Большая книга ужасов 74 - Роман Волков Страница 14

«Что, не нравлюсь? — со злорадной обидой думал Волкогонов. — Ну и катитесь к черту! Чего уставилась, корова? Никогда другого человека не видела?» Роман агрессивно зыркнул на средних лет женщину в темно-бордовом плаще — она смотрела на него с жалостью, как на больного зверька, и очень напоминала маму Коли Жучкова. Парень уже собрался узнать, чего эта баба так на него вылупилась, и даже сделал шаг по направлению к ней, когда у остановки резко затормозил автобус и обдал всю спину школьника водой из лужи.

— Ты что творишь?! — заорал Волкогонов, разворачиваясь и прожигая безумным взглядом лобовое стекло. Водитель безучастно посмотрел на дерганого подростка и отвел глаза, будто ничего не произошло. — Ты! Я сейчас тебя самого в этой луже искупаю — посмотрим, как тебе такое понравится!

Роман ринулся к дверям автобуса, когда зацепился ногой за что-то большое и тяжелое:

— Твою мать!!!

— Прости, сынок, прости, — засуетился старенький сухощавый дед. Его огромная торба на колесиках оказалась прямо на дороге, и парень ощутимо врезался в нее коленом. Автобус тем временем с шипением закрыл двери и уехал.

— Черт! — выплюнул ругательство Волкогонов и потер ушибленное место. Ярость отступила. Внутри булькало только тупое раздражение, которое прорастало из еле сдерживаемого ужаса. Спина и задняя часть джинсов промокли от фонтана из-под колес автобуса, сырость пробирала до костей. Да какого лешего сегодня происходит?!

— Что ж ты посреди дороги свои клумаки вывалил? — досадливо спросил старика Роман. Тот был сгорбленный, совершенно седой, в потрепанной одежде и очень походил на бомжа. По уму, говорить с ним вообще не стоило, но, видимо, бессонная ночь все-таки сказывалась.

— Дык застряла, проклятая, — пискнул дед, дергая свою тачанку и так, и эдак, но безо всякого эффекта.

Волкогонов не горел желанием ввязываться в битву с нагруженной непонятно чем сумкой, но старик выглядел совершенно несчастным. Бросив взгляд на людей, столпившихся под крышей остановки и усиленно смотрящих куда угодно, только не на пожилого промокшего до нитки бомжа, он понял, что другой помощи деду не светит, глубоко вздохнул и взялся за ручку торбы. Она, хоть и была на колесиках, оказалась совершенно неподъемной.

— Ты что там, кирпичи таскаешь? — хрипло от натуги выдохнул Роман. Кроме всего прочего, одно из колес провалилось в разлом асфальта и, наверное, зацепилось там за что-то. Одной рукой справиться не удастся, придется закрыть зонтик и окончательно промокнуть до трусов. Вот засада.

Парень секунду колебался, потом угрюмо буркнул себе под нос: «Да какого черта!» — сложил зонт и сунул его в руки бомжу:

— Держи, дед. И посторонись.

Дождь шел, заливаясь за шиворот и стекая по волосам на лицо. Денек — удачней не придумаешь.

Несколько минут Роман воевал с сумкой: пытался просто вытащить ее из ямы за ручку, приподнимал за нижний край, чтобы освободить колесо, пробовал вытолкнуть. В конце концов, сделавшись пунцовым от натуги, он с проклятиями вытащил ее на ровный асфальт:

— Фух! Жесть!

— Спасибо, сынок. Ой спасибо! Я бы не справился, силы уже не те.

— Ты в другой раз смотри, куда волочешь свое добро, дед, — все еще тяжело дыша, заметил Волкогонов. — А то, вишь, народ у нас сердобольный, помощи не дождешься.

Парень многозначительно посмотрел на людей, ютящихся под крышей остановки, и удовлетворенно заметил, как они неловко заерзали. «Ну-ну. Может, вам хоть стыдно станет, безразличные вы уроды».

— Да что там. Ты ж вот помог. В такой дождь… Не оставил старика.

Бомж тараторил и кивал, будто кланялся. Картина была странноватая, но тут подъехал спасительный автобус. Сначала Роман обрадовался, а через секунду внутренне тяжело вздохнул: «Теперь-то уж старика не бросишь разбираться с его сумкой-мастодонтом в одиночку. Раз помог — придется и дальше помогать. Ну, бли-и-и-и-н…»

Народ повалил в автобус, стараясь как можно быстрее проскочить участок от остановки до салона, так что дедок и парень с его тяжеленной торбой оказались самыми последними.

— Давай ты внутрь, а я подам сумку отсюда, — предложил Волкогонов.

Старичок с готовностью подчинился, но процесс все равно шел медленно и мучительно. Силенок удержать свой огромный баул у деда не хватало. Приходилось как-то подпирать торбу снизу, пыхтеть и, по сути, загружать ее в салон автобуса собственными силами, потому что на помощь пассажиры особо не рвались.

Из салона слышались возмущенные возгласы и перешептывания, и в конце концов Роман не выдержал:

— Хотите, чтоб быстрее было, так помогите!

Женщины подхватили эту мысль и закудахтали, вертя головами и заранее осуждая каждого, кто проигнорирует их призыв:

— Ну действительно, помогите мальчику! Мужчины, вас же много!

Поддавшись давлению, пара мужиков подошли к двери, оттерли старичка подальше и быстро затащили его поклажу внутрь. Водитель, наблюдая за спектаклем в зеркало заднего вида, запустил мотор и захлопнул двери сразу же, как Волкогонов вскочил на подножку. Автобус наконец тронулся.

Роман поднялся выше и взялся за поручень. С него, деда и его огромной торбы вода ручьями стекала на пол, поэтому окружающие от них отодвигались, чтоб не намокнуть самим. Через минуту вокруг двух промокших людей образовалось пустое пространство.

— Ох, сыночек! Ох спасибо тебе! Что бы я без тебя делал! — тараторил старик.

— Да не за что, — устало мотнул головой Роман и впервые посмотрел бомжу в глаза. Слова застыли на кончике языка. Старик совсем не походил на уличного попрошайку или пьянчужку. У него были длинные седые волосы, борода и усы (сейчас, конечно, совершенно мокрые, но чистые и густые). А ясные голубые глаза смотрели доброжелательно и, как показалось Роману, с сочувствием. Да и вообще, старика окружала странная аура душевного тепла. Казалось, он все знает про своего юного помощника и сочувствует ему.

На парня внезапно навалилась такая чудовищная усталость, от которой даже ноги подкосились. Устоять вышло только благодаря поручню, в который он вцепился изо всех сил.

— Ты, часом, не болен, сынок? — участливо поинтересовался дедок, проницательно заглядывая в глаза школьнику. — Случилось что?

Странно, но его вопросы не вызвали раздражения. Наоборот, Волкогонову захотелось рассказать все-все, поделиться своими страхами, попросить помощи. Видимо, сказывалось жуткое напряжение последних дней, бессонная ночь, чувство бессилия и одиночества, которые кромсали изнутри. Случайный знакомый, которого поначалу он принял за бомжа, теперь казался добрым волшебником. И неожиданно для себя самого Роман тихо спросил:

— Дедушка, а как быть, если твой враг может тобой манипулировать и превратить в свою игрушку?

Старик еще внимательнее посмотрел на старшеклассника и участливо покивал. «Теперь он считает, что я псих», — с упавшим сердцем подумал Волкогонов. Но дедок поднял руку, перекрестил его и спокойно ответил:

Конец ознакомительного фрагмента