Дьявольская рулетка - Себастьян Фитцек Страница 81

Когда я прочла сопроводительную инструкцию к таблеткам, которые мне дала врач-невролог, то не могла сделать другого выбора. Конечно, мама, для тебя это будет хуже всего. Говорят, это всегда ужасно, когда дети уходят раньше родителей. Но насколько ужаснее было бы для тебя, если бы пришлось в ближайшие месяцы наблюдать, как я умираю. А как ужасно это было бы для меня? Назови меня эгоисткой, но я не имею сил вынести свою и твою боль одновременно. Извините. Мне надо действовать, пока я еще могу справиться со своими симптомами.

Теплая рука на плече Иры обожгла сквозь футболку ее кожу, как раскаленное клеймо.

Тем не менее она обрадовалась прикосновению Дизеля. Для нее было загадкой, как ему удалось пройти через гостиную так, что она не слышала скрипа половиц.

— Кто это был? — всхлипнула она, и сама не поняла ни единого слова, произнесенного ею.

Вместо ответа он начал мягко массировать ей затылок.

— Пожалуй, я лучше оставлю тебя сейчас одну, — прошептал Дизель, помолчав немного.

— Да, — согласилась она, одновременно схватив его ладонь и прижав снова к своему плечу.

Он остался стоять. И последние строки они прочитали вместе.

Итак, хватит долгих предисловий. Вот наконец моя последняя воля.

Доктор Ян Май, вам я завещаю подтверждение того, что вы сделали для меня все, что было в ваших силах. Благодаря вам я ухожу из этого мира с приятным сознанием того, что я все же не была совершенно бесполезным существом.

Тебе, Китти, я оставляю утешение, что никогда по-настоящему не сердилась на тебя. Никогда нельзя ссориться, и теперь я этого тоже не сделаю. Я люблю тебя, сестренка.

И тебе, мама, я завещаю сознание, что ты вообще никак не виновата в моей смерти. В своей любви ты сделала для меня все. Даже если я отвергла твои врачебные советы, они все же подвигли меня к тому, чтобы пойти на консультацию к доктору Маю. Возможно, я еще позвоню тебе, прежде чем отправлюсь в свое последнее путешествие, чтобы ты слышала, как сильно мне тебя не хватает уже сейчас.

Все же я добавлю в мое завещание тебе еще одно, последнее пожелание: пожалуйста, не ломай больше голову над вопросом «почему».

Почему я такая, какая есть? Почему у меня глиобластома? Почему эта пакость разрушает именно мой мозг? Почему я не вижу другого выхода?

Мама, ты можешь так спрашивать постоянно. Прошу, не делай этого. Это тебя когда-нибудь разрушит. Если ты не покончишь с этим, оно разрушит тебя изнутри. Так же, как и меня.

Люблю тебя бесконечно. До встречи!

Они молчали около получаса. А может быть, и больше. Ни один из них не смотрел на часы. Никто не хотел нарушать тишину пустой фразой.

«Если есть что-нибудь, что я могу для тебя сделать, — думала Ира, — это, возможно, самые расхожие и одновременно самые бессмысленные фразы, которые только есть. Их чаще всего произносят в случае смерти, при погребении или после установления диагноза неизлечимой болезни. То есть всегда, когда не остается вообще ничего, что кто-то еще может сделать для другого». Пустые слова выстраивались перед Ирой. «Я всегда с тобой». Она была рада, что Дизель тоже не прибегает к этой сострадательной лжи. Вместо этого он внезапно сменил тему:

— Ира, я видел полные бутылки.

Она шумно высморкалась и скривила уголки красивого рта в деланной улыбке.

— Ты ведь знаешь, что я зависима от этого.

— Но полный холодильник?

— Принеси мне одну.

— Ну конечно, делать мне больше нечего.

— Сам напросился. Я не хотела, чтобы ты приходил. Но раз уж ты здесь, то мог бы по крайней мере оказаться полезным.

Дизель кивнул и зашаркал по направлению к кухне.

— Вылей свое детское шампанское в раковину и прихвати себе что-нибудь более подходящее, — крикнула она вслед ему. — Тогда мы выпьем вместе.

— Ты спокойно можешь в одиночку травить себя этим чертовым зельем, — донеслось из кухни. Дверца холодильника распахнулась, и множество бутылок зазвенели одновременно. — Этот яд еще когда-нибудь сведет тебя в могилу. — Он вернулся из кухни с литровой бутылкой. — Что это, собственно, такое?

Он положил на стол рядом с бутылкой мешочек для хранения продуктов. Ира открыла пробку и сделала первый глоток.

— Это лежало в морозилке. Тебе это еще нужно? — продолжал выспрашивать он.

Она не взглянула на мешочек с семенами.

— Возможно.

Ира не хотела с ним ругаться и была рада возможности отвлечься. Постучали в дверь. Сперва нерешительно. Потом немного громче.

— А кто до этого звонил по телефону? — вспомнила она, вставая.

— Та же личность, которая, вероятно, сейчас стоит перед твоей дверью. Я сказал ей, чтобы она заскочила.

— Ты о ком говоришь?

— А ты подумай.

Ира резко повернулась к нему и ткнула в него указательным пальцем.

— Так, Дизель, прекращай это. Если мы хотим еще видеться, то ты должен придерживаться со мной определенных правил. Усвоил?

— О, теперь я знаю, почему ты так нравилась Гетцу, — ответил он, ухмыляясь.

— Правило номер один: никогда никого не приглашай в мою квартиру без моего ведома.

— А номер два?

— Не лги мне. Я думала, ты терпеть не можешь колу-лайт с лимоном.

— Я и не притворяюсь.

— Тогда перестань за моей спиной пить из моей бутылки. В холодильнике их еще много.

Снова повернувшись к нему спиной и открывая дверь, она не могла сдержать улыбку.

А потом обняла дочь.