47 - Алексей Чумаков Страница 18

– И ты, жалкая гиена, расскажи всей своей вонючей стае, что лев не повержен и все останется при нем! Пусть заткнут свои гнилые пасти и высматривают себе другую добычу. Ничего вы от меня не получите! Ничего, ровным счетом ничего! Я внятно объяснил свою позицию, тварь? – Он скривил рот.

Я мог лишь догадываться, насколько я сейчас смешон, со сжатыми губами и широко раскрытыми глазами.

– Повторяй за мной, говнюк: «Я все понял, мой король». Повторяй! – Он начал двигать моей челюстью вверх и вниз. – Повторяй: «Я все понял, мой король», ну же!

– Я фсе фонял, фой король… – неразборчиво произнес я, даже не задумываясь, насколько это безумно и унизительно.

– Громче, шакал!!!

– Я фсе фонял, фой король.

– Ммм… – Он улыбнулся во весь рот и медленно ослабил хватку. – Так-то лучше.

Затем он выпрямился и, разминая только что сжатую кисть, хрустнул пальцами. Я молчал и смотрел на него, в надежде хоть как-то оправдать такое поведение. Всматривался в его черты, пытаясь уловить малейший оттенок шутки, пусть и идиотской. Но, кроме удовлетворенного, надменного взгляда и маниакальной ухмылки, ничего не видел. Лишь теперь я начал осознавать, что этот жирный урод был совершенно серьезен. Он сорвал на мне всю накопившуюся злость, ненависть к другим и к самому себе и, пользуясь своим положением, унизил меня, понимая, что я не отвечу.

«Хотя – почему не отвечу? Почему за заработную плату я должен терпеть такие выходки?» Видимо, эти мысли тут же отразились в моих глазах отблеском решительности и наступающей агрессии. Он явно прочитал это. И в момент, когда я встал с кресла и сделал вдох для начала своего ответного монолога, я успел лишь увидеть кулак, услышать шлепок и почувствовать резкую боль в районе переносицы. Доля секунды – брызги ярких точек, похожих на бенгальские огни, и темнота.

– Может, ему воды принести? – где-то далеко послышался женский голос.

– Да, солнышко, наверное, вода все-таки нужна, – последовал ответ.

Я приоткрыл глаза и увидел две мутные фигуры. Моргнул несколько раз, зажмурился и снова открыл глаза. Надо мной склонились шеф и секретарша.

«Симпатичный плафон, но слишком громоздкие карнизы. Надо же, с такого ракурса я еще не рассматривал этот кабинет».

У меня ныли виски, не дышал нос, раскалывался лоб и слезились глаза. Несколько секунд я не понимал, что делаю здесь и почему рядом со мной эти люди. Но с каждым мгновением все яснее вспоминал случившееся. Единственное, чего я не знал наверняка, так это сколько времени валяюсь на холодном паркете.

– Вот, принесла воды, – приближающиеся шаги, и снова надо мной лицо молодой женщины, которой я хамил совсем недавно.

– Ну что, пришел в себя немного? – Шеф поднял меня за шею и поднес стакан с водой к моим губам.

Я сделал глоток и медленно сел, облокотившись о край дивана.

– Ну, ты даешь! Что с тобой случилось?

Я внимательно посмотрел ему в глаза. В них читались недоумение и любопытство.

– У тебя такое часто? – снова спросил он.

– «Такое»? – уточнил я.

– Ну, такое… Когда ты заходишь в кабинет и, не сказав ни слова, падаешь навзничь, снося носом все, что стоит на столе!

– Хм, – я попытался улыбнуться, – прямо-таки зашел и упал ни с того ни с сего?

– Не знаю, с чего ты рухнул, я сидел спиной к столу, когда ты вошел. Но грохот, я тебе скажу, стоял такой, что я чуть не обкакался от неожиданности.

Я все еще пытался улыбаться, с укором глядя на человека, который так умело лжет и не краснеет.

– Солнышко, – обратился он к секретарше, – закрой, пожалуйста, окна, а то он на полу, его может еще и продуть вдобавок.

Девушка отошла, а тот наклонился ко мне:

– Ты болен? – спросил он негромко. – Что случилось? У тебя такое не в первый раз?

Я смотрел на него, не зная, что и сказать. Видимо, я совсем отвык от такой наглости.

– Ты слышишь меня? – не отставал босс.

– Слышу.

– А чего не отвечаешь?

– А что мне ответить? Кажется, мы оба знаем, как все было на самом деле, – прошептал я.

– В каком смысле «на самом деле»?

– В прямом. В самом прямом.

– М-да… Ты меня пугаешь. – Он отклонился.

– Думаю, это взаимно.

– Ну, я, во всяком случае, не падал на твой письменный стол.

– Зато помогли мне упасть на свой.

Он никак не отреагировал на мои слова.

– Ты пойми, если у тебя такое бывает, нужно провериться на всякий случай. Это еще хорошо, что у меня в кабинете. Бог с ним, со столом. А если бы на проезжей части или на лестнице? Кто тебя знает, где ты еще шандарахнешься?

– Думаю, если меня не бить в нос, то я не шандарахнусь.

– Ну, если бить в нос, любой упадет. При чем тут это? – Он непонимающе взглянул на меня. – Тебя и бить-то не надо, сам падаешь как подкошенный.

– Издеваетесь? – уточнил я.

– Почему издеваюсь?

– Стукнули меня в нос, после чего я и оказался на полу, а сейчас полны сочувствия и изображаете из себя спасателя Малибу.

Шеф поднял глаза на секретаршу, которая расставляла по местам снесенные мною письменные принадлежности и рамки с фотографиями.

– Солнышко, ты слышишь? Теперь я бью своих подчиненных, – произнес он серьезно и вновь посмотрел на меня. – Если бы ты не так сильно долбанулся лицом об стол и об пол затылком, то я бы подумал, что ты все это инсценировал, чтобы подать на меня в суд за избиение.

– По-вашему, это бред? – Я был возмущен.

– Я не знаю, какое замыкание произошло у тебя в голове, но то, что ты несешь чушь, очевидно. Во всяком случае, для меня очевидно. У нас не крепостное право, чтобы я лупил своих работников. Что за ерунда? Меня пугает то, что ты и правда в это веришь. Послушай, если тебя начнет тошнить, то это…

– Сотрясение, я знаю.

– Да… Так что ты прислушайся к своим ощущениям и, если хочешь, возьми больничный. Мне не нужно, чтобы ты потом обвинил меня еще и в жестоком обращении с людьми, в злоупотреблении должностным положением и в неоказании помощи, ко всему прочему. – Тут он с отцовской заботой помог мне встать с пола и поправил воротник моей рубашки.

Если бы не сегодняшняя история, можно было бы с полной уверенностью сказать, что этот человек доброжелателен и заботлив по отношению к своим работникам и к людям в целом.

Ничего не понимая, я вышел из кабинета и направился в туалет, чтобы умыться и окончательно прийти в себя. К тому же это единственное место в офисе, где можно побыть в одиночестве. Я заперся, включил воду, подставил ледяные руки под струю горячей воды, почувствовав, как озноб, словно одиночный разряд, прокатился по всему телу. Затем умылся и, не вытирая лица, уставился на свое отражение.