Смерть в кредит - Джеймс Гриппандо Страница 84

Энди молчала: Гелхорн убедительно изложил вариант развития событий, к которому ее группа оказалась не готова.

– В таком случае все зависит от того, насколько быстро мы сможем отреагировать на сигнал со спутника, когда похититель поднимет на поверхность капсулу. И снова возвращаемся к исходному пункту: зачем посылать Свайтека вверх по реке?

– Потому что похититель направляется вниз по реке? – предположил Крэншоу.

– Или он хочет, чтобы мы думали, будто он направляется вниз, – добавила Энди.

– У меня другая версия, – вмешался Гелхорн. – В верховьях есть место, где река Санта-Фе уходит под землю.

– Вся целиком?

– Типа того. Вот здесь заканчивается трехмильный рубеж, – пояснил он, указывая на карту, – в государственном парке О-Лено. На этом промежутке полно опасных сифонов.

– Сифонов?

– Это источник, который течет в обратную сторону. Что-то вроде слива. Большинство крупных сифонов во Флориде расположены как раз на Санта-Фе. Ежедневно в подземный водоносный слой выливается более трехсот тридцати миллионов галлонов воды. У некоторых сифонов даже есть названия – скажем, Большой Ужасный слив и Малый Ужасный слив. Там их много. Есть слабенькие воронки, а бывают и гиганты. Представьте себе огромный слив диаметром в пятнадцать футов. В такой и бревно запросто засосет, и каноэ…

– И человека, – молвила Энди.

– Легко.

Энди схватила телефон.

– Кому вы хотите звонить? – спросил Крэншоу.

– Свайтеку, – ответила она. – Теперь мне ясно, зачем он направляется в верховье.

Первую пару пустых баллонов он сменил в четверти мили к северо-востоку от Уха Дьявола. Губы занемели от холода, пока аквалангист вынимал новый баллон и подготавливал дыхательную маску. Впившись зубами в мундштук, он жадно сделал первый вдох. В общей сложности здесь загодя было припрятано шесть комплектов запасных баллонов в самых недосягаемых тоннелях системы пещер – в расчете на то, чтобы выплыть за мыслимый периметр полицейского оцепления. Когда мелькнул свет по ту сторону металлической решетки, что означало присутствие в тоннеле других аквалангистов, пловец неприятно удивился – он не ожидал, что полицейское оцепление примет такие масштабы. И не думал, что ФБР полезет под воду, пустится на его поиски, подвергая тем самым опасности жизнь Мии. Не исключено, что у правоохранительных органов руки длиннее, чем он думал. Не исключено, что они привлекли к делу и штатских аквалангистов. В таком случае рисковать не стоит.

Пора переходить к плану Б.

В луч света попала очередная метка. Когда он загодя припрятывал запасные баллоны, то заодно вбил в стены металлические колышки, обозначая предполагаемый маршрут отступления. Благодаря этому теперь можно было передвигаться в хитросплетении пещер без спасательного троса. Он погреб вперед, словно паря в кристально чистой, как горный воздух, воде, проплывая в каких-то дюймах от дна, баламутя слежавшийся ил. Тоннель сузился и ушел влево; от него ответвлялись несколько круглых тоннелей подобно капиллярам в кровеносной системе. Они были слишком узки для человека, зато что-нибудь припрятать – лучше места не придумаешь.

Он ухватился за каменный выступ в стене и задержался на плаву, не позволяя течению нести себя дальше. Течение здесь было несильным – лишнее подтверждение тому, что место для тайника выбрано удачно. Поначалу он не планировал прятать деньги, но когда Свайтек подключил к делу ФБР, возникла необходимость в тайнике. Свайтека наверняка уговорили подложить в капсулу с деньгами «жучок» слежения, в связи с чем возникал закономерный вопрос: за кого они принимают похитителя? За дилетанта? Ведь ничто не помешает ему запрятать капсулу где-нибудь в пещерах и вернуться за ней через неделю, месяц или полгода. И даже если копы засекут его в тот момент, когда он будет вытаскивать из воды капсулу, набитую деньгами, он попросту может заявить, что случайно проплывал мимо и наткнулся на клад.

Размахнувшись, пловец загнал капсулу в длинный узкий проем. Потянул хорошенько, дернул из стороны в сторону – не подалась. Теперь заначка никуда не денется до тех пор, пока он за ней не придет. Аквалангист развернулся – непростая задача в столь тесных «апартаментах» – и погреб вперед по тоннелю к следующему ориентиру.

Течение крепчало – оно не набрало еще максимальной скорости, но было близко к этому. Плыть было легко, хотя приходилось немного притормаживать, иначе пропустишь следующую отметку, а ведь отметка что спасательный трос – каждое движение должно быть основательно продумано. На каждом разветвлении тоннелей перед ним вставал выбор: либо доплыть до следующего сменного комплекта баллонов, либо грести к поверхности и всплывать.

Всплытие было его планом Б.

Пловец двигался по инерции. В «крыльях», как называли их ныряльщики, воздуха осталось ровно на то, чтобы парить между верхним и нижним сводами, отдавшись на волю течению. Впереди царила непроглядная тьма, и отсветы фонаря выхватывали из мрака сине-фиолетовую толщу воды. Потолок, стены и дно пролетали мимо серыми тенями, внезапно обрываясь, открывая взгляду черную бездну, – немудрено, что многие аквалангисты находили здесь свой конец. Он сбавил скорость и, обхватив руками каменный уступ, остановился. Обернувшись, аквалангист направил фонарь в тоннель, из которого только что выплыл, и не узнал местность – недобрый знак для ныряльщика. Тут бы поддаться панике – но нет, он стреляный воробей: по опыту знал, что пройденное становится неузнаваемым, если оглядываться. Пловец осветил впереди лежащий путь, открывающийся перед ним тоннель. Серебристо-голубой конус света рассек серо-черные пустоты известняка – и вдруг впереди сверкнула искорка: вот оно, нужное подтверждение. Он уверенно погреб ластами в сторону прямоугольной скобки из хромированного железа, указывавшей путь на волю.

Мия лежала неподвижно, приложив ухо к стене.

К подобной тактике она прибегала уже не раз, оказываясь во всех этих комнатушках… Сколько она уже так мытарствует? Две недели? Дольше? До сих пор, в обоих случаях, из-за стены доносились хоть какие-то звуки окружающего мира. Ничего различимого, простой фон. Здесь же она слышала лишь собственное дыхание, и только. Может, это какая-то дополнительная внешняя изоляция? А может, изоляция внутренняя? Кто знает… В любом случае отсутствие ориентиров извне оптимизма не прибавляло.

Неужели он оставил ее здесь на верную погибель? Может, кто-нибудь случайно на нее наткнется? Или зверье придет на запах падали и растащит останки, а может, многоножки сами ее оприходуют?

Мия изо всей силы дернула цепь, приковавшую ее лодыжки к деревянной балке. Она часами трудилась: то потянет правой ногой, то левой, правой, левой, работая цепью как натянутой струной, которая врезалась в древесину, медленно, но верно истончая балку. Хотелось быстрых результатов, и приходилось себя сдерживать – необходимо быть всегда наготове, беречь силы. Пленница не питала иллюзий относительно намерений своего тюремщика – им руководила не страсть к наживе, а жажда мести. Оставалась единственная надежда: когда вернется ненавистный мучитель – если, конечно, он вернется, – первой нанести удар. Необходимо правильно выбрать время и сработать без осечек.