Жесть - Александр Щеголев Страница 90

А потом как-то разом и встречные кончились. Видно, ребята впереди заработали, наглухо перекрыли трассу.

— Цепочка-семь, цепочка-семь, — позвали Саночкина. — Гони, парень, гони, не давай ему вздохнуть. На девяносто пятом его встречают. Как понял?

— Вас понял. На девяносто пятом — кранты ему, — ответил Саночкин.

Преступник, вероятно, тоже все это слышал. Ну и пусть. Может, испугается и сам сдастся.

Дело двигалось к развязке…

…На трассе спешно готовили заслон. Подогнали огромный погрузчик с большим экскаватором, стоящим на его платформе, развернули всю эту махину поперек. Остановили две фуры — про запас; их оставили стоять вдоль обочины. Две легковушки ДПС с включенными мигалками стояли по бокам; еще одна машина с мигалкой осталась с тыльной стороны заслона — чтобы заворачивать все подъезжающие с той стороны машины. Движение на шоссе было остановлено — в обе стороны. Желающие въехать в город выстроились в очередь, которая каждую минуту увеличивалась в длину.

Общее невысказанное (а то и высказанное вслух) проклятье висело над этим местом.

— Приближается! — доложил выдвинутый вперед пост.

«Шестерка» ДПС выскочила из-за поворота, как гоночный болид. Засаду специально устроили не на прямом участке, чтобы у преступника не было времени на совершение маневра. Он и вправду сначала притормозил в нерешительности, не понимая, что ему делать. И вдруг — снова рванул вперед, прямо на погрузчик. Решил покончить с собой? Нет, просто решил развернуться…

Разворот юзом — непростой элемент, особенно на машинах с задним приводом. Дело в том, что когда поддавливаешь на педаль тормоза, сначала срабатывают колодки заднего колеса, только потом переднего. Если ведущее колесо — переднее, то водитель может на этом сыграть (для того асы и жмут на тормоз и газ одновременно). У «шестерки» ведущее колесо было задним. Игра с тормозными колодками здесь не проходит… Маньяк рванул ручной тормоз, надеясь сманеврировать с его помощью. Ручник, разумеется, мгновенно сорвало, не для того он приспособлен. И все-таки, все-таки…

Если приплюсовать ко всем перечисленным обстоятельствам еще и легкую наледь, которая образовалась ночью и только начинала подтаивать…

…Экстренное торможение! Нужно дождаться того неуловимого момента, когда скорости не хватит, чтобы перевернуть машину, но еще достаточно, чтобы развернуть ее… Вывернуть руль влево… Занос… Держать, держать руль, чтобы занос не превратился во вращение! Получилось…

Получилось. «Жигули» чувствительно стукнулись задом о платформу (багажник смяло, закрыв задний обзор), но эта поломка — тьфу! Не своя же машина! Вперед, вперед… вернее, теперь уже назад…

— Стрелять по колесам! — вопил офицер.

Сухим горохом просыпалось несколько очередей. Мятежная «шестерка» просела, но не остановилась — рвалась из мышеловки, сминая покрышки. Стоявший сбоку автомобиль ДПС пришел в движение — выехал с обочины, пытаясь закрыть кольцо, превращая заслон в загон… Вот тут-то из-за поворота вынесло Костю Саночкина, который слегка приотстал в этой гонке. Две машины помчались навстречу друг другу. Еще одна — местная, — вклинивалась между, преграждая путь не только ускользающей добыче, но и Костиной «девятке»…

Тройного столкновения было не избежать.

Странное это было столкновение. Как будто кто-то сверху предварительно нарисовал схему, просчитал все траектории и пустил модельки в нужных направлениях с нужными скоростями… Впрочем, возможно, так оно и было. Тот, кто смотрит на нас сверху, — понимает толк в красоте.

И маньяк, и Костя столкнулись с опрометчиво выползшим гаишником практически одновременно, и оба — по касательной, вывернув рули. Затем они столкнулись бортами друг с другом. Обоих закрутило; оба «жигуля», полностью потерявшие управление, были отброшены к обочине. Туда, где скучала ни в чем не повинная фура с куриными окорочками… Первой к фургону прибило машину маньяка — правым бортом. «Девятка» Саночкина поцеловалась уже не с фурой, а с угнанной «шестеркой» — левым бортом.

Всё остановилось.

Присутствующие в некотором ошеломлении созерцали получившийся бутерброд: фура у обочины, к ней прибита «шестерка», а ту, в свою очередь, прижимает «девятка».

Неужели — конец…

Маньяк и инспектор оказались аккуратно лицом к лицу — смотрели друг на друга через свои левые окна. Взгляд у обоих был совершенно безумный.

— Все, мужик, докатался, — сказал Костя. — Но я тебе скажу — ты летел, однако…

В нем ничего не осталось, даже злости.

Маньяк по-детски кусал губу.

Рации так и работали — у обоих. В двух машинах одновременно и прозвучало:

— Внимание, всем кто работает в перехвате! Новая вводная — преступник вооружен! Повторяю вводную — преступник вооружен!

Голос лейтенанта Тульской был предельно встревожен.

Первым, что к чему, сообразил инспектор: попытался открыть свою левую дверь (глупый!), затем кинулся перелезать на соседнее сиденье, чтобы вылезти с другой стороны… Маньяк удивленным взглядом окинул салон и обнаружил валявшийся на резиновом коврике, под пассажирским сиденьем, укороченный Калашников. Как раньше не заметил?

И может, хорошо, что не заметил?

Схватил оружие, снял с предохранителя, передернул затвор. Инспектор затравленно оглянулся:

— Сидите уж, — сказал ему маньяк. — Руки на руль.

С разных сторон бежали милиционеры.

— Скажите им! — распорядился маньяк. — Пристрелю, не поморщусь.

— Эй, парни… — включил тот «матюгальник» дрожащей рукой. — Я на стволе. Он сказал, никому не подходить…

Эти слова разнеслись по всему шоссе. И всё в очередной раз замерло. Бегущие остановились. Рации примолкли.

Маньяк почти спокойно произнес:

— А теперь — медленно — просуньте в окно… что там у вас есть? Ага, тоже автомат. И Макаров давайте… медленно, рукояткой ко мне…

Штаб торжественно переезжал. Кавалькада автомобилей удалялась от города, объезжая по встречной полосе гигантскую пробку. Омоновские автобусы, грузовики внутренних войск, патрульные машины, пожарные, «скорые», «Мерседесы» начальников, фургоны и фургончики со всевозможной спецтехникой… У кого были мигалки — включили (да почти у всех были). Сирены тоже не молчали.

Садоводства больше никого не интересовали.

Собственно, садоводства выгорали — сплошная полоса пожара пожирала пост-ядерный мир, расширяясь, захватывая все новые и новые улицы. Кто мог — бежал, кто не мог (были и такие), выл по-звериному, надеясь хоть на какую-то помощь. Пожарные и МЧС, разумеется, работали, но остановить огонь было практически невозможно. Упомянутые службы боролись прежде всего за то, чтобы пожар не перекинулся на леса, — это единственное, что их волновало с самого начала…