Занавес - Роберт Лоуренс Стайн Страница 9

Хэдди угрожала ей на виду у всех. Затем она убежала, как ураган, с репетиции, явно решительно настроенная. Это наверняка Хэдди…»

Решив так, Рена мгновенно привела в порядок волосы, накрасила губы еле заметной помадой и вышла в коридор.

Она состроила гримасу, когда переступала через пятно сценической крови, которое осталось от Джорджа на ковре. Комната Хэдди находилась на несколько этажей вниз.

Что она ей скажет? Что сделает? Будет ли Хэдди отрицать свою вину? Конечно, будет.

И что тогда?

Нужно уметь владеть собой, решила Рена.

Конечно, врываться в комнату и портить нужные вещи — это преступление. Убийство лебедя, вероятно, тоже преступление. Значит, она просто скажет Хэдди, что собирается вызвать полицию.

Все четко и ясно.

Если Хэдди будет все отрицать, пусть делает это перед полицией.

А Рена не будет больше терпеть ее жестокие выходки.

Мысль о полиции утешила Рену лишь на несколько секунд. Она опять вернулась в прошлое, вновь услышала ой сирены и увидела свет красных фар. Красных. Красных. И снова красных. Красные огни, как кровь…

«Нет, никакой полиции, — подумала Рена. — Пожалуйста, обойдемся без полиции…»

Она дважды несмело постучала в дверь.

— Хэдди, ты здесь? Хэдди, открой!

Она постучала снова. На этот раз более уверенно.

Никакого ответа.

Она прислушалась. Тишина.

Затем она услышала внутри комнаты хлопок. Это был приглушенный звук. Она никак не могла понять, что это такое. Она снова прислушалась. Звук повторился. Опять и опять.

— Хэдди, ты там, внутри?

Она постучала в дверь сильнее. И опять единственным ответом был приглушенный хлопок.

Что это могло быть?

Рена повернула ручку и толкнула дверь:

— Хэдди? Кто-нибудь здесь есть?

Звук шел из противоположного конца комнаты. Оказывается, штора, раздуваемая ветром, ударялась об окно.

«У Хэдди роскошная комната, — подумала Рена. — У нас нет штор на окнах».

Отгадав причину звука, она уже было собралась уходить. Но она не смогла противостоять соблазну и стала рассматривать комнату.

Нижняя кровать не застелена. На ней разбросана одежда. Рена узнала запахивающуюся юбку в цветочек, которую Хэдди надевала на репетицию, и зеленую хлопковую блузку, которую все парни считали весьма сексуальной.

«Я должна порвать ее одежду тоже», — подумала Рена. Но она мгновенно поборола в себе это желание, ругая себя.

Она прошла мимо кровати к противоположной стене. Стул также был завален одеждой. Джинсовые шорты и зеленый свитер из «Бенетона». Неужели Хэдди носила только то, что подходило к цвету ее глаз?

Рена перешагнула через лежащий на полу верх от купальника-бикини, чтобы пробраться к комоду с зеркалом. На нем в беспорядке стояли какие-то баночки и бутылочки, флаконы, расчески и щеточки, тушь и тени для глаз.

Рена взяла красные пластмассовые серьги, которые всегда очень громко дребезжали, когда Хэдди надевала их на репетицию. Она приложила их к своим ушам и взглянула в исцарапанное зеркало над комодом. Серьги так здорово смотрелись на фоне ее бледной кожи и белокурых волос!

Она все еще держала серьги, когда вдруг увидела тряпку.

Она лежала свернутой на краю комода.

Рена уставилась на нее, и ее руки медленно опустились. Девушка дотронулась до тряпки, — она была мокрой.

Холодной и мокрой.

И еще — она была пропитана кровью…

Рена никак не могла прийти в себя, продолжая пристально смотреть на тряпку.

Затем как-то машинально она взяла ее в руки и развернула. Она никак не могла поверить своим глазам — тряпка была настоящей, и кровь на ней — тоже…

«Итак, это была Хэдди», — подумала Рена. Она бросила тряпку на комод, задев несколько бутылочек и баночек.

Она чувствовала, как внутри поднимается гнев, гнев вперемешку с отвращением.

Какое право имела Хэдди поступать таким образом с Реной?! Какое право имела Хэдди портить Рене лето, омрачать ее счастье? Какое право имела Хэдди портить все, к чему так долго стремилась Рена?

Она все еще стояла у комода, уставившись в зеркало, когда внезапно открылась дверь и вошла хозяйка комнаты. Рена не повернулась. Она вцепилась в комод руками и пристально смотрела на Хэдди в зеркало.

На той были надеты черные стринги-бикини. На плечах висело белое пляжное полотенце. Ее длинные рыжеватые волосы были завязаны в «конский хвост».

Удивление Хэдди моментально превратилось в подозрение.

— Что ты делаешь здесь? — спросила она, глядя на Рену в зеркало.

Рена повернулась к ней лицом.

— Ну? — повторила свой вопрос Хэдди, многозначительно бросая полотенце на кровать. — Что ты тут делаешь?

— Ты меня не спугнешь, — произнесла Рена тихим, но отчетливым голосом, проговаривая медленно каждое слово.

— Но это моя комната! — воскликнула Хэдди. — Ты не имеешь права сюда врываться!

— Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, — проговорила Рена, сама удивляясь своему спокойствию. Она действительно была спокойна, поскольку чувствовала себя абсолютно правой.

— Нет, я не знаю, о чем ты говоришь. Ты сошла с ума или как? Я сейчас позову Бакса. Что ты сделала с моими вещами? Ты что-нибудь взяла? Почему ты сюда пришла, Рена? Воровать? Что ты делаешь здесь?

Хэдди была в ярости. Она резко открыла дверь и закричала:

— Давай, выметайся! Убирайся сейчас же, тогда я никому не скажу, что ты проникла сюда. И никогда больше даже не пытайся это сделать!

— Нет, — спокойно сказала Рена. — Это не сработает, Хэдди. У тебя не выйдет ничего. Я знаю, что это ты убила лебедя.

— Кого? Лебедя? Какого еще лебедя?! — Казалось, Хэдди была сбита с толку.

— Ты очень хорошая актриса, — голос Рены прозвучал холодно.

— Я знаю, — уверенно ответила Хэдди, пристально смотря на Рену своими зелеными глазами. — Лучше, чем ты когда-нибудь будешь, дорогая!

— Это ты убила лебедя. И подложила мне его в кровать.

— Ты что, больная? — заорала Хэдди. — Ты явно спятила! Выметайся! Убирайся отсюда! Нет, подожди-ка. — Она снизила голос и приказала Рене жестом остаться. — У меня есть идея получше. Ты останешься. Я уйду. Ты останешься здесь и попытаешься прийти в себя. Сядь на кровать. Если хочешь, ляг. Просто расслабься, это тебе поможет. А я пойду и позову Бакса.

— Очень мило с твоей стороны, Хэдди. Но я не нуждаюсь в помощи. Я знаю, что ты лжешь. И уверена — ты понимаешь, о чем я говорю. Ты не можешь называть меня сумасшедшей. Я видела кровь!