Невыживший - Виктор Глебов Страница 15

– О! Рад за вас! Хорошо, тогда я потом покурю, – заявил мужчина, засовывая мятую сигарету обратно в пачку.

– Она была одинокой? Ваша тетя?

– У нее был муж, Иван Андреич. Ветеран войны. Охотник, каких свет не видывал, – тепло сказал Алексей Михайлович. – Хорошо они жили. Да вот бог детей не дал. Переживала сильно она. Анна Петровна то есть. Любили они друг друга. Только вот… – Он вздохнул, замешкавшись. – Несчастная она была, если честно. Про ее жизнь можно целую книгу написать! Вы уж извините, Настя, что я так навязчиво… но, судя по всему, вы ведь тоже ее знали?

– Все нормально, Алексей Михайлович. Говорите, я слушаю.

Воодушевившись, он продолжил:

– Она случайно связалась с одним парнем в молодости и влюбилась. Так, как в романах пишут, ушла в чувства с головой. Мужа прогнала, но тот продолжал ее любить. А она связалась с молодым. Думала, он тоже ее любит, а он поматросил да бросил. Анна Петровна сильно переживала тогда.

Грузчики тем временем волокли по асфальту полуразваленный шкаф с болтающейся дверцей. Алексей Михайлович поморщился:

– В помойку.

Обернулся к Насте:

– Этот парень, что запал в душу моей тетке, нашел себе другую, совсем юную девчонку. Так и сказал нашей Анне Петровне, мол, прощай. Ну, ясное дело, он на шестнадцать лет моложе моей тетки был… Анна Петровна чуть в петлю не полезла. Мужа из-за него бросила. Думала, у них все серьезно, детишек от него родит… Поплакала, да и дальше жить стала. А что делать-то?

– У каждого человека всегда есть выбор, – заметила Настя.

– Это верно. Но ее прежний муж к ней все же вернулся. Любил ее сильно, и она приняла его. И хотя их жизнь продолжалась, все видели, что уже что-то не то. Понимаете? Как будто ты пользуешься склеенной вазой. Вроде та самая ваза, но уже и не такая красивая, да и сквозь трещины вода подтекает… – Алексей Михалович перевел дух. – Не простила моя тетка этому парню предательства. Так вот. Жаль старушку. Не смогла пересилить себя. Так до самой смерти и мучилась. Только мало кто знал об этом. Даже ее муж не подозревал. Гордая была. Она только с сестрой всем сокровенным делилась, то есть с мамой моей.

Алексей Михайлович задумчиво глядел в сторону детской площадки. Настя подумала, что она сильно изменилась с тех пор, когда была жива Катя.

– Это куда? – крикнул один из грузчиков, держа в руках волчью шкуру.

– Дай взглянуть.

Алексей Михайлович придирчиво ощупал поредевший мех, принюхался, осмотрел изнанку шкуры и, обнаружив там громадные прорехи, сквозь которые сыпалась труха, скривил губы.

– К черту. Все на помойку.

Из квартиры продолжали выносить охотничьи трофеи. Вслед за волчьей шкурой последовали медальоны с рогами животных. Каких тут только не было! От изящных, маленьких рогов косули до ветвистых полутораметровых лосиных рогов. Настя зачарованно смотрела на оскаленные волчьи и рысьи головы. Вот рваная, изъеденная молью и плесенью шкура бурого медведя. Облезлое чучело бобра. Лисьи хвосты в связке, штук десять. Кабанья голова с громадными клыками и прищуренными злыми глазками, казалось, вот-вот подмигнет, и Настя непроизвольно отодвинулась от нее. От всей этой кучи поднимался неприятный, резкий запах прелости.

– Она все это в подвале хранила, – словно извиняясь за нереспектабельный внешний вид чучел и шкур, пояснил Алексей Михайлович. – Они лоджию приделали в девяностых годах, и Иван Андреич подвал сам выкопал… А когда он умер, все шкуры с чучелами туда и снесли. Анна Петровна старая была, сил ухаживать за этим не было, а выбрасывать не желала… Когда был жив муж, Иван Андреич, она ему помогала. У них в деревне было целое хозяйство – Иван Андреич был таксидермистом экстра-класса. Он охотился и шкуры скоблил. А тетка моя ковры из них шила и чучела ему помогала мастерить. Но… не сложилась судьба. – Алексей Михайлович вдруг оглянулся по сторонам и, понизив голос, проговорил: – Сейчас-то уже все равно… Тот парень-то, который мою тетку бросил, потом с ума сошел. Да-да. Он тоже один остался, бросила его молодая баба. Оказывается, жил он где-то неподалеку. Так вот, могилки он грабил, гад такой, а кости себе забирал. Его даже по телевизору показывали, когда схватили. У Анны Петровны чуть инфаркт не случился потом, как узнала. Все боялась, что узнают про их прежнее знакомство. Но, слава богу, с тех пор много лет прошло, и тетку мою никто с расспросами не мучил. А этого подлеца в сумасшедший дом отправили. Говорят, он там и умер.

Насте показалось, что она ослышалась.

Грабил могилы?

Между тем Алексей Михайлович говорил:

– Возьмите что-нибудь на память. Понимаю, что выбор невелик, но рога-то хорошие, чего им сделается! Повесите на стенку, будете вспоминать!

– Благодарю, не нужно, – напряженно улыбнулась Настя. – Послушайте… Вы не помните, как звали это приятеля вашей тети? Ну, которого в сумасшедший дом отправили.

Алексей Михайлович сдвинул брови, напрягая память.

– Простите, сейчас не вспомню. А! То ли Гена, то ли Рома. Точно, Роман!

«Роман, – эхом резонировало имя в голове Насти. – Не тот ли это Роман? Роман Никольский?!»

Совершенно случайно она обратила внимание на чучело большой дымчатой кошки на деревянной подставке. Пожалуй, поделка была даже слишком большой для кошки. Животное застыло в необычной позе, нелепо расставив конечности. Даже помимо чрезмерно крупного размера было в ней что-то неестественное. Алексей Михайлович проследил за ее взглядом и объяснил:

– Это ненастоящая. Даже не знаю, кто ее подарил тетке, она у нее давно. Анна Петровна больше всего ее любила. Всегда расчесывала мех. Помню, была у нее кошка Лиза, и Анна Петровна очень переживала, когда ее какая-то сволочь на машине раздавила. После этого она живность не заводила. А вот с этой игрушкой не расставалась.

Настя чуть ли не до крови закусила губу. Память услужливо подкинула ей весьма неприятный факт из прошлого: отец как-то по случайности на машине сбил насмерть кошку. Об этом ей по секрету сообщила мама, уже после пропажи Кати. Правда, по словам отца, животное якобы было бродячим…

– Как ни приду, Анна Петровна всегда с ней, – продолжал Алексей Михайлович. – Даже разговаривала с ней, как с живой, представляешь! Видишь, какая шерсть пушистая?

Он погладил чучело, но тут же убрал руку, когда увидел, что мех спадает буквально клочьями.

– Михалыч, можно загружать? – спросил второй грузчик в бейсбольной кепке задом наперед.

– Да. Вы там все вынесли? Из подвала тоже?

– Все.

– Я закрою квартиру, – сказал Алексей Михайлович, неизвестно к кому обращаясь.

С неба повалил снег.

Настя не сводила глаз с нелепой поделки. Равнодушный взгляд круглых бутылочно-стеклянных глаз гипнотизировал, и женщина позабыла обо всем на свете. Весь ее мир в эти мгновения сузился до этого странного кошачьего чучела, застывшего в дурацкой раскоряченной позе. Кошки никогда не стоят так. Это больше похоже…