Когда красное становится черным - Цю Сяолун Страница 9

– Кроме того, – пояснил Вэй, – в восьмидесятых годах Китай не входил в международное соглашение по авторским правам.

Американский издатель платил маленькую зарплату, но Юй вспомнил те письма с английскими адресами, даты которых были совсем не поздние. Он позвонил старшему следователю Чэню.

Чэнь взглянул в окно и увидел в свете раннего утра серое мрачное здание. Затем он перевел взгляд на папку с текстом проекта «Новый Мир», лежащую на столе, и начал печатать перевод на электрической пишущей машинке. Проект был претенциозный. Переводить документ было нелегко, так как он содержал много архитектурных терминов, разбросанных по всему тексту. Чэнь сделал немного технических переводов за деньги, и ни один из них не был таким прибыльным, как этот. Обычно уходили часы, чтобы осмыслить все технические нюансы, прежде чем продолжить работу.

Чэнь взял две недели отпуска. Секретарь парткома Ли нехотя, но согласился. Он долгое время обещал Чэню отпуск, но появлялась то одна причина, то другая, и до отдыха дело не доходило. Сейчас Ли трудно было отказать Чэню в просьбе, несмотря на срочность дела Инь.

Чэнь ни словом не обмолвился о переводе, когда просил дать ему отпуск. Были и другие причины получить свободное время. Он был немного разочарован последним расследованием, хотя, как полицейский, сделал все, что было в его силах, однако, несмотря на все его усилия, он не мог предвидеть несчастье, случившееся с бедной женщиной. Министр общественной безопасности Хуан позвонил из-за границы и похвалил его за «отлично выполненную работу под руководством министерства» и пожелал ему «приложить еще больше усилий в работе, как растущему кадровому сотруднику шанхайской полиции». Секретарь Ли был недоволен тем, что его фаворита хвалят. Звонок министра Хуана для Чэня мог иметь большее значение, чем для Ли. Ли сразу оценил ситуацию. Слишком быстрый взлет Чэня он считал недопустимым. Напряжение между двумя людьми росло. В управлении было еще две вещи, которые раздражали Чэня. Море деловых встреч и горы документов. Несколько полицейских, включая одного сотрудника из их особой следственной группы, были отстранены от дела в связи с тем, что оказались вовлеченными в дело о контрабанде. Один старый сотрудник компании снова затронул вопрос о поэтических наклонностях Чэня. Это было иронично, поскольку его литературное вдохновение за последние несколько месяцев практически иссякло. На поэзию у него не было ни времени, ни сил. Все, что он сочинил, были всего лишь отрывки стихов. И он не знал, когда он сможет их соединить вместе. Кроме всего прочего, после длительного периода встреч и переговоров возник вопрос о предоставлении Юю новой квартиры. И Чэнь взял это дело на себя. Он предвидел, что если его обещание не выполнится, то реакция будет негативной. Каждый знал, что детектив Юй был человеком Чэня, и это было потерей морального облика. Как гласит пословица: «Прежде чем ударить собаку, подумай, дабы не подвести своего наставника». Чэнь должен был вручить ключи от квартиры Юю. Секретарь Ли мог работать в тени, чтобы не показываться на глаза Чэню. Какими бы ни были объяснения этих событий, Чэнь сделал вывод, что он пока не имеет достаточно полномочий в управлении полиции Шанхая.

Ну а если абстрагироваться от работы в полиции, было бы лучше заниматься чем-то другим. Он не был одним из тех людей, которые могли отдыхать ничего не делая, как в трактате Лао-цзы «Канон Пути и Добродетели». В некотором смысле работа переводчика, которую предложил Гу, была той, что ему была нужна, не считая денежную сторону дела. Проект «Новый Мир», лежащий на столе, начинался с детального экскурса в историю архитектуры Шанхая с начала века. Ему не пришлось долго думать над тем, что успех проекта полностью будет зависеть от выдумки – от ностальгии, блеска и роскоши тридцатых годов или, если быть совсем точным, от реализации этой задумки, смешивая прошлое с великолепным напитком, чашкой капучино, чтобы в девяностых годах увидеть восторг посетителей. Но затем ему показалось, что здесь кроется какая-то загадка. Когда кафе под названием «Жареная курица Кентукки» впервые появилось в Шанхае, он смеялся над этим. Он был уверен, что цены отпугнут большинство шанхайцев, но ошибся. «Кентукки» пользовалось большим спросом. В городе возникло несколько сетевых закусочных. Прошлым летом он хотел поговорить с кузиной Шань о здоровье своей матери, и Шань предложила встретиться в «Кентукки»: «Там классно. Чисто и прохладно».

Едва он успел закончить половину листа, как кто-то легонько постучал. Он отворил дверь и увидел стоящую за ней девушку. Ее волосы касались плеч, а на бордовом пиджаке красовался университетский значок. Он признал в ней Белое Облако, маленькую помощницу, о которой говорил Гу.

– Следователь Чэнь, я приехала работать, – сказала она нежным и сладким голосом, похожим на свежеочищенный личжи .

Это была очаровательная девушка с лицом в форме арбузной семечки, миндалевидными глазами и сочными, как вишенка, губами.

– Гу не должен был посылать тебя сюда и вообще поступать так. – Чэнь не знал, что еще добавить, но чувствовал, что должен как-то выкручиваться.

– Он заплатил мне за то, что я должна приходить сюда, – сказала девушка с притворным страхом. – Вы же не хотите, чтобы я потеряла работу?

Белое Облако не могла помочь ему с переводом, так как он вспомнил, что она специализировалась на китайской литературе. Тогда зачем она здесь? Могут быть звонки, на которые должны отвечать секретарши. Но во-первых, ему редко звонили домой. И потом, девушка-секретарша в его квартире – что о нем подумают? Как это всем объяснишь? Да и чем она может помочь ему?

Но она уже чувствовала себя свободно, почти как дома, скинула пиджак и начала мыть чашки и пепельницу, не дождавшись его распоряжений.

Наверное, Гу велел ей.

– А как же твоя учеба?

– У меня только одно занятие вечером.

– Я не могу ничего для тебя сейчас придумать. Там на шкафу журналы. Если хочешь, возьми почитать.

– Вы очень внимательны, мистер Чэнь.

Он чувствовал себя неуютно, когда кто-то копошится позади него. Она начала перекладывать журналы на шкафу. У него не возникало никаких ассоциаций с фразой «маленькая секретарша». На ней был белый свитер с рукавами и оригинальным большим воротником. Очень стильно. Вдруг Чэнь сообразил, что незнаком с архитектурными стилями тридцатых и, если бы Белое Облако могла сфотографировать дом шикумэнь или переулок тридцатых годов на территории прошлой концессии, тогда он смог бы это представить.

Чэнь спросил, сможет ли она сделать это для него.

– Конечно, дайте мне ключи от вашей двери, – добавила она. – На тот случай, если я вернусь, а вас не будет дома.

– ОК.

Девушка ушла, вертя ключи на пальце. Надо полагать, она поняла, что именно должна была сфотографировать по его просьбе. Ее удаляющийся силуэт напомнил ему «странствующее облако», картинку с разными каннотациями в китайской поэзии, и в этот момент он подумал о «странствующем облаке, которое забудет вернуться, не подозревая о том, что весна подходит к концу», строчка из поэмы Фэн Яньсы, уже очень давно не читанной им. В классической литературе чаще, нежели реже, слово «облако» обычно было в связке с «дождем», вызывая сексуальные ассоциации.