сюда своих родителей. Мне откололи кусок зуба, синяков не счесть. Мои мысли все время возвращаются к Марии: как она лежала на кресле, ее теннисные туфли казались в лунном свете еще белее, чем на самом деле… Космонавты сейчас собирают вверху, у нас над головами, лунные камни… Нацисты поплатятся за свой налет!

25 июля, 3 часа дня

Сегодня я убил живое существо. Ворону. Я сразил ее одним метким выстрелом, когда она кружила надо мной, выискивая падаль. Я еще никогда никого не убивал, даже насекомых. Когда я подстрелил птицу, она затрепыхалась, словно у нее начались судороги. А потом шлепнулась на землю, совсем как мокрая рубашка. Сначала у меня возникло такое же чувство, как в тот день, когда я наложил жгут рабочему, чтобы из его раненой руки перестала идти кровь. Я кинулся к высоким зарослям, куда упала птица, и выудил ее оттуда. И тут вдруг захватывающее чувство прошло. Сам не знаю, зачем я выстрелил в птицу. Когда я нажимал на спусковой крючок, у меня было полное впечатление, что на земле остались только мы с ней: ворона и я. А теперь ее нет, и я один.