Патология - Джонатан Келлерман Страница 95

Айзек оставался в тени, когда женщины, в основном молодые, в белой, розовой, голубой и желто-канареечной форме, вышли из нескольких дверей и стали переходить Сансет.

Отстали от других примерно двадцать сестер. Если каким-то чудом он оказался прав, то преступник должен был где-то притаиться и наблюдать.

Но откуда?

Айзек смотрел, как сестры устремились к вывеске «Служебная стоянка». Стрелки указывали в обоих направлениях, и группа разделилась на две части. Большинство женщин пошло в западном направлении, несколько человек — в восточном.

Две стоянки. Куда идти?

Он подумал, что если Добблер здесь, то он захочет, чтобы все было, по возможности, тихо. В восточном.

Он последовал за пятью женскими фигурами по удивительно темной улице. Обшарпанные здания, похожие на его собственный дом. Посередине квартала двухэтажная стоянка.

Темно. Айзек подошел поближе и увидел окруженный цепями вход. К воротам прибито объявление:

«Реконструкция объекта защиты от землетрясения. Окончание работ — август 2003».

Сестры продолжали идти. Двадцать футов, тридцать, пятьдесят. Почти до конца квартала. Еще одно объявление, слишком далеко, чтобы прочитать, но Айзек разглядел автомобили.

Прибавил шаг.

«Временная служебная стоянка»

Яркий свет заливал правый угол стоянки. В левом углу было темно.

Плохое обслуживание или кто-то это сделал сознательно? Айзек понадеялся, что угадал правильно.

Глупая надежда. В городе полно больниц, и во многих из них лечат детей. Сколько из них специализируются по легочным заболеваниям? Ни малейшего понятия.

Это было хуже, чем академические споры вроде тех, сколько ангелов поместится на кончике иглы. Он действовал вслепую, и это грозило самой страшной ошибкой.

Айзек перешел улицу, проскользнул между двумя жилыми домами и ощутил под ногами что-то мягкое. Почувствовал запах собачьего дерьма.

Отступил на шаг и убедился, что отчетливо видит грязную стоянку. Насколько он знал, Добблер стоит сейчас поблизости и может услышать его.

Айзек затаил дыхание. Увидел, как пять медсестер направились к своим автомобилям. Некоторые из них стояли под фонарями другие тонули в темноте.

Преступник должен направиться к темному участку. Если…

23:54.

Если… если… если…

27 июня, 23:46. Дом Добблера, Тарзана

— Я пойду к передней двери, — сказала Петра.

— Хочешь, чтобы я оставался здесь? — спросил Эрик.

— Да.

Она вынула из сумки пистолет, вышла из машины, подождала, чтобы успокоить дыхание, приблизилась к входной двери Добблера.

Положила руку на пистолет, готовясь ко всему, что может произойти.

Чутье подсказывало ей, что случиться может что угодно.

Все было неправильно. Как она могла так обмануться?

Позвонила. Ничего. Повторный звонок также не принес результата. Может, Добблер все же вышел из дома, и они с Эриком его не заметили?

Ну ладно, надули ее. Но Эрика?

Позвонила в третий раз. Ничего. Набрала телефон Эрика.

— Никто не отвечает.

— Да нет, он спускается по лестнице… включает свет на площадке. На нем махровый халат и пижама. Похоже, ты его разбудила. Он рассержен.

— Оружие?

— Оружия не вижу. Ладно. Он подходит к двери. Я сейчас обогну дом.

Из-за двери послышался голос Курта Добблера.

— Кто там?

— Полиция. Детектив Коннор.

Петра отступила назад на несколько шагов. Позади нее, укрывшись за кустами, стоял Эрик. Она чувствовала его запах. Такой приятный запах.

Добблер молчал. Петра повторила свое имя.

— Я слышал.

— Прошу вас, сэр, откройте, пожалуйста.

— Зачем?

— Попрошу открыть дверь.

— Зачем?

— Это дело полиции.

— Что за дело?

— Убийство.

Дверь отворилась, и Добблер уставился на нее. Длинные руки скрещены поверх белого банного халата. Рукава слишком короткие. Руки большие, костлявые, огромные руки. Под халатом полосатая пижама. На больших босых ногах голубые вены. Седые волосы всклокочены. Без очков он казался более привлекательным, хотя и угловатым, и холодным.

Глаза Петры пришлись вровень с шалевым воротником его халата. Она заметила маленькое рыжее пятнышко на правой стороне, которое можно было принять за засохшую кровь. Подняла глаза и увидела порез от бритья на шее Добблера.

Старый Курт немного нервничает? То, что собирался сделать сегодня, пришлось отменить. Заметил, что за ним идет слежка?

«Как он узнал?»

— Сэр, могу я войти?

— Вы? — сказал он.

В этом единственном коротком слове заключалось больше презрения, чем можно было бы представить. И загородил собою дверь.

— Решили остаться сегодня дома, сэр? — спросила Петра.

Добблер отбросил волосы с потного лба. Под его глазами лежали тени. Руки Добблера дернулись, и на секунду Петра подумала, что он закроет перед ее носом дверь. Она решительно двинулась вперед.

Он посмотрел на нее и нахмурился.

Петра повторила свой вопрос.

— Решил остаться дома? — сказал он. — А что я должен был сделать?

— Выйти на улицу.

— Зачем мне выходить на улицу?

— Да ведь через несколько минут настанет 28 июня, — сказала Петра.

Добблер побелел.

— Вы больны.

И схватился рукой за косяк. Он был так высок, что рука едва не коснулась потолка.

— Я не выхожу по вечерам из дома, — сказал он. — Некоторые люди предпочитают работать и заботиться о детях. Зато другие делают свою работу в высшей степени некомпетентно.

Что-то пробормотал под нос. Петра почти услышала слово «слабоумная».

— Могу я войти, сэр?

— Войти?

— В дом. Поговорить.

— Это что же, маленький социальный визит? — спросил Добблер и выдавил из себя улыбку.

Одними губами. Глаза оставались сердитыми. Соединил огромные руки и, щелкнув костяшками, посмотрел на нее сверху вниз.

Взгляд был, как и в первый раз, сквозь нее. Так он смотрел и на Эмили Пастерн, и на Сару Касагранде. По позвоночнику Петры проползла холодная, сухая змея страха, и она была рада, что Эрик здесь, неподалеку.