Дочь алхимика - Кай Майер Страница 11

— Разумеется, — Фридрих вздохнул, но, казалось, его смущение было не совсем естественным. Одна из горничных принесла горячий шоколад для Сильветты и подогретый грог для всех остальных. Фридрих взял себе одну чашку, вдохнул поднимающийся из неё пар и похвалил: — Ах, карибский ром! Шарлота, ваши слуги не забыли моих прежних пристрастий.

Горничная коротко кивнула в благодарность за похвалу и вышла из комнаты. Фридрих откинулся на спинку дивана, в то время как Сильветта и Даниель набросились на него с вопросами, а Шарлота задумчиво улыбалась барону. Он принялся набивать длинную трубку. Кристофер почувствовал, что ему тоже хочется послушать о приключениях барона. Он с удивлением заметил, что Даниель стал более мягок; хотя он и Аура были как одно целое, он, тем не менее, не разделял её неприязни к фон Везе. Более того, казалось, Даниель был без ума от барона. Аура, напротив, хранила молчание и следила за происходящим настороженным, подозрительным взглядом.

Как выяснилось в последующие несколько часов, фон Везе принимал участие в экспедиции по Большой Намибии, широкому участку пустыни на побережье юго-западной Африки. Эта область была уже лет пятнадцать в руках немцев, после того как один торговец из Бремена первым приобрел там довольно большой участок земли. Фридрих занимался всевозможными делами, прежде всего торговал медью, и надеялся своим присутствием «на месте» извлечь прибыль для своих предприятий. Ему принадлежало поместье в шестидесяти километрах к югу от замка Инститорис, которое он благодаря доходам из Африки превратил в роскошное родовое поместье. Он постоянно указывал на то, что его путешествие в Африку носило, прежде всего, деловой характер, но всем уже давно стало ясно, что жажда приключений была одним из немаловажных стимулов в его экспедиции.

Дядя Фридрих, как ласково называла его Сильветта, страстно рассказывал о горячем «лицевом ветре», раскаленном ветре пустыни, который кочевники назвали так оттого, что он дует с востока — с «Лица Земли». Фон Везе поведал о своих встречах с готтентотами (своим именем они были обязаны голландским исследователям Африки, которых забавляла отрывистая речь туземцев). У барона в запасе было множество подобных историй, и Кристофер поймал себя на том, что он внимает каждой фразе со все возрастающим увлечением. Перед ним был человек, у которого есть чему поучиться. При этом он испытывал неприкрытую зависть к этому путешественнику, которому не страшны были никакие расстояния и опасности. Кристофер, наверное, никогда не сможет похвастаться подобными приключениями, но смирившись с этой мыслью, он стал слушать дальше.

Было около полуночи, когда дверь дамской комнаты внезапно отворилась — в дверном проеме появилась незнакомая Кристоферу фигура. Отблески от колеблющегося пламени камина таинственно играли на лице вошедшего. Кристофер, моментально вернувшийся из далекой Намибии в действительность, осознал, что наступил момент, когда он впервые предстанет перед своим приемным отцом, и понял, что особой радости по этому поводу он не испытывает. Нестор Непомук Инститорис был намного старше, чем ожидал Кристофер. На вид ему было за шестьдесят, волосы старика были покрыты сединой, тело — слегка сгорбленное, но не дряхлое. Морщины на его лице казались глубже из-за желтого света пламени. Большие глаза старика необычайно светились, свидетельствуя о его проницательности и остром уме.

Нестор остановился у входа в комнату и скользнул взглядом по всем членам семьи, пока не дошел до загорелого гостя, сидящего на софе. Затем он заметил Кристофера, но не остановил на нем взгляда, что больно уязвило юношу.

— Ты привёз? — спросил он без приветствия. Его голос был резким.

Фридрих вскочил и большими шагами поспешно подошёл к хозяину замка. Он протянул ему руку. Нестор неохотно пожал её, как будто каждый дружеский жест или вежливое слово было для него пустой тратой времени.

— Нестор! — сказал барон. — Мы долго не виделись.

Старик пропустил его слова мимо ушей.

— Ты привез то, о чем я тебя просил?

На лице Фридриха появилось недоумение и даже оттенок раздражения.

— То, о чем вы меня просили? Что вы имеете в виду?

Тогда Нестор сказал нечто, повергнувшее всех присутствующих в глубокое молчание:

— Кровь дракона, которого растоптал слон. — Старик недоверчиво склонил голову. — Ведь там, откуда ты вернулся, водятся слоны?

Фридрих впервые за весь вечер растерялся. Он с недоумением взглянул на Шарлоту.

— Да… да, в Африке есть слоны. Но…

— Но? — мрачно перебил его Нестор. — Уж не хочешь ли ты сказать, что позабыл о моей просьбе?

— Позабыл? Да. То есть, нет, — поправил себя Фридрих. И уже сдержанней добавил: — Я думал, что вы пошутили.

Нестор стиснул от гнева зубы. Прошло несколько секунд, прежде чем он с трудом выдавил из себя:

— Пошутил? А ты помнишь, Фридрих, когда я в последний раз шутил?

— Я полагаю, десять месяцев тому назад, в день моего отъезда, — Фридрих, очевидно, пытался исправить неприятную ситуацию, прибегнув к юмору.

Кристофер улыбнулся, но улыбка быстро исчезла с его лица, когда взгляд горящих глаз Нестора скользнул по нему.

— Я понимаю, — очень медленно и тихо произнес старик. — Я теперь, пожалуй, даже слишком хорошо понимаю. — И внезапно он закричал: — Боже мой, как ты не понимаешь, что мне это необходимо! У меня была всего лишь одна эта просьба к тебе! Лишь одна эта просьба! Пустяшная просьба по сравнению с теми привилегиями, которыми ты пользуешься в этом доме.

Шарлота так стремительно съёжилась, что это ни от кого не укрылось. Аура презрительно фыркнула. Фридрих глубоко вдохнул и напрягся.

— Я немедленно покину замок, если вам будет угодно.

Старик снова уставился ему в глаза, а затем прошептал:

— Делай, что хочешь. — Бледный и сгорбленный, он стремглав выскочил из комнаты, хлопнув за собой дверью. Кристофер слышал звук его быстро удаляющихся по коридору шагов.

В этот вечер больше не было дальнейших повествований о Намибии и ни слова не было сказано о её чудесах.

* * *

Вероятно, экспедиции в неизведанное и заразительная храбрость барона привели Кристофера в эту ночь к одному решению.

С тех пор как собрание в дамской комнате разошлось, сразу же после гротескного появления Нестора, он ни на минуту не сомкнул глаз. Он часами ломал себе голову, размышляя над тем, что он задумал. Однако все сложные планы были бессмысленны. Ни один из них не мог быть осуществлён. Он должен пойти прямым и самым быстрым путём. Сейчас же, иначе он никогда не сможет спать спокойно. Его снедало любопытство, а неутолимая жажда знаний не давала покоя. Так было всегда, и так уж он был устроен.

Из-за этого над ним насмехались в сиротском приюте. Глубоко внутри он всё ещё слышал их звонкие голоса, хихиканье и смех, когда они охотились за ним по коридорам, их улюлюканье, когда они совали ему под нос пыльные книги, с ликованием наблюдая за его приступами.