Монах и дочь палача. Паутина на пустом черепе - Амброз Бирс Страница 2
Монах и дочь палача. Паутина на пустом черепе - Амброз Бирс читать онлайн бесплатно
На пятый день путешествия, невдалеке от города Зальцбурга, нам явилось странное и загадочное видение. На горизонте, прямо перед нами, возникла гряда тяжелых облаков со многими серыми вкраплениями и пятнами более темного оттенка, а между ними и голубым небом лежала полоса совершенно белого цвета. Это зрелище глубоко встревожило нас и озадачило. Облака были неподвижны. Мы наблюдали часами, но ничто не менялось в этой картине. Позже, уже к вечеру, на закате, солнце озарило их. Облака чудно` сияли и переливались, а временами, казалось, вспыхивали огнем!
Трудно выразить наше удивление, когда мы обнаружили, что заблуждались: это были вовсе не облака, а нагромождение скал. Это о них мы столько слышали в пути. А то, что мы принимали за белый небесный свод, оказалось снегом, что покрывал горные вершины.
IIКогда мы подошли ко входу в ущелье, что вело в глубь горной страны, смятение охватило нас: казалось, что это врата Ада. Позади осталась прекрасная земля, теперь мы готовились покинуть ее навсегда. Перед нами громоздились горы, теснины и сумрачные леса. Они угнетали взор и таили опасности. Укрепив сердца наши молитвой и шепча проклятья врагу рода человеческого, мы приготовились вынести все, что бы нам ни было суждено, и двинулись навстречу неведомому.
С великой осторожностью мы продвигались вперед. Вскоре путь нам преградили гигантские деревья. Их тяжелые кроны почти скрывали свет небес, сумрак сгустился, и холод пронизал нас. Звуки наших шагов и голосов, когда у нас хватало смелости произнести хотя бы слово, возвращались к нам, отраженные скалами, теснившими тропу, по которой мы двигались. Но отзвуки эти были столь отчетливы, многократны и многоголосы, так причудливо искажены, что мы с трудом верили, будто это наши голоса и шаги, и что нас не сопровождают орды невидимых существ, которые специально насмехаются над нами и устрашают нас.
Огромные мрачные птицы срывались со своих гнезд, кружили над вершинами скал и зловеще глядели на нас, бредущих внизу; грифы и вороны кричали такими дикими, злыми голосами, что кровь стыла в жилах. Мы молились, но молитвы и гимны, которые мы пели, не могли успокоить наши души; казалось, они только призывали новых птиц, и те эхом своих голосов еще сильнее устрашали и вносили смятение в наши сердца. Поразительно было видеть огромные деревья, вырванные с корнем и громоздившиеся на склонах холмов; сама мысль о могуществе стихий, совершивших это, приводила нас в содрогание. Временами тропа, по которой мы шли, жалась к самому краю обрыва. За ним, устрашая взор, зияла мрачная пропасть. Началась буря. Никогда не доводилось нам испытать ничего подобного: беспрестанно сверкавшие молнии почти ослепляли нас, а гром гремел с такой силой, что тысячекратно превосходил раскаты, слышанные доныне. Ужас окончательно подчинил наш разум, и каждую минуту мы со страхом ожидали, что сам дьявол обрушится на нас со скалы или свирепый горный медведь преградит нам путь. Но одни лишь олени да лисы изредка пересекали тропу. Страхи наши стали постепенно слабеть, и мы убедились, что святой Франциск – наш благословенный покровитель – не менее могущественен здесь, в горах, нежели в той прекрасной стране, которую мы покинули.
Долго мы шли и вот, наконец, достигли берега стремительного потока, чьи серебристые струи воистину радовали взор. В хрустально-чистой глубине мы разглядели благородных форелей, величиной ничуть не уступавших карпам в нашем монастырском пруду в Пассау. Даже в этих диких местах небеса не оставили своей заботой уставших путников!
У подножия величественных скал, покрытых лишайниками, раскинулся луг, на котором росли прекрасные небесно-синие и золотисто-желтые цветы. Названий их мы не знали, но брат Эгидий, столь же благочестивый, сколь и ученый, узнал их по своему гербарию и назвал нам. То были очень редкие цветы, встречавшиеся только в этой местности. Нас восхитил вид бриллиантовых жуков и бабочек, во множестве летавших над лугом. Мы собрали букеты и, счастливые, гонялись за чудесными насекомыми, совершенно забыв недавние страхи, медведей и злых духов.
Мы шли уже много часов, но не встретили ни человеческого жилища, ни чего-нибудь, напоминающего о людях, живущих здесь. Все глубже и глубже мы проникали в горную страну, все труднее давался нам путь через леса и ущелья. Вернулись и прежние страхи, но они уже не поражали наши души с той силой, как прежде, ибо теперь мы знали, что Бог хранит нас. Вновь река преградила нам путь, но к нашей радости мы обнаружили, что через нее перекинут грубый, однако прочный мост. Мы уже собирались ступить на него, когда я поднял глаза и на другом берегу увидел зрелище, заставившее похолодеть кровь в моих жилах. За рекой раскинулся луг, поросший дивными цветами, а посреди луга стояла виселица, и мертвец раскачивался в петле! Лицо его было обращено к нам (я легко мог различить мельчайшие его черты), и хотя оно уже почернело и начало разлагаться, без труда можно было определить, что смерть наступила недавно.
Я уже собирался привлечь внимание моих спутников к этому прискорбному зрелищу, когда произошло еще нечто: на лугу появилась юная девушка с длинными, золотистого цвета волосами, голову ее украшал венок.
Она была одета в ярко-красное платье, и ее неожиданное появление, как мне показалось, осветило всю сцену, будто сполох огня. Ничто в ее поведении не свидетельствовало о страхе перед виселицей и мертвецом; напротив, она двигалась прямо к виселице, легко переступая босыми ногами, что-то напевая громко, приятным голосом. Девушка размахивала руками, отгоняя стервятников, круживших над этим местом. Недовольные, они хрипло кричали, били крыльями и щелкали хищными клювами. При ее приближении птицы тяжело поднялись в воздух, и лишь один гриф не тронулся с места: он сидел на перекладине виселицы и смотрел угрожающе и с вызовом. Девушка подбежала вплотную к месту, где сидела отвратительная птица, и принялась прыгать и кричать. Тогда гриф расправил свои широкие крылья и нехотя взлетел. Она остановилась, спокойно и задумчиво разглядывая тело несчастного, мерно раскачивающееся под перекладиной.
Пение девушки привлекло внимание моих спутников. Все мы остановились, глядя на прекрасное дитя, не в силах произнести ни слова – настолько поразительный контраст являло собой это небесное создание и его окружение.
Я стоял неподвижно, безмолвно наблюдая эту удивительную картину, и чувствовал, как холод сжимает мое сердце. На мгновение мне в голову пришла сумасшедшая мысль, что здесь и я буду погребен, что стою сейчас на месте своей могилы. Удивительно, но это ощущение пронзило меня в тот самый момент, когда тень от виселицы накрыла движущуюся девичью фигуру. Конечно, это было совпадение, странное совпадение, одно из тех, что мешают сон с явью и реальность с глупейшими предрассудками. Действительно, ведь только безумцу могла прийти в голову мысль, что добрый христианин и искренний последователь святого Франциска Ассизского может закончить свои дни на виселице.
– Давайте преклоним колени, – сказал я своим товарищам, – и помолимся за душу умершего.
Мы поспешили к скорбному месту и молились горячо, не поднимая глаз. Я был особенно усерден в своей молитве, поскольку сердце мое исполнилось сострадания к несчастному, что качался на виселице. Я припомнил слова Господа нашего, сказанные по этому поводу, припомнил и то, что Он простил разбойника, распятого на кресте рядом с Ним. Кто знает, может быть, никто не сказал доброго слова и не даровал этому грешнику прощения перед смертью?
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments