Наследница ведьм - Энн Райс Страница 111

– Я также знаю, что ты считаешь меня красивым.

– Ну и что? – безучастно произнесла Роуан. –Все равно я ненавижу тебя.

– Да, это для меня не секрет. Это очевидно, исходя дажеиз твоих записей. «Новый вид», «существо», «создание». Такое впечатление, что яподопытное животное, к которому применимы твои научные термины. А знаешь что?Ты ошибаешься. Я отнюдь не молод, дорогая моя. Напротив, я стар. И гораздодревнее, чем ты можешь себе представить. Но теперь снова настало мое время. Мнеподвернулся как нельзя более удобный случай явиться в этот мир черезсобственного маленького потомка Хочешь знать, что я такое?

– Ты – чудовище. В тебе нет ничего от человеческойприроды. Ты жесток и импульсивен. Ты не способен ни конкретно мыслить, нисосредоточиваться. Ты ненормальный.

Лэшер так разозлился, что на некоторое время потерял дарречи. Его подмывало ударить ее. Она видела, как сжимаются и разжимаются егокулаки.

– Представь, дорогая моя, – начал он, – чтовсе человечество вымерло и все людские гены перешли в кровь одного несчастногообезьяноподобного существа Оно передавало их дальше, из поколения в поколение,пока из обезьяны вновь не получился человек!

Роуан ничего не ответила.

– Думаешь, этот человек стал бы проявлять милосердие кнедоразвитым обезьяноподобным особям? Особенно если бы ему нужно былоспариваться? Он совокупился бы с самкой обезьяны, чтобы зародить новую династиювысших существ…

– Ты далеко не являешься высшим по отношению кнам, – холодно проговорила она.

– Черта с два не являюсь! – в гневе прорычалЛэшер.

– Не знаю, как это было на самом деле. Но могу сказатьодно: больше этого никогда не произойдет.

Улыбаясь, он покачал головой.

– До чего же ты глупа! Глупа и эгоистична! Придетсятебе напомнить об ученых, чьи речи я читаю или слушаю по телевизору. Ониутверждают, что это случилось слишком рано, когда время еще не наступило. Атеперь это произошло как: никогда вовремя. Поэтому сейчас не будет жертв. И мыбудем стараться, как никогда прежде!

– Я прежде умру, чем помогу тебе.

Он слегка потряс головой и отвел взгляд в сторону. Когда онзаговорил снова, то ей показалось, что он бредит:

– Думаешь, мы будем милосердны, когда придем к власти?Было ли хоть одно высшее существо милосердным по отношению к низшему? Были лииспанцы добры к туземцам, которых встретили в Новом Свете? Нет, история ничегоподобного никогда не знала Никогда на земле существа, имевшие над другиминекоторые преимущества, не проявляли снисхождения к тем, кто оказался слабееих. Напротив, высшие виды всегда вытесняли низшие. Или ты можешь возразить? Этоже твой мир, расскажи мне о нем! Расскажи так, как если бы я ничего о нем незнал.

Его глаза заполонили слезы. Опустив голову на руки, Лэшерзаплакал. Наконец, успокоившись, он вытер глаза банным полотенцем и сказал:

– О, как бы хорошо у нас с тобой все могло сложиться!

Он снова начал целовать и ласкать ее, одновременноосвобождая свое тело от лишних предметов экипировки.

– Прекрати. У меня уже было два выкидыша Я больна.Посмотри на меня. Посмотри на мои руки, на мое лицо. Посмотри на моипредплечья. Третий выкидыш убьет меня. Неужели ты этого не понимаешь? Я умираю.Ты убиваешь меня. Куда ты денешься, если меня не станет? Кто тебе поможет? Ктовообще знает о твоем существовании?

Лэшер задумался. Потом внезапно отвесил ей пощечину. Онсделал это неуверенно, как будто его глодали какие-то сомнения. Тем не менееэта грубая выходка принесла ему удовлетворение. Роуан в недоумении вытаращилана него глаза.

Потом он уложил ее на кровать и начал поглаживать ей волосы.У нее осталось очень мало молока Отсосав его, Лэшер принялся массироватьсначала ее плечи, затем руки и ноги. Он покрыл поцелуями все ее тело – от лицадо ног. Роуан потеряла сознание, а когда поздно ночью пришла в себя, ее влажныебедра ныли от причиненной им боли и одновременно от ее собственного желания.

Когда они прибыли в Хьюстон, Роуан поняла, что собственнымируками подготовила себе тюрьму. Здание пустовало. Они с Лэшером сняли дваверхних этажа Первые два дня, пока они знакомились со всеми удобствами этойвысокой сказочной башни, возвышавшейся посреди царства неона и мерцающих огней,Лэшер ей во всем потакал. Роуан наблюдала за ним со стороны, ждала подходящегослучая, пыталась воспользоваться малейшим шансом, но тщетно: он ни на секундуне терял бдительности, слишком быстро откликался на новые обстоятельства.

А на третий день Лэшер опять ее связал, и ни о какихисследованиях, ни о каком научном проекте уже не могло идти и речи.

– Теперь я точно знаю, что мне нужно, – решительнозаявил он.

В первый раз он оставил ее на день. Во второй – на ночь ибольшую часть утра А в третий раз и вовсе отсутствовал дня четыре.

А во что он теперь превратил холодную современную спальню сбелыми стенами, стеклянными окнами и ламинированной мебелью!

Ноги у нее нещадно болели. Хромая, она вышла из ванной и струдом поковыляла к спальне. К этому времени Лэшер перестелил постель, и теперьна окруженной цветами кровати красовались простыни розового цвета Представшееее взору зрелище, как ни странно, пробудило в ее памяти воспоминание об однойженщине, которая когда-то в Калифорнии покончила с собой. Прежде чем принятьяд, она заказала для себя множество цветов и расставила их вокруг своегоспального ложа. Не исключено, что подобные ассоциации у Роуан возникали послепохорон Дейрдре, прочно утвердив в ее сознании представление о том, что море цветовокружает лишь женщину в гробу, которая покоится в нем, как большая кукла.

Кровать воистину напоминала смертное ложе. Повсюду, куда быРоуан ни кинула взор, стояли в вазах огромные букеты цветов. Если она умрет, оннепременно попадется на каком-нибудь деле. Ведь он такой глупый. Тогда емубудет несдобровать. Нет, она должна взять себя в руки и жить дальше. Должнахорошенько все обмозговать и вести себя благоразумно.

– Какие лилии! Какие розы! Ты сам их принеснаверх? – спросила она.

Лэшер замотал головой.

– Они были доставлены к входной двери, прежде чем явернулся.

– Ты надеялся найти здесь мой труп, да?

– Не такой уж я сентиментальный, когда речь идет не омузыке, – ответил он, широко улыбаясь ей. – Еда в другой комнате. Я принесее для тебя. Что еще я могу сделать, чтобы заслужить твою любовь? Что-нибудьрассказать тебе? Способны ли какие-нибудь новости пробудить в тебе лучшиечувства?