Нордвуд. Призрачные нити - Хелен Тодд Страница 2

«Элла Чейз, в девичестве Хилл. Погибла двадцать первого октября две тысячи девятого года. Официальная причина смерти: несчастный случай. Возле ее тела была найдена записка: «Урожденная Нордвудом. Погребенная Нордвудом».

Оставила после себя дочь двенадцати лет. Советом было принято решение стереть память приемному отцу и поместить девочку в закрытый пансион. Есть слабая наклонность к магии».

– Но все было не так… – Эмма растерянно переглянулась с Томом.

В груди защемило. Эмма понимала, что все это… будто специально. Так просто ничего не хранят в архивах. Тем более в заброшенном крыле. Ей не хотелось верить, но интуиция подсказывала, что написанное – просто отмазка для отчетности.

– Думаешь, ее убили?

– Не знаю, Том, не знаю. На остальных страницах ничего нового. Какие-то данные о доме, в котором она жила, и ничего, понимаешь, ничего о моих родственниках! Но ведь есть тетушка Морин. Я ее почти не помню, если честно.

– Может, никого и нет? Я думаю, это к лучшему. После выпуска отправишься в свободное плавание…

– Свободное? Очень сомневаюсь. Поищем твоих?

– Нет, ничего не хочу знать. Иногда лучше не знать лишнего. Так легче дышать этим проклятым воздухом: не сдавливает горло.

Внезапно Эмму привлек запах гари. Густой, насыщенный. Он мягко проникал в легкие. За окном над верхушками кустов плыли белые клубы.

– Что-то горит! – Том в ужасе шарахнулся в сторону двери. – Нам нужно выбираться отсюда, поторопись!

Эмма не спешила. Она поставила папку со своей фамилией обратно, после чего вышла из кабинета и плотно закрыла дверь. Ржавый замок не слушался и заедал, но со второй попытки ей удалось повернуть ключ.

– Ты с ума сошла?! Сколько возишься, нам нужно уходить!

– Том, если бы горел этот корпус, ты бы уже об этом знал. Горим не мы. Может, кто-то не справился с заклинанием огня и случайно поджег поле. Но едва ли: пару часов назад за окном шел дождь.

Маркел устало вздохнул, но спорить не стал. Они покинули помещение буквально через пять минут. На улице их встретили грязно-серые клубы едкого дыма, за которыми можно было различить полыхающий жилой корпус. Раздавались чьи-то крики. Громкие, холодящие кровь крики. Эмма от испуга закрыла уши, стараясь не пропускать звук смерти внутрь себя, но это не помогало.

Перед глазами плавился воздух, размывая силуэт пансиона. Из широких окон вырывалось пламя. В сером угрюмом небе его алые языки терялись в облаках гари. На мокрых листьях виднелись багровые отблески. Поначалу Эмма испуганно шарахнулась, подумав, что это кровь. Деревянные рамы трещали. Масляная краска, сгорая, выбрасывала в воздух едкую вонь эпоксидной смолы. Огонь разрастался внутри помещения, охватывал одну комнату за другой. Все утопало в его смертельных объятиях. Каменные стены покрывались черным налетом. От этого зрелища Эмме стало по-настоящему жутко. Ее знобило. Тело стало неприятно ватным.

Из оцепенения девушку вывел Том, он схватил Чейз за плечо и потащил на задний двор. Движимый страхом, он спотыкался о корни деревьев, но упрямо продолжал путь. В горле пересохло, начался кашель.

– Эй, здесь кто-то есть, я вижу! – Маркел махал рукой.

За пеленой тумана, смешанного с дымом, послышался строгий голос смотрительницы. Она раздавала команды, призывая к спокойствию. Но ее никто не слушал. Ученики продолжали паниковать, толпились у калитки, не давая друг другу покинуть территорию пансиона.

– Мистер Маркел! Вы здесь? Как хорошо, что вам удалось выбраться!

Старая женщина хлопнула руками, а затем прижала их к груди. Ее морщинистое лицо исказилось в гримасе боли, но через несколько секунд вновь приобрело строгий вид.

– Все на месте, все на месте… Как хорошо, что занятия были на улице. Все целы, все в порядке, – она прерывисто дышала. – Пойдемте, нам нужно отойти подальше. Пока приедут пожарные… стоит побыть в стороне.

* * *

Серые пустые стены: местами потертые, местами засаленные от бесконечных касаний. В помещении царит гнетущая атмосфера. Сухой горячий воздух буквально электризуется.

После пожара прошло двое суток. Том сидел молча, опустив голову, и лишь временами тихо вздыхал. Сорок восемь часов они провели в ожидании. Город выделил им временное жилище в местном приюте. В крохотных комнатках с трудом помещались два человека. Жесткие деревянные кровати с давно прохудившимися матрасами нагоняли тоску и уныние. Здесь никто долго не задерживался.

Чейз с трудом вспоминала то, как они покидали горящий пансион. Она не любила это место, но отчего-то было жаль с ним расставаться. Что-то внутри подсказывало: дальше будет сложнее.

В местной газете писали, что никто не погиб. Так и было, преподавателей в тот день дежурило всего трое – они все оставались с учениками на улице, готовясь к занятию на открытом воздухе. Только Эмма и Том были в здании, но, к счастью, в заброшенном крыле, которое не успело захватить пламя.

– Детей отдают в семьи. Как думаешь, нам повезет куда-нибудь попасть?

– Мы слишком взрослые, чтобы стать приемными, – Эмма тряхнула головой, и ее светлые волосы закрыли лицо. – Главное, чтобы нас не оставили здесь. Остальное уже мелочи.

Том промолчал. Его тяжелый вздох нарушил повисшую тишину. Пошел дождь.

* * *

– Мисс Чейз!

– Да, мэм.

Эмма стояла посреди дорого убранного кабинета. Атласные стены отражали желтое свечение лампадок и хрустальной люстры. За столом из массивного красного дерева сидела полная женщина. Ее узкое платье подчеркивало необъятную грудь. На дряблой шее висел кулон с гербом города. Его тонкая резьба отображала ель с широкими ветвями и букву Н.

– Совет решил, что твое пребывание в другом приюте невозможно, – женщина выдержала паузу, пытаясь уловить реакцию Эммы. – Но в связи с тем, что у тебя есть тетка в этом городе, мы оформили ей опекунство.

– Хорошо, мэм, – Чейз послушно опустила голову.

– Эмма, будь осторожна с этой женщиной. Ее репутация неплоха, но пятнадцать лет назад она потеряла сына. После этого развелась с мужем и ведет практически затворнический образ жизни. – Пышная дама расписалась на листе бумаги. – Нордвуд не место для юных и чистых птенчиков вроде тебя. На первом этаже тебе отдадут документы.

– Спасибо, мэм, – Эмма внимательно посмотрела на женщину, но та, не обращая ни на что внимания, делала записи.

Как только Чейз коснулась дверной ручки, дама вновь заговорила.

– Ищи, птенчик, людей чистых сердцем, – женщина прокашлялась. – Бойся пламени – оно твой спутник, а сожженные кости – лишь память о прошлом, которое погребено в рыхлой земле. Не цепляйся за воспоминания, в жизни и так хватает боли.

Небо, затянутое свинцовыми тучами, нависало над острыми шпилями громоотводов. Четырехэтажное здание приюта буквально склонялось над Эммой. Она крепко прижимала руки к груди. Ее темно-зеленое пальто ярким пятном выделялось среди серой архитектуры пригорода. Тишина. Беззвучие, которое окутывало Чейз, наполняло ее душу тревогой, тоской. Тело знобило. Влага и сырость, присущие Нордвуду, с началом осени вступали в свои права.