Страна радости - Стивен Кинг Страница 14

Папаня Аллен взглянул на часы.

– Парк открывается через час, детки, так что будете учиться, пока время мчится. Начнем с аттракционов. – Он распределил нас по одному на каждый, называя их. Мне досталось «Каролинское колесо», чему я был весьма рад. – У меня есть время на один-два вопроса, но не больше. Найдется у кого-нибудь хотя бы один, или вы готовы разойтись?

Я поднял руку. Он кивнул мне и спросил, как меня зовут.

– Девин Джонс, сэр.

– Назови меня еще раз сэром, и ты уволен, малый.

– Девин Джонс, Папаня. – Говорить ему а-ну-иди-сюда-старый-ты-хрыч я точно не собирался, во всяком случае, пока. Может, позже, когда мы познакомимся поближе.

– Так-то лучше, – кивнул он. – Так что у тебя в голове, Джонси? Помимо этой рыжеволосой красотки?

– Что означает карни-от-карни?

– Что ты такой же, как старик Истербрук. Его отец работал на ярмарках во времена Пыльного котла[11], а дед – еще раньше, когда показывали псевдоиндейское шоу с великим вождем Юлачача.

– Вы, должно быть, шутите! – с восторгом воскликнул Том.

Холодный взгляд Папани разом остудил его… а такое случалось редко.

– Сынок, ты знаешь, что такое история?

– Э… то, что случилось в прошлом?

– Нет, – ответил Аллен, повязывая брезентовый пояс с кармашками для мелочи. – История – это коллективное дерьмо человечества, огромная и постоянно растущая куча дерьма. Сейчас мы стоим на этой куче, но очень скоро на нас начнет валиться дерьмо поколений, которых еще нет. Вот почему одежда ваших предков выглядит так забавно на старых фотографиях, и это только один пример. И как человеку, которому суждено быть погребенным под дерьмом своих детей и внуков, я думаю, тебе надобно быть чуть более снисходительным.

Том открыл рот, возможно, для остроумного ответа, но ему хватило мудрости вовремя его закрыть.

Тут вопрос задал Джордж Престон, еще один игрок команды «Бигль»:

– Вы тоже карни-от-карни?

– Нет. У моего отца было ранчо в Орегоне. Теперь там работают мои братья. Я – паршивая овца в семье и чертовски этим горжусь. Ладно, если вопросов больше нет, пора заканчивать треп и переходить к делу.

– Могу я задать еще вопрос? – спросила Эрин.

– Только потому, что ты кругляшка.

– Что значит «надеть шкуру»?

Папаня Аллен улыбнулся. Положил руки на стойку своего стребаха.

– Скажи мне, юная дама, а ты догадываешься, что это может значить?

– Ну… да.

Улыбка превратилась в ухмылку, обнажившую пожелтевшие клыки капитана нашей команды.

– В таком случае ты скорее всего недалека от истины.

* * *

Что я делал в то лето в «Стране радости»? Все. Продавал билеты. Толкал тележку с поп-корном. Продавал «хворост», сладкую вату, хот-доги в огромном количестве (разумеется, мы называли их хот-хоуи). Именно благодаря хот-хоуи моя фотография попала в газету, но если на то пошло, не я продал того несчастного «щенка»: его продал Джордж Престон. Я работал спасателем и на пляже, и на Счастливом озере, закрытом бассейне, которым заканчивались водные горки «Бултых капитана Немо». Вместе с другими биглями, выстроившись в линию, танцевал в Качай-Болтай под «Птичий ритм», «Теряет ли жвачка за ночь вкус», «Риппи-раппи, зиппи-заппи» и десяток других бессмысленных песенок. Я также проводил время – и с огромным удовольствием, – приглядывая за детишками, хотя и не имел официального разрешения. В Качай-Болтай при встрече с ревущим ребенком предлагалось кричать: «Давай перевернем эту хмурь с ног на голову!» – и мне это не просто нравилось, у меня получалось. Именно в Качай-Болтай я решил, что завести детей когда-нибудь в будущем – действительно Хорошая идея, а не навеянная Уэнди мимолетная греза.

Я – вместе с другими Счастливыми помощниками – научился пересекать «Страну радости» в считанные секунды, используя переулки за аттракционами, павильонами, лотками, а также три служебных тоннеля, называемые Под-страной, Под-псом и Бульваром. Я тоннами вывозил мусор, обычно на электрокаре по Бульвару, темному и зловещему, подсвеченному древними флуоресцентными трубками, которые мигали и гудели. Несколько раз участвовал в подготовке концертов, передвигал усилители и мониторы, если кто-то из выступавших приезжал позже, чем обещал, и без рабочих сцены.

Я научился говорить на Языке. Что-то – например, завлекало вместо бесплатного шоу или расстрой вместо сломавшегося аттракциона – пришло от истинных карни, из глубины веков. Другие слова, те же кругляшки вместо симпатичных девушек или хныки вместо любителей поныть, использовались только в «Стране радости». Полагаю, в других парках развлечений были свои диалекты, но в основе всех лежал Язык карни-от-карни. Мозгоед – кролик (обычно хнык), недовольный тем, что приходится долго стоять в очереди. Последний час рабочего дня (в «Стране радости» – между десятью и одиннадцатью вечера) – финиш. Кролик, который проиграл на каком-то аттракционе и хочет вернуть свои деньги, – халявщик. Скворечник – туалет. «Эй, Джонси, гони в скворечник у “Лунной ракеты”, какой-то тупой хнык только что блеванул в раковину».

Работа в торговых точках (известных как заведения) давалась нам особенно легко, и действительно, любой, кто мог правильно отсчитать сдачу, имел достаточную квалификацию, чтобы толкать тележку с поп-корном или стоять за прилавком сувенирного киоска. Научиться управлять аттракционами оказалось ненамного сложнее, хотя поначалу было страшновато, потому что от тебя зависела жизнь людей, по большей части малышни.

* * *

– Готов к уроку? – спросил меня Лейн Харди, когда я подошел к «Каролинскому колесу». – Хорошо. Главное, пришел вовремя. Парк открывается через двадцать минут. У нас как на флоте: увидел, сделал, научил другого. Сейчас тот самый крепкий парень, который стоял рядом с тобой…

– Том Кеннеди.

– Понятно. Сейчас он учится управлять «Дьявольскими фургонами». Когда-нибудь… может, уже сегодня, он научит тебя, как управлять тем аттракционом, а ты научишь его, как управлять колесом. Это, кстати, австралийское колесо, то есть вертится против часовой стрелки.

– Это важно?

– Нет, зато интересно. В Штатах таких немного. У него две скорости. Медленная и действительно медленная.

– Потому что это пенсионерский аттракцион.

– Точняк. – Лейн кивнул на длинный рычаг управления (я видел, как он пользовался им в тот день, когда меня принимали на работу), затем велел взяться за надетую на его конец резиновую рукоятку с велосипедного руля. – Чувствуешь щелчок, когда сцепляет?

– Да.

– Это «стоп». – Он положил руку на мою и двинул рычаг вверх, до упора. На этот раз раздался более громкий щелчок, огромное колесо разом остановилось, кабинки мягко закачались. – Пока все понятно?

Конец ознакомительного фрагмента