Под неусыпным надзором - Адам Нэвилл Страница 11

Он напомнил себе о том, что сумасшествие считается одним из самых творческих состояний человека. Он мог все это придумать, ведь любое другое объяснение противоречило законам природы. Насколько гнусно тогда развлекалось с ним его воображение! Но если Юэн умер и это действительно был его призрак, то именно он являлся Себу. И теперь не осталось никакой возможности избавиться от него.

* * *

Дома Себ почувствовал себя в безопасности. Может быть, потому, что до сих пор верил, что Юэн не сможет сюда проникнуть. Иначе он давно бы это сделал. При мысли о том, что он, вероятно, сделает это в ближайшее время, та малая часть обеда, которую он кое-как проглотил, запросилась наружу.

Бекки тоже ожидала от этих выходных совсем другого. После странной выходки Себа в ресторане ее беспокойство только усилилось. С момента их возвращения домой он не переставал прикладываться к бутылке и сейчас неровной походкой расхаживал по гостиной, то и дело опасно кренясь в разные стороны, и ничего не мог поделать с этим, как ни старался сконцентрироваться.

– Что он тебе такого сделал? – Бекки решила поставить вопрос ребром.

Что он сделал! И целой ночи не хватит, чтобы рассказать об этом. Можно ли в двух словах поведать о силе разрушения? Начав говорить о Юэне, он уже не мог остановиться. Надо покончить с этим.

Бекки была шокирована тем, с каким напором Себ стал копать и перекапывать пласты своей памяти, рассказывая о Юэне. Образы былого хлынули, как прилив сточных вод, поднятых наводнением. Поток нечистот лился прямо из воспоминаний в убежище его чистого современного дома.

Большие красные кулаки Юэна, оставляющие вмятины в дверях. Тяжелый металл. Металлисты, воспевающие тьму и смерть. Адские звуки, производимые колонками его стереосистемы, которые трещат и шипят, как сало на сковороде, адской сковороде. Дым сигарет с марихуаной, пикантный, как грейпфрут с сосисками, заполняет все неосвещенное пространство прихожей и клубится под перегоревшими лампочками, на которые вечно не хватало денег. Монеты в счетчике, монеты Себа. Блевотина в ванной. Дешевый хлеб. Видак с ужастиками, работающий всю ночь. Банки, банки, банки от пива и сидра, пустые банки в переполненных урнах в саду. Порыжевшие от никотина кончики пальцев. Зубы, желтые из-за отсутствия ухода и злоупотребления табаком и крепким чаем.

Желтые зубы. Рот, обрамленный черной бородой. Настоящий козел. Розовые десны и желтые зубы. Дыхание зловонное, как у бродячего пса. И эти зубы цвета костей разлагающегося трупа.

– Беспорядок, зловоние, которое наполняло каждую комнату в доме. Оно прорастало сквозь любые поверхности, обволакивало мои ноги, проникало в мою комнату.

– Студенты.

– Это не оправдание. И все было гораздо хуже. Из-за нищеты начались открытые столкновения. Все упиралось в деньги. Когда я требовал, чтобы Юэн выплатил мне все долги, он вечно кормил меня завтраками. Я ссужал ему деньги из тех крох, что мне едва удавалось выкроить из моей стипендии. Но никогда не получал их обратно. А вот родители его были при деньгах. Он скрывал это от меня. Я бы так никогда и не узнал об этом, если бы однажды не встретился с ними. Один раз, в конце года. Этот парень, пожиравший мои ничтожные припасы, оказывается, учился в частной школе. В пансионе. Его отец был важной шишкой в военной авиации. Все его рассказы о себе, его обещания – все это было пустым звуком, как и его литературные амбиции.

Бекки передернула плечами.

– Он просто использовал тебя. Я думаю, каждый может однажды встретить такого. Чаще всего в отношениях.

– Знаешь, он так много знал: разные идеи, учения, немного философии. Тогда он казался мне таким крутым… какое-то время. Я принимал все это… и тоже был принят. Мне кажется, я стал им. Сейчас меня корежит от стыда, когда я вспоминаю, каким был тогда.

– Себ, это было давно…

– Я чаще читал те книги, которые он советовал, нежели те, что мне предписывал мой курс. Я даже отпустил волосы, потому что у Юэна они были длинные. Я начал пить и курить травку. Но в любом случае он не мог понять, каким невыносимым человеком он был, как с ним было трудно окружающим. И я понял почему. Потому что он не мог противостоять своим слабостям.

Эта информация вряд ли могла подготовить достойную почву для того, что он собирался рассказать дальше. Было еще кое-что. Что-то, связанное с Юэном. Что-то неправильное.

– Он держал кое-что в тайне. Но оно часто вырывалось наружу. Это было намного хуже. Нечто, что заставляло других людей избегать его.

– Что это было?

– Он подолгу молча стоял, уставившись в темноту среди грязи и обломков цемента на заднем дворе. Уходил и приходил ночью. Часами всхлипывал в своей комнате. Что-то подолгу невнятно бормотал у дверей моей комнаты, когда я начал встречаться с Джули…

Бог мой, Джули. Помнишь Джули?

Еще Юэн хвастался своими снами. Такими яркими, что он считал их путешествием в другое, реальное место, где другие помогали ему и были его проводниками по этому миру. Бред обкуренного наркомана, полная чушь, но из уст Юэна она звучала убедительно – и даже правдоподобно. Юэн клялся, что, просыпаясь, видел призрачные фигуры и лица, которые находились прямо над его головой, кто-то, словно медленно выпрямляясь, вставал около его кровати; он слышал голоса, доносящиеся с чердака. И эта жуткая, гнетущая тишина в его комнате, когда Себу казалось, что Юэн умер… Когда он надеялся, что тот умер и все наконец закончилось… От этой тишины температура воздуха в доме, казалось, еще больше понижалась. Иногда он пропадал целыми днями.

– Бедняга. Может быть, это действительно было из-за нее?

– Джули? – Себу показалось, что он вновь почувствовал запах ее рыжих волос. – Нет. К тому времени как она вошла в мою жизнь, а это было в третьем семестре, мы уже ненавидели друг друга. Я считал дни до конца экзаменов, когда смог бы забрать депозит за комнату и оставить его навсегда. К тому времени его уже вышвырнули из университета.

– А во второй раз? Каким он был? Ты говорил, что он нанес тебе визит, когда ты жил в Лондоне.

– Он выглядел намного хуже. И это не был визит как таковой. Он, должно быть, узнал, где я живу, и проследил меня до дома.

Себ все еще помнил шок, который испытал, когда впервые увидел Юэна в Западном Лондоне. Это было за несколько дней до того, как он явился в его дом в Хаммерсмите, где Себ тогда жил. Он увидел высокую сгорбленную фигуру в старом синем плаще. Юэн что-то бормотал себе под нос и старательно прятал свои глаза от окружающих. Безработный, одинокий, напряженный, он праздно шатался по улицам, пытаясь отыскать единственное место, где он мог получить общение.

Себ не хотел с ним встречаться. Он нырнул в магазинчик подержанной одежды и, переждав какое-то время, отправился на городскую станцию, чтобы поехать домой в Хаммерсмит.

Как Юэну удалось снова отыскать его? Прежде всего, как он узнал, что надо искать именно в Западном Лондоне? Себ так тогда этого и не понял, но события последних дней натолкнули его на самые мрачные размышления.