Любовник роз - Ярослава Лазарева Страница 15

– Sub rosa.

– Sub rosa dictum, – услышали в ответ и склонили головы.

– Прошу, проходите, – раздался громкий звучный голос.

Идрис двинулся вперед, Виктор следовал за ним. Его сердце колотилось, он впервые был на Совете пяти. Такое собрание состояло из высших других пятерок. Идрис, ровня им, привел своего ловца, чтобы узнать решение после окончания десятилетнего договора.

Виктор остановился посередине полутемного зала, он пытался успокоиться, но волнение только усиливалось. Перед ним находился массивный старинный на вид дубовый стол, пять подсвечников в виде кованых роз расположились в линию. Алые свечи в форме раскрытых бутонов освещали сидящих за столом высших. Их было четверо. Низко надвинутые капюшоны их белых одеяний скрывали лица.

– Встань на место, – тихо предложил Идрис, и Виктор машинально поднял голову.

Он заметил на звездчатом потолке, характерном для архитектуры католических соборов, белую розу. Она была искусно выкована и выкрашена в серебристо-жемчужный цвет. Он встал под ней и оказался напротив середины стола. Идрис кивнул и занял центральное место в Совете. Виктор стоял перед ним, подняв голову.

– Начнем, – будничным тоном предложил Идрис.

И напряжение Виктора начало спадать. Он увидел, что члены Совета откинули капюшоны. Ловцы низшей ступени не были знакомы не только с высшими других пятерок, но даже с их подчиненными. Они шли по жизни одиночками, но ощущали неусыпную опеку своего начальника. Он был словно отец, и Виктор в трудных случаях всегда мог обратиться к Идрису. Правда, раз в месяц тот собирал своих подчиненных, но между собой они общались неохотно. В пятерке Виктора были только парни, он знал, что девушек крайне неохотно принимают в Орден. Ловцы отличались чрезмерной эмоциональностью, при этом им запрещено было любить. Для женской психики такие условия часто оказывались не под силу. Поэтому Виктор чрезмерно удивился, увидев среди Совета женщину. Она сидела справа у окончания стола, свет свечи слабо освещал ее лицо, но Виктор разглядел, что это эффектная брюнетка с короткой стрижкой, большими светлыми глазами, крупными яркими губами и нежным, показавшимся ему беззащитным выражением лица. Возраст определялся трудно. Виктор дал бы ей около тридцати. Остальные члены Совета были мужчинами. Он скользнул по их лицам быстрым взглядом и посмотрел на улыбающегося Идриса.

– Представляю вам моего лучшего ловца по имени Виктор, – продолжил Идрис. – Сегодня истек его десятилетний договор, и он готов озвучить нам свое решение.

Члены молча кивнули. Их лица остались бесстрастными, только женщина едва заметно улыбнулась, так показалось Виктору.

– Я остаюсь в Ордене, – просто сказал он.

Сидящий с левого края мужчина встал. Он оказался высоким и широкоплечим. Его славянская красота, точеные черты лица, мягкие золотистые кудри и глубокие серые глаза притягивали взгляд.

– Петр, – представился он. – Твое решение осознанно? Ты готов следующие десять лет посвятить служению? Тебе будет уже тридцать семь. Еще десять лет жизни отдать Ордену. Ты – человек, и для тебя время имеет решающее значение. Что скажешь?

– Готов, – быстро ответил Виктор.

Петр кивнул и сел. Поднялся тот, что сидел рядом с ним. Худощавый, на вид юный и артистичный, он представился высоким чистым голосом:

– Даниэль.

И широко улыбнулся, засияв синими глазами. Виктор невольно заулыбался в ответ, мгновенно поддавшись тонкому обволакивающему обаянию парня.

– Скитаться по свету, без семьи, без друзей… – ласково продолжил Даниэль. – Всегда один, закрытый для всех, кроме потенциальных клиентов. Вечный странник по миру… скорби. И еще десять лет? А тебе это нужно? – весело спросил он. – Может, ну его, это служение? Расстанемся здесь и сейчас! Тебе сотрут из памяти все, что ты пожелаешь. Начнешь новую жизнь обычного парня. Или все еще прельщает путь… одинокого волка?

– Я остаюсь в Ордене, – ответил Виктор.

Даниэль пристально на него посмотрел, его живое подвижное лицо на миг застыло, глаза прищурились, словно он к чему-то прислушивался. Виктор знал, что проникать в мозг к кому бы то ни было запрещено правилами, но сейчас у него появилось четкое ощущение, что высший копается в его мыслях. Он инстинктивно отключил поток сознания и создал внутри себя полную тишину. Даниэль вздрогнул и словно пришел в себя. Он улыбнулся, кивнул и сел на место.

– Соланж, – раздался нежный голосок, женщина встала и чуть наклонила голову.

«Сейчас начнется разговор о любви! – подумал Виктор. – Кому, как не женщине, поднимать эту тему! И какое красивое у нее имя. Скорей всего, француженка!»

– Есть ли у тебя тайны? – неожиданно спросила она. – Так ли ты прозрачен для своего высшего, как он думает?

«Вообще-то этот вопрос должен задавать Идрис», – замелькали мысли, и Виктор усилием воли погасил их.

Он вдруг подумал, что, возможно, именно на Совете разрешено читать все, что происходит внутри него в данный момент. Он до конца не понимал возможностей высших, но догадывался, что они велики. Он постарался «затемнить» разум и прямо глянул на женщину. Лицо Соланж было прекрасным, он не мог этого не отметить, но ее взгляд проникал острыми ледяными иглами прямо ему в мозг. Это было неприятно. Виктор внутренне собрался и выставил перед собой воображаемый черный щит. Создалось четкое ощущение, что иглы Соланж ломаются об него. Но ее лицо осталось невозмутимым.

– У меня нет тайн от Ордена, – спокойно ответил он.

И сам в этот момент поверил в собственную ложь. Он знал, что это самый надежный способ убедить кого угодно в правоте. Веришь сам – поверят другие. Виктор часто пользовался этим приемом в своей практике ловца.

– Никаких? – уточнила Соланж и прищурилась.

– Бывает, что промелькнет в мыслях что-нибудь, что можно посчитать за тайну, – нарочито равнодушным тоном начал он. – Но это всего лишь игра воображения. А вы знаете, что чем дольше ловец служит Ордену, тем сильнее оно развивается.

– Cogitationis poenam nemo patitur, – ответила Соланж после паузы и улыбнулась.

– Я не очень силен в латыни, – сказал Виктор и улыбнулся в ответ.

– «Никто не несет наказания за мысли», – перевела она.

– Это верно! – согласился он. – И с нашим буйным воображением иногда нелегко справиться.

– Но нам запрещено читать мысли, – мягко напомнила она.

– Да, я знаю! Я к тому… я вспомнил, что говорил сегодня Идрис. Он упоминал о Данте Алигьери. Неужели он был одним из нас?

– Это закрытая информация! – не переставая улыбаться, ответила она.

– Думаю, это объясняет появление его великого произведения… Какое буйство фантазии! – словно не слыша продолжил Виктор. – Видимо, когда он вышел из Ордена, то сразу начал писать «Божественную комедию»…

– Вижу, твое воображение заводит далеко! – оборвала его Соланж и села.

Конец ознакомительного фрагмента