Вечная месть - Крейг Расселл Страница 81

— Не знаешь, твоя мать никого не ждала вчера вечером?

— Нет. Она сказала, что собирается пораньше лечь спать.

Фабель заметил, как вошедший в комнату Франк Грубер подал знак, что криминалисты закончили обработку места преступления.

— Тебе есть где переночевать этой ночью? — спросил Фабель Брандта. — Если нет, то я прикажу отвезти тебя в какой-нибудь отель.

Фабель вспомнил, как сам накануне оказался в такой же ситуации, как акт насилия вынудил его бежать из собственного дома.

Брандт покачал рыжей головой:

— Не стоит. У меня есть подруга, у нее можно заночевать. Я ей позвоню.

— Хорошо. Оставь адрес и телефон, по которым мы можем тебя найти. И я действительно искренне сочувствую твоей утрате, Франц.

Дни слились, перетекая один в другой однообразной чередой. Фабелю удалось поспать пару часов в здании Полицайпрезидиума. Но то, что два убийства, пусть и совершенно разными способами, осуществил тот же человек, означало, что даже при наличии всех имеющихся ресурсов и сам Фабель, и его команда работали на износ. Они все устали. А когда ты устал, то не можешь работать с максимальной эффективностью. А они охотились за весьма эффективным убийцей.

Было утро, когда Фабель выкроил время на сон и душ, что, как он надеялся, должно было стимулировать его мыслительные процессы.

И вот раздраженный Фабель ехал домой в самом начале утреннего часа пик. В восемь он повернул ключ в замке своей квартиры. И тут же перед его мысленным взором предстала картинка дома Брандта. Фабель чуть ли не ожидал обнаружить у себя в квартире очередной скальп. Здесь находилось его убежище, надежное укрытие от жестокости и безумия других. Теперь уже больше нет. Окно тщательно отмыли, но Фабель готов был поклясться, что ощущает слабый запах крови. Утреннее солнце ярко светило над Альстером и било в выходящие на восток окна квартиры. Но его усталым глазам этот свет почему-то казался холодным и стерильным, как в морге.

Будильник зазвенел почти перед полуднем. Фабель обнаружил, что ему трудновато спать под городской шум, и, поднявшись, с огорчением понял, что давящая усталость никуда не делась. Он принял душ и решил перекусить, прежде чем вернуться в Полицайпрезидиум.

— На вашем столе посылка, шеф, — сообщила Анна, когда Фабель шел через помещение Комиссии по расследованию убийств к своему кабинету. — Доставили утром, когда вас не было. С учетом происшедшего ее внизу задержали и дважды пропустили через сканеры. Чисто.

— Спасибо.

Фабель вошел в кабинет и повесил куртку на спинку стула. Посылка оказалась большой. Открыв ее, он увидел толстое досье в синей обложке, перевязанное двумя резинками. Под одну из резинок была засунута кассета, а под другую — визитная карточка. Он достал карточку и долго на нее смотрел, будто никак не мог воспринять текст, хотя запись была четкой и разборчивой:

«Как обещала. Надеюсь, это поможет. С наилучшими пожеланиями, И. Фишманн».

Это написала женщина, с которой он разговаривал всего пару недель назад, и ему трудно было поверить, что прошло так мало времени, а этой женщины уже нет в живых.

Фабель вытащил кассету и снял резинки с досье. Ингрид Фишманн тщательнейшим образом собрала всю имевшуюся у нее информацию о «Восставших», а заодно и сведения о «Группе Баадер-Майнхоф» и прочих воинствующих и террористических бандах. Она сделала фотокопии и отсканировала статьи, фотографии, документы. Ни одного оригинала: она потратила время и силы, чтобы сделать для Фабеля копии всех наиболее важных бумаг. Только вот теперь он держал в руках все, что осталось от трудов Ингрид Фишманн: призраки тщательно оберегаемых ею оригиналов, исчезнувших во взрыве и пожаре.

Оказалось, не так-то просто отыскать в здании кассетный магнитофон, и еще добрых пятнадцать минут пришлось ждать, пока его доставят в кабинет. Ожидая, пока принесут магнитофон, Фабель листал материалы из досье. Оно было весьма объемным, и требовалось немало времени, чтобы подробно его изучить, но Фабель знал: ему придется этим заниматься. В этой куче сведений могла оказаться крошечная зацепка, едва заметная ниточка, которую он так отчаянно искал.

Когда полицейский принес кассетник, Фабель закрыл дверь кабинета — хорошо известный всем, кто с ним работал, знак, что беспокоить шефа нельзя. Затем переключил мобильник в режим голосовой почты. Кассета, присланная Ингрид Фишманн, была не такой старой, как оригинал, и, судя по статическим помехам, раздавшимся, как только он нажал кнопку «Пуск», сразу стало ясно, что это скорее всего копия с копии. Фабель чуть увеличил звук, чтобы помехи не так мешали. Послышались щелчки и приглушенный звук передвигаемого микрофона. Затем раздался мужской голос:

— Меня зовут Ральф Фишманн. Мне тридцать девять лет, и я был шофером герра Торстена Видлера из «Видлер индастриз груп». Находясь на службе, я получил от террористов, похитивших герра Видлера, три пули: одну в бок и две в спину, — не знаю, за какие грехи я заслужил это. Но я также не понимаю, какой такой тяжкий грех совершил герр Видлер, что его оторвали от семьи. Прошло уже больше двух месяцев с того момента, как в меня стреляли. Сперва врачи лучились оптимизмом и говорили, что все заживет, как царапина. Что когда отек вокруг позвоночного столба спадет, все может измениться. Ну что ж, теперь отек спал, и они уже далеко не так оптимистичны. Я калека. Я больше никогда не смогу ходить. Я уже это знаю, как и врачи, хоть они и не признаются в этом. Я простой человек. Не дурак, но никогда не имел больших амбиций. Все, что я хотел, — это хорошо работать, обеспечивать семью и быть настолько хорошим человеком, насколько это в моих силах. Но почему-то то, как я жил, честно и скромно, кому-то не понравилось. Не понравилось настолько, что эти люди сочти необходимым всадить пули мне в позвоночник.

Я работал на герра Видлера три года. Он был хорошим человеком. Я говорю «был», потому что сильно сомневаюсь, что он до сих пор жив. Он был хорошим человеком и хорошим хозяином. Уроженец Кёльна, герр Видлер был дружелюбным и разумным… Он обращался со своими работниками как с равными. Если ты делал что-то не так, если что-то ему не нравилось, он просто говорил об этом. И так же мог купить тебе выпивку в пабе и расспросить о твоей семье. Он всегда интересовался, как поживают мои дети — дочка Ингрид и сын Хорст. Он знал, что моя Ингрид — большая умница, и обещал, что она далеко пойдет.

Я работал личным шофером герра Видлера. Каждый день возил его из дома на работу и обратно, на переговоры в Гамбург и вообще по всей Федеративной Республике. Если мы ехали через всю страну, в Штутгарт или Мюнхен например, во время утомительной езды по автобану он развлекал меня разговорами. Иногда он работал с документами на заднем сиденье, но, как правило, сидел рядом со мной впереди и разговаривал. Герр Видлер очень любил поговорить. Он мне очень нравился, и я считал его человеком, которого, не будь он моим шефом, я бы с радостью назвал другом. И мне хочется думать, что он так же относился ко мне.