Канал имени Москвы. Лабиринт - Аноним Страница 14

– Братец…

Так как ответа не последовало, Хома решил, что его напарник спит. Что ж, сон сейчас ему – благодетельный лекарь. Некоторое время назад Хома спрятал вторую лодку из их великолепного катамарана в густых зарослях камыша, а сам направился на другой берег. В крохотном сельце напротив обитал знакомый травник, что умел держать язык за зубами, да и новостями пора было разжиться. А они становились всё более удручающими. Влипли братцы, влипли.

Брут противился всей затее с самого начала. Не хотел обирать блаженных людей, книжники – они ж как малые дети.

– Да послушай, никто не пострадает, – настаивал Хома. – Дело плёвое, невинная шалость. Подходим ночью, монахи спят в своих кельях, забираем книгу, где указали, и только нас и видели.

– А если не спит? – насупился Брут.

– Кто?

– Я про этого брата Фёкла только хорошее слышал. Мы ж не грабители какие.

Хома рассудительно почесал подбородок.

– Да, тут ты прав, – согласился он. – Мы Озёрные братцы, фавориты луны, – и подмигнул своим правым глазом, тем, в котором всегда жар стыл. – О нас только говорят, но никто не видел в лицо.

Брут кисло посмотрел на него. Хотя бы это было правдой. Братцы Хома и Брут полагали, что умение до неузнаваемости изменять внешность у них наследственное. Так ведь и заказчик-коллекционер лица Хомы не видел. А Брут на переговорах вообще предстал согбенным старикашкой. Под конец Хома даже забеспокоился, не переборщили ли они с образом, так и клиента спугнуть можно. А такой поиздержавшимся братцам до зарезу был нужен. Брут собрался было что-то сказать, Хома перебил его:

– Кроме грабежа и насилия, – так когда-то очень давно, став напарниками, они пообещали друг другу. – Всё помню, принципов наших не нарушим. Но слушай сюда, братик… Человек… заказчик упомянул, что наш монах до сидра жаден…

– Кто? Брат Фёкл?!

– Ну а кто ж?! А если чего покрепче перепадёт, тоже не побрезгует. Короче, засыпает, мол, прямо над книгами. Мертвецким сном. А то, бывает, прямо на полу.

– Не знаю…

– Нам только книгу из-под него потянуть, и готово. Не обидим блаженного. Хотя у нас с Возлюбленными старые счёты.

Брут хмуро кивнул. И это было правдой. Настрадались они в своё время от монахов.

– Ладно, – нехотя сдался Брут.

– Вот и хорошо, – просто сказал Хома.

Так всегда бывало. Рано или поздно они договаривались. Только Хома знал кое-что про младшего кровного брата: Брут не был слабее, скорее, покладистей. Внутри доброжелательного улыбчивого Брута, что так нравился девкам на ярмарках и не воспринимался всерьёз деловыми людьми, скрывался кремень, сталь. Эта обманка, двойное дно, стальной стержень не раз выручали братцев, не говоря о том, что жило внутри Брута тайно. Но с этой книгой всё вышло… тут уж разборками с лихими людишками не ограничится. Хома впервые пожалел, что не послушался младшего брата.

«Выкинуть её к чёртовой матери, – порой думал он, – да и податься куда от греха подальше».

Лодка уткнулась носом в илистый берег.

– Бру-ут.

Его брат и напарник не спал. Хома захлопал глазами, и у него сжалось сердце. Похоже, мерзкая хворь всё же доконала младшего. Вокруг были разбросаны какие-то листки, что прихватили с собой из Озёрной обители. Брут склонился над книгой и что-то писал, тут же зачёркивая. Лицо его пылало жаром, он ничего не видел и не слышал вокруг себя. Мерзкая ядовитая книга сделала своё дело: похоже, братец Брут свихнулся.

Фёдор ждал. Его глаза были прикрыты, а указательный палец покоился на спусковом крючке оружия, упрятанного в складках плаща. Он был готов к любому развитию событий и старался не думать, почему неизвестный ночной гость ведёт себя настолько странно. Позже. Он подпустит его как можно ближе, застанет врасплох и получит ответы на все вопросы.

Плеска воды за кормой почти не послышалось, когда тот по-кошачьи мягко перепрыгнул в его лодку. Сразу же застыл, в руках фал, чтобы не упустить своё судёнышко. Затаился, не нападает. Осторожно кладёт смотанную верёвку. Пристально глядит на лежащего Фёдора, словно не зная, как поступать дальше. «Либо делай то, зачем пришёл, либо не стоило начинать», – мелькает холодная мысль. Но следом приходит другая: «Я думаю неправильно: он не испугался ночного канала, а сейчас проявил нерешительность? Здесь что-то не так».

И снова на миг всплывает мутный неявный образ: распавшееся русло канала и заградительные ворота, из-за которых прибыл странный визитёр, как древние грозные башни, стерегущие неведомые границы. Что происходит?! Фёдор с неприятным удивлением обнаружил, что понадобилось некоторое усилие, чтобы вернуть прежний контроль.

«Как-то ты и впрямь мелковат для головореза из лихих людишек, что потрошат купцов. Хотя внешность обманчива, и тут не стоит обольщаться».

Ещё Фёдор успел подумать, что и тот видит перед собой совсем зелёного беззащитного юнца. Обманчиво первое впечатление, и никому не стоит обольщаться. Неизвестно, какой монстр может скрываться в милом, внешне беззащитном существе.

Наконец, тот, крадучись, двинулся вперёд. Стараясь быть бесшумным, подобрался к Фёдору. Дыхание прерывисто. Склонился над ним. И опять замешкался. Не уловил медленного движения, когда ствол «ТТ» чуть раздвинул полы плаща. И всё же Фёдор пока ждал. Но вот рука с ножом двинулась к его горлу, через мгновение будет на месте. Ствол ещё сместился, нацеленный ровно в голову противника. Теперь жизнь ночного визитёра висела на волоске, чтоб перерезать его, оставалось лишь спустить курок. Но… лезвие не ушло в сторону с замахом, не резать, а лишь наметить угрозу. Он не убийца, и это только что спасло ему жизнь. Фёдор открыл глаза.

– Не поранься, – спокойно сказал он.

– Что?! – последовал вскрик. Рука дёрнулась обратно как ошпаренная, затем с опозданием попыталась вернуться, лезвие заплясало в воздухе.

Только сегодня монстры остались без поживы. Фёдор сморгнул, изумление даже не успело овладеть им.

– Я буду быстрее, – словно на автомате пояснил он и показал ствол. – Ты уже труп. Поэтому перестань махать своей бирюлькой.

Фёдор резко поднялся, уселся поудобней и, не глядя на своего противника, мягко спустил курок из боевого положения, поставив оружие на предохранитель. Помолчал. Затем всё же коротко вздохнул:

– Ну, и что всё это значит?

Наконец посмотрел на своего визави. Тот убрал нож, отпрянул и не произносил ни звука. Фёдору показалось, что он уловил смущение, но, возможно, лишь показалось. Так и не удостоившись ответа, он покивал:

– Хорошо, я скажу. Эм пятьдесят семь. Знаешь, что это?

Тот как в рот воды набрал. Фёдор покачал пистолет в руке:

– Эм пятьдесят семь значит, что это оружие модернизировано. Видишь рычажок? – сухо поинтересовался он. – Флажковый предохранитель. Блокирует ударно-спусковой механизм. – У Фёдора слегка дёрнулась щека. Стоит признать, неожиданный визитёр изрядно обескураживал. – В оригинальной конструкции «ТТ» этого нет. Не вдаваясь в подробности, в числе прочего сводит к минимуму вероятность самопроизвольного выстрела. Оружие старое, иногда такое случается, шептало могло быть изношенным… – Он осуждающе покачал головой и заговорил с нажимом. – Ты понимаешь, о чём я? К чему всё это рассказал?! К тому, что тебе очень сильно повезло.