Кондитер - Татьяна Коган Страница 8

Я снова перевожу взгляд на Ксюшу, та разводит руками:

– Ангелина Андреевна выкинула все сладости, сказала, что семья переходит на здоровое питание.

Я вздыхаю: мать снова решила сесть на диету, и как обычно, не подумала о том, нужно ли это всем остальным.

– Знаешь что? – я заговорщицки понижаю голос. – У меня в куртке наверняка завалялся шоколадный батончик.

– Семечка! – систер театрально прижимает ручонки к груди. Она посмотрела пару серий испанского сериала, на которые подсела мать, и теперь без конца копирует жесты актрис. А иногда и дословную речь:

– Ты мой спаситель!

Я выуживаю из куртки шоколадку и вручаю сестре. Потом обращаюсь к няне:

– Матери об этом говорить не обязательно.

Ксюша с готовностью кивает. Ей лет тридцать, но выглядит она как подросток – тоненькая, застенчивая, без следов косметики на симпатичном лице. Подозреваю, что мать остановила свой выбор на ее кандидатуре именно из-за привлекательной внешности, подсознательно надеясь, что отец соблазнится и тем самым притупит ее собственное чувство вины. Но отец кремень. Во всяком случае, я ни разу не замечал, чтобы он смотрел по-особенному на какую-либо женщину. Одно из двух: или его вообще ничего кроме работы и его детей не интересует. Или он прекрасно шифруется. Меня устраивают оба варианта. Каждый имеет право жить так, как ему заблагорассудится.

Я поднимаюсь к себе в комнату и проверяю, нет ли сообщений в крипто-мессенджере. А-11 по-прежнему хранит молчание. Что ж, есть только один способ проверить, что он из себя представляет на самом деле. Тот ли он человек, которому я должен быть благодарен.

Тубис заканчивает очередной урок по скайпу и прощается со своей ученицей, пятнадцатилетней Марией, которая делает неплохие успехи в игре. Будь она лет на десять старше, он бы мог ею увлечься. Она далеко не красавица – лицо невнятное, круглое, веснушчатое, на зубах брекеты, волосы собраны в неизменный конский хвост. Ее, похоже, совсем не заботит собственная внешность, и это необычно для девочки ее возраста.

«Что-то в ее головке есть любопытное», – думает Сан Саныч, закрывая окно скайпа. «Интересно, как бы она себя вела, если бы….» – он запрещает себе продолжать мысль. Подобные размышления ни к чему. Зачем сотрясать воздух, когда ничего не планируешь?

Сознание, как послушный инструмент в руках музыканта, покорно следует указаниям разума. Но в глубине души Сан Саныч понимает, что терпение его на исходе. Поэтому нужно начинать подготовку. Голод усиливается, приближаясь к той черте, за которой контроль становится если не невозможным, то мучительным. Нельзя допустить, чтобы инстинкты победили рассудок – тогда ошибки неизбежны. А ошибки чреваты чудовищными последствиями. Он успешно, так складно строил свою жизнь не для того, чтобы в период слабости пустить ее под откос.

Торопиться нельзя. Сперва необходимо найти подходящее место, – вдали от посторонних глаз, тихое, безлюдное, и обустроить там все на свой вкус. Может быть даже в этом же поселке, почему нет? На окраине уже который месяц безуспешно сдается домишко, надо наведаться, посмотреть. Может быть там есть подвал или изолированная комната без окон? Чулан, в конце концов? Тубис невольно улыбается, чувствуя, как поднимается внутри знакомое, приятное возбуждение.

Когда место будет готово, приступит к поискам и знакомству – это самая волнительная часть. Выискивать в толпе ту единственную, с которой им суждено соединиться. Все меркнет по сравнению с упоительным восторгом узнавания, когда его взгляд, скользящий по скучным, похожим одно на другое лицам, цепляется за какой-то дефект, загадку. Он снова вспоминает Лизу – она была привлекательной женщиной, но Тубиса соблазнила не ее внешняя красота, а затаившееся в уголках губ разочарование, боль в изломанной линии бровей, злость в черноте зрачков. Она была сплошной нерв, эта Лиза. Она обещала сложную борьбу, или ты или тебя, и сопротивляться подобному вызову Тубис не смог.

Он вовремя одергивает себя, чтобы не углубляться в воспоминания. Нужно сосредоточиться на настоящем. И в настоящем Тубис принимает решение, которое ускоряет его сердцебиение. Он предвкушает – пока несмело – каким будет его новый роман. Хорошо, если очередная невеста вытеснит сожаление от разлуки с Лизой. Сан Саныч постарается выбрать кого-то особенного, чтобы получить от отношений максимум удовольствия.

Он насвистывает мелодию, впервые за долгий срок у него приподнятое настроение. Прибирает в доме, потом долго гуляет с Анькой. К вечеру ударяет морозец, снег звонко хрустит под подошвами.

Когда он зовет собаку, изо рта вылетает облачко пара.

– Ну что, нагулялась?

Овчарка весело гавкает и дурашливо пускается наутек, припадая на заднюю лапу. Сан Саныч наблюдает за ней с улыбкой. Селяне спят, свет горит в редких окнах. Лес, примыкающий вплотную к поселку, вздымается черной крепостной стеной с пиками башен, и Тубис представляет, что там, за частоколом деревьев, простираются его собственные угодья, где он волен делать все, что пожелает.

В самом деле, не сильно ли он перестраховался, на три года уйдя в целибат? Да, после побега Лизы ему пришлось несладко. Он трижды сменил место жительства, поработал над внешним обликом, подкорректировав характерные, выделяющиеся особенности. Он тогда мобилизовался на сто процентов, – речь шла о выживании. Тубис испытал несколько неприятных мгновений, когда будущее неопределенно, словно подвешено за тонкую ниточку. Однако ж все в итоге сложилось благополучно. Он справился. Он всегда справляется.

– Все, хватит, – кричит он овчарке. – Домой.

После студеного воздуха теплота помещения кажется нестерпимо удушливой. Тубис приоткрывает окно, оставляет небольшую щель и подходит к компьютеру.

Минуло несколько дней с того момента, как аноним прислал ему рисунки. Сан Саныч ухмыляется своему детскому желанию проверить мессенджер на наличие очередного послания и не отказывает себе в этой невинной слабости. Предчувствие не обманывает: С-4 прислал ему новую порцию рисунков.

Это сарай или гараж – точнее понять сложно. Одинокая лампа под потолком выхватывает из мрака лишь небольшую часть помещения; в углу, на тонком матрасе лежит девушка, мы видим ее силуэт. Рядом, на стуле, возвышается фигура мужчины. В нем легко узнается тот человек, который знакомился со студентками. Он повернут боком и можно разглядеть его профиль – массивный нос, тонкие губы, большие очки в толстой старомодной оправе.

На короткий миг Сан Саныч задерживает дыхание, затем осторожно выдыхает.

Что это – совпадение? Ясновидение художника? Ни в одном из своих текстов Тубис не описывал собственную внешность. Тогда откуда у автора рисунков такая точность в деталях?

Его взгляд быстро перемещается от картинки к картинке.

Вот мужчина поднимается, нависает над девушкой. Теперь она показана крупным планом, и мы узнаем студентку в короткой юбке и с длинной русой косой – правда, облик ее претерпел значительные изменения. Она полностью раздета, на ее обнаженном теле – синяки и кровоподтеки. Ухоженные прежде, блестящие волосы, в беспорядке разметались по полу; на лице застыла гримаса страдания.