Вранова погоня - Татьяна Корсакова Страница 16

– Ты как? – И тут же добавил: – Эльза, если ты мне сейчас не ответишь, я отдерну шторку.

Так себе угроза, если разобраться, но Эльза отозвалась:

– Где мы?

Голос был сиплым, словно прокуренным.

– За городом, вдали от цивилизации и всякой дури. Ты поняла? – Не хотел угрожать и нервировать, само как-то получилось.

– Мне нужно домой. – В ее голосе появились истеричные нотки. – Сейчас же!

– Зачем? Здесь все есть, Эльза. Все, что нужно для нормальной жизни.

Едва не слетев с петель, дернулась шторка, и из-за нее показалась Эльзина голова. Сейчас, мокрая и облезлая, она, как никогда, была похожа на свою кошку. Кошка. Только рыжая, а не черная, но такая же неприкаянная.

– У меня нормальная жизнь! – Наверное, хотела крикнуть, но снова получилось лишь просипеть.

– Нет. – Никита смотрел на нее в упор, изучал каждое пятнышко, каждую крошечную морщинку на ее влажном то ли от воды, то ли от слез лице. – У тебя ненормальная жизнь, Элли. У тебя вообще нет жизни. Ты больна.

– Я здорова! – Она улыбнулась. Вот только улыбка ее была больше похожа на гримасу боли. – У меня все хорошо!

А шторку она задернула, не выдержав его взгляда. Или ей просто осточертело на него смотреть. Никита не исключал оба варианта.

– У тебя не все хорошо, Элли, – сказал он терпеливо, словно разговаривал с маленьким ребенком. – Я был в твоей квартире, я видел, как ты живешь. Как ты вообще можешь так жить?

– Как видишь, могу. Прекрасно жила, пока ты не появился.

– Прекрасно умирала. Сколько уже было передозов? Сколько осталось до финального?

Может, и не нужно было ее злить, когда она в таком состоянии, но Эльза злая нравилась Никите куда больше, чем Эльза беспомощная. Пусть лучше так.

– Не твое дело!

И ведь правду сказала. Не было ему до нее никакого дела. Жил себе и горя не знал. До встречи с Никопольским. До визита в квартиру на пятом этаже. А теперь вот накатило. Словно бы и не жил, словно бы и не было этих десяти беззаботных лет.

– Теперь мое. – Сказал и сам испугался того, что сказал.

– Ты мне никто! – У нее все-таки получилось закричать. – Ты мне не муж, не брат, не сват! Кто ты мне, Быстров, чтобы решать, как мне жить?

И снова права – никто. Он ей никто, она ему – несчастная наркоманка, но раз уж так получилось, раз уж жизнь свела их снова, нужно как-то приспосабливаться, подстраиваться друг под друга. До тех пор пока Эльза не поправится и у него не появится выстраданное право уйти жить своей жизнью дальше.

– Я тебе друг, Эльза. Давай на этом пока остановимся.

Ответа он ждал затаив дыхание. Словно бы важен был ему этот ответ, словно бы от него что-то вообще зависело.

Вот только Эльза не ответила, закрыла воду, и в наступившей тишине стало слышно ее тяжелое дыхание. Надо доставать ее из ванной, чтобы снова не поплохело. Не достал, вместо этого протянул за шторку руку с полотенцем. Полотенце забрали, выхватили с силой и злостью. И откуда что взялось в таком тщедушном теле?

– Отвернись… друг. – И в голосе послышалась насмешка. Нет, точно насмешка! Еще один хороший признак?

– Чистая одежда в пакете, – сказал он, отворачиваясь. – Твою я бросил в стиральную машину.

Эльза одевалась молча, Никита вслушивался в ее сосредоточенное сопение. Дышала она часто, и дыхание ее сбоило. Похоже, остатки сил ушли на этот вот всплеск злости. Может, оно и к лучшему.

– Оборачиваюсь? – спросил он, когда сопение прекратилось, и, не дожидаясь разрешения, обернулся.

Она не стала краше и здоровее после помывки, но розовый цвет и розовый аромат определенно добавляли ей баллов. Уже не бомжиха, а просто смертельно уставшая девчонка. Пусть лучше уставшая, чем больная.

С кончиков рыжих волос, которые от влаги начали завиваться, стекали капли воды, оставляли мокрые следы на футболке. С размером, кстати, Никопольский ошибся: вещи были Эльзе велики как минимум на размер, если не на два.

– Никита, мне нужно домой, – сказала она очень серьезным, почти деловым тоном.

– Нет. – Он не чувствовал вины за то, что удерживал ее силой в чужом доме, он чувствовал вину за то, что оставил ее когда-то одну наедине с нерешенными проблемами, допустил все это.

– Но мне очень нужно! – Тон из делового сделался просительным, почти умоляющим.

– Все, что тебе нужно, я привезу сюда.

Мгновение Никите казалось, что она вцепится ему в волосы, расцарапает кожу, как ее кошка. Он даже приготовился отразить удар, но не понадобилось.

– Все, что мне нужно, ты не привезешь.

– Таблетки? Что ты принимаешь?

– Если я скажу что, ты достанешь? – А теперь надежда пополам с неверием, и во взгляде – голод. Такой дикий голод, который бывает только у наркоманов.

– Нет, Элли. Я не привезу тебе таблетки, но я сделаю все, что от меня зависит, чтобы облегчить твое состояние.

– Мое состояние могут облегчить только колеса! – Она сорвалась на крик, почти визг, и за закрытой дверью тут же жалобно завыла кошка. Никита дверь открыл.

– Не только. – Он старался быть терпеливым и понимающим, старался следовать заветам великого нарколога Ильи Васильевича Стешкова: не обижаться и не давать невыполнимых обещаний. – Ты давно ела?

Вместо ответа Эльза равнодушно дернула плечом, подхватила на руки кошку, пошатнулась, словно даже такая ноша была для нее невыносимо тяжелой.

– Тебе нужно поесть. – Никита дождался, когда она выйдет из ванной, вышел следом.

– А полы ты помоешь? – спросила Эльза, не оборачиваясь.

– Помою. – И помоет! Он не брезгливый. Не с его работой быть брезгливым. И не такое видел. – Сейчас накормлю тебя и уберусь.

– Я не голодна.

Голодна. Еще как голодна! Просто голод ее иного толка.

– Тебе нужно поесть. – Говорить с ней он старался терпеливо, хотя терпение, похоже, подходило к концу. – У тебя скоро начнется анорексия.

– У меня скоро начнется ломка. – Она так и не обернулась, стояла к нему спиной, баюкала свою кошку. – То, что ты видел, этот так… цветочки. Поэтому будет лучше, если ты меня отпустишь.

– Кому будет лучше?

– Тебе… Мне… Всем нам!

– Не будет. – Никита стал прямо за ее спиной. Сам не знал, для чего. Чтобы подхватить в случае падения или задержать в случае попытки побега? – Нам станет лучше, когда из твоей крови, из головы твоей вымоется вся эта дурь.

– Нам? – Все-таки она обернулась, посмотрела в упор своими болотного цвета глазищами. А изумрудные искры в них все равно есть, значит, пошел процесс. – Нас нету, Никита. Нет и никогда не было. Все взаимные соглашения мы давно уже выполнили, так что не надо…

Конец ознакомительного фрагмента