Черная книга времен - Леонид Влодавец

ТАИНСТВЕННЫЙ СВЕРТОК

Андрюшка Тимофеев ехал домой из школы. На троллейбусе. Наверное, он мог бы эти три остановки и пешком пройти, но уж больно противная, слякотная погода стояла. Ветер бросал в лицо снег с дождем, под ногами сплошная каша из талого снега, перемешанного с песком. К тому же без хорошего попутчика идти скучно. А Андрюшкин приятель, Колька Нестеров, сегодня в школу не пришел. Заболел, наверное. Самая гриппозная погода, говорят!

Конечно, Андрюшка тоже был не против поболеть немного. Эта третья четверть такая длинная — конца-краю не видно. А до каникул еще — ого-го-го! Целая неделя. Если б на одну недельку заболеть — вот это было бы здорово! Да беда в том, что по такой погоде можно и всерьез захворать. И не неделю пролежать, а целых две, допустим. И что тогда получится? А получится, что Андрюшка не только всю неделю, оставшуюся до конца четверти, пропустит, но еще и семь дней каникул! А тогда, возможно, уже настоящая весна начнется, на дворе будет тепло и солнечно. Все гулять пойдут, а ему дома сидеть придется. И совсем уж обидно, если он все каникулы проболеет и сразу после этого в школу пойдет. Нет уж, лучше не заболевать сегодня, а прокатиться немного. Даже если для этого придется билет покупать у кондукторши.

Народу в троллейбусе ехало немного, и Андрюшка смог усесться к окошку. Все-таки иногда бывает интересно посмотреть через стекло на улицу. Например, иномарку какую-нибудь можно увидеть, которую раньше не видал, или поглядеть, как ГИБДД с дорожным происшествием разбирается. Кроме того, если сидишь у окна, то при появлении какого-нибудь деда или бабки не надо место уступать. А вот если с краю сидишь, тогда обязательно кто-нибудь привяжется: «Уступи место, внучек!» И это еще ничего. Могут и просто рявкнуть: «Чего расселся, не видишь, что бабуле стоять трудно?!» Вообще-то Андрюшка знал, что старичкам надо место уступать, но не любил делать это по чьей-то команде. А тем более если какой-нибудь дядька, вообще ни слова не говоря, берет его за шиворот и поднимает на ноги, чтоб бабку усадить. В таких случаях Андрюшка очень злился. Не потому, что его с места подняли, а потому, что за человека не посчитали. Небось с каким-нибудь жлобом двухметровым, даже если ему еще восемнадцать не исполнилось, дядьки эти так бесцеремонно обращаться не стали бы. Побеспокоились бы за свои морды. А перед двенадцатилетним, у которого рост метр сорок, — можно и крутость свою показать. Эх, подрасти бы скорее!

Но сейчас можно не волноваться, что вставать заставят. На свободное место рядом с Андрюшкой как раз примостилась бабка. В зеленом потертом пальто, сером пуховом платке и валенках с калошами. Морщинистая, крючконосая, со слезящимися глазами… И лицо у нее какое-то мертвенно-бледное, даже с лиловым оттенком. А изо рта желтый зуб выглядывает. Прямо как у вампирши! Да еще и носом швыркает.

Смотреть на эту бабку просто неприятно. Поэтому Андрюшка отвернулся к окну и не поворачивался к старухе, аж пока троллейбус не приблизился к остановке, где Тимофееву надо было выходить.

Обнаружилось, что противная старуха уже встала с сиденья и не спеша двигалась к выходу, одной рукой опираясь на палочку, а другой цепляясь за спинки кресел. Сначала это Андрюшку обрадовало. Не нужно просить ее подвинуться и выслушивать ворчанье: «Что ж ты раньше-то молчал?!»

Однако когда Андрюшка собрался вылезать в проход, то неожиданно обо что-то запнулся. Глянул под ноги и увидел матерчатую сумку, в которой лежало что-то плоское и довольно увесистое. Поскольку горловина сумки оказалась завязана на узел, понять, что именно лежит внутри, Андрюшка не мог.

Вообще-то ничего удивительного, что старуха свою сумку забыла. Даже Андрюшкина мама, которая этой бабке во внучки годилась, и то регулярно где-нибудь что-нибудь забывала. Зонтики, например, перчатки, сдачу в магазине, а один раз даже пластиковый пакет с продуктами на базаре оставила. И каждый раз охала: «Это у меня старческий склероз развивается!» А папа только хихикал: «Какой склероз, Маша? Это у тебя еще память девичья!»

Само собой, Андрюшка не подумал, что у старухи память девичья, склероз ей по возрасту подходил больше. Хотя, конечно, толком он не знал, что такое этот самый склероз и отчего он бывает.

Так или иначе, но Тимофеев поднял с пола сумку, выскочил в проход и крикнул:

— Бабушка! Вы сумку забыли!

Он очень громко крикнул, но старуха даже не обернулась. «Вот же тетеря глухая!» — подумал Андрюшка и собрался подойти к старухе поближе, но тут с какого-то сиденья встал толстый-претолстый дядька, который не только напрочь заслонил бабку от Андрюшки, но и перегородил собой весь проход — никак не обойти! А троллейбус уже подкатывал к остановке.

«Ладно, — решил Андрюшка, — на улице отдам!» И двинулся к выходу следом за толстяком.

Кроме бабки, толстяка и самого Андрюшки, на этой остановке никто не выходил. Правда, и старуха, и толстый дядька очень медленно спускались по лесенке, но все же надолго троллейбус не задержали. Андрюшка — тот вообще кубарем выкатился, ловко перескочил лужу со льдинками и очутился на тротуаре.

Толстяк, конечно, лужу перескочить не мог, а бабка тем более. Однако когда Андрюшка повернул голову в их сторону, то увидел только дядьку, который нерешительно топтался на месте, посматривая по сторонам — должно быть, искал место, где лужа помельче. А куда же старуха подевалась?!

На тротуаре ее тоже не было. Ни справа, ни слева от Андрюшки. Может, она троллейбус обогнула и начала улицу переходить?

Троллейбус тем временем отошел от остановки и укатил дальше по своему маршруту. Теперь, по идее, бабку можно было увидеть, если она действительно собралась улицу переходить.

Увы, как ни крутил головой Андрюшка, старухи он не увидел. Ни на проезжей части, ни на противоположной стороне улицы. Да и вообще, тут не было перехода, машины неслись сплошными потоками и справа налево, и слева направо. Если б какой-то молодой и здоровый дурак рискнул перебежать улицу в этом месте, то минимум угодил бы в травматологию, а то и вовсе на кладбище. Чего уж тут говорить о старухе, которая еле-еле передвигалась со своей клюшкой? Да она даже троллейбус еще не успела бы обогнуть при такой-то скорости!

Может, пока Андрюшка через лужу прыгал, бабка вспомнила про свою сумку и обратно в троллейбус залезла? Навряд ли! Судя по тому, как медленно старая вылезала из троллейбуса, вверх по лесенке она бы еще медленнее поднималась. Опять же водитель задержал бы отправление машины, чтобы бабка убедилась, что ее сумки в салоне нет, а заодно и подсказал бы: «Вон, мальчик на тротуаре стоит! По-моему, мамаша, у него ваша сумка! Он же кричал вам: «Бабушка, вы сумку забыли!»