Не ложись поздно - Роберт Лоуренс Стайн

* * *

Посвящается Джейн, которая всегда права

Меня зовут Лиза Брукс, и я – чокнутая психопатка. Не то чтобы я всегда была безнадежно умалишенной. До автокатастрофы я вообще считала себя абсолютно нормальной.

В феврале месяце наша семья перебралась в Шейдисайд. Мне понадобилось какое-то время, чтобы привыкнуть к новому дому, новому городу и новой школе. Это ведь абсолютно нормально, правда?

Сперва, ясное дело, приходилось трудненько. Поначалу я была одна как перст. Тосковала по друзьям, оставшимся в Шейкер-Хайтс. Шейдисайдская школа казалась огромной и непривычной, а большинство ребят, с кем я свела знакомство, проучились в ней всю свою жизнь и успели завести собственный круг друзей.

Я бродила по длинным коридорам из класса в класс, а все кругом болтали и смеялись. Порою возникало чувство, будто меня вовсе не существует. Я слегка застенчива, мне не так-то просто подойти к кому-нибудь и завести разговор. Так что в первые свои недели здесь я чувствовала себя эдакой невидимкой.

Ну а к апрелю начала уже потихоньку осваиваться. Заводила друзей. Много времени, например, я проводила с Сэралинн О’Брайен. У нас оказалось схожее чувство юмора, и обе мы были невысокого мнения о парнях и о школе. Мы считали, что школа – одна сплошная морока, через которую, впрочем, придется пройти, чтоб зажить по-настоящему. И обе были убеждены, что парни, конечно, существа недалекие, но и без них никуда.

Точняк. Никуда. К апрелю я уже обзавелась собственным. Звали его Нейт Гудман. Наше знакомство состоялось, когда я, выходя из столовки, врезалась в него на верхней ступеньке лестницы, отчего он улетел вниз. Я шла, уткнувшись в телефон, вот и не заметила его.

К счастью, Нейт – отличный акробат. Ему удалось благополучно прокувыркаться всю дорогу. Отделался парой ссадин, слегка кровоточащих, но шею все-таки не свернул.

Конечно, я тут же скатилась следом, дабы убедиться, что с ним все в порядке. Нейт сел, помотал головой. Думаю, он был малость ошарашен. Я склонилась над ним:

– Живой?

– Пару секунд назад был, – ответил он.

Я извинилась, наверное, сотню раз и помогла ему встать, чувствуя себя просто кошмарно. Не меньше дюжины ребят остановились поглазеть на нас.

Нейт вытер кровь со лба тыльной стороной ладони.

– Ничего себе не отбил? – спросила я.

– Себе не отбил, а мировой рекорд побил точно. По скоростному падению с лестницы.

– Рада, что у тебя есть чувство юмора.

– Я тоже.

Нейт – парень видный. Он высок и строен, у него прямые темные волосы, которые он гладко зачесывает назад, большие карие глаза и лукавая улыбка, от которой на правой щеке проступает ямочка.

– Ты Лиза, верно? – Он разглядывал меня. – Сэралинн мне о тебе рассказывала. Жаль, не предупредила, какая ты опасная.

Я бросила на него взгляд.

– Да, я очень опасная. – Кажется, это я так пыталась флиртовать. Мне пришлось взять Нейта за руку, чтобы помочь, и теперь я заметила, что до сих пор держу ее. – Откуда ты знаешь Сэралинн?

Он снова вытер кровь со лба, на этот раз рукавом своей черной рубашки.

– Мы росли рядом. В одном квартале.

– Ты в выпускном, да? – спросила я. В кармане джинсов пискнул телефон. Эсэмэска. А, ну ее…

Нейт прищурился:

– Как узнала?

Я пожала плечами.

– Вроде Сэралинн рассказывала.

Мы с ней учимся в начальных классах старшей школы. Не по душе мне это название, «начальные классы», и признаться, что я в одиннадцатом, почему-то было неловко.

– Ты бы показался медсестре, – сказала я. – Вон, лоб рассадил.

Нейт кивнул.

– Знаешь ли, я не думал, что сегодня буду сдавать кровь. – Он произнес это на манер вампира в старом кино.

Я засмеялась:

– Ты здорово изображаешь вампира. Сэралинн говорила, что ты задвинут на ужастиках и триллерах.

– Ну да, афиши там собираю, комиксы, маски и прочие прибамбасы. Я смотрю, ты много обо мне знаешь.

Я опять пожала плечами, чувствуя, как заливаюсь краской. Все верно, мы с Сэралинн много о нем говорили. С тех пор, как он у нас на глазах прочитал длиннющую поэму Эдгара По на школьном смотре талантов. Я решила, что он красавчик. С приветом, но все-таки.

Нет, ну выбрать Эдгара По? Серьезно?

Прозвенел звонок. Мы опаздывали на пятый урок.

Я испытывала к Нейту неслабые чувства. Меня словно каким-то силовым полем влекло к нему. Думаю, лет сто назад подобное назвали бы любовью с первого взгляда. В кино в такие моменты обычно играют слащавые скрипочки.

Что я хочу сказать: мне нравилось, как он на меня смотрит, нравилось говорить с ним. Я подумала, как ни странно, что сочащаяся кровью ссадина на лбу придает ему особое очарование.

– Рада была… столкнуться, – сказала я.

Он кивнул:

– Забавно. Напомни мне посмеяться.

С тех пор мы с Нейтом встречаемся. Иногда только вдвоем. Иногда, как было в тот вечер, двенадцатого апреля, когда мы ходили в забегаловку «У Лефти» – с Сэралинн и другом Нейта, Айзеком Бренером.

Да, я помню точную дату. Двенадцатое апреля. Вечер катастрофы. Вечер великого ужаса. Вечер, превративший меня в чокнутую психопатку.

– Есть вроде такое слово? – спросил Айзек. – Вомиториум?

– Нам мистер Хаммер рассказывал, – оживилась Сэралинн. – В драмкружке. У них, у древних римлян, были в театрах такие проходы. Чтоб зрители могли быстро покинуть театр. Вот их и называли – вомиториумы. На латыни это, как и английское «vomit», означает «извергать».

Айзек поскреб свои курчавые темные волосы:

– То есть зрителей выворачивало прямо в проходах?

– Не-а. Это распространенное заблуждение, – пояснила Сэралинн. – Блевотина тут ни при чем.

Я закатила глаза:

– А можно поговорить о чем-нибудь другом? Мы сюда поесть пришли, или как? Обязательно обсуждать вомиториумы?

Нейт согласно кивнул. Мы сидели в просторной кабинке с красными виниловыми стенками в глубине ресторана. Нейт обнимал меня рукой за плечи. Сэралинн с Айзеком сидели напротив.

– Да просто в столовке вчера устроили вомиториум, – сказал Айзек. – Ребята всё там обрыгали. Мерзость еще та.

Рука Нейта сжала мое плечо.

– Кто-нибудь знает, из-за чего все проблевались? – спросил он.