Большая книга ужасов – 66 - Ирина Мазаева Страница 2

Они смеялись, а Сашка… Сашка им завидовал. Он хотел быть таким же, как они! Веселым, смелым, активным. Хотел пропадать с утра до вечера где-то с поселковыми, исследовать новые места, искать клады, играть в футбол, бесстрашно купаться в озере, пока губы не посинеют, легко и свободно чувствовать себя в любой компании, к месту рассказывать анекдоты и приколы. Он мечтал иметь сто друзей и чтобы все они любили его и восхищались им.

У Сашки друзей не было. Не было с самого детства. В садик он не ходил, а в первом классе почему-то никто не захотел сесть с ним за одну парту. Так и повелось: он сидел один, в школу шел один, возвращался домой один, сидел один дома вечерами, играя на компьютере или читая книги. А ведь он был самым умным в классе! Он учился лучше всех, на одни пятерки. Он мог рассказать одноклассникам кучу самых разных интересных вещей. Только никому это не было нужно.

Здесь, в Рускеала, тоже, когда бабушка Зина загоняла их троих по кроватям и Лешка оказывался один на один в чулане с Сашкой, он никогда его ни о чем не спрашивал и не слушал. Мог сам поболтать о школе: «И тут мне алгеброид бац! – и в натуре трюндель вешает, а я-то губень раскатал, что мне не хватило шага для победы. Я говорю: я Бен Ладену пожалуюсь, а он скалится и дневу тащит». В переводе на русский это означало, что учитель алгебры поставил Лешке тройку, тогда как тот надеялся получить четверку, после чего он пригрозил математику пожаловаться на него бородатому директору школы, но тот только рассмеялся и взял дневник.

Сашку коробило от Лешкиной манеры разговаривать. Он не понимал, как можно так коверкать русский язык. Но деваться было некуда: приходилось покорно выслушивать рассуждения дальнего родственника, который учился на класс старше, а по возрасту так был старше почти на два года и любил повторять, что «с мелочью я церемониться не привык». Да и, если честно, слушать Лешкины рассказы – это было не самое страшное. Самое страшное было бы, если бы Рыжовы вообще не замечали Сашку, как в последнее время делали одноклассники…

А сегодня в первый раз они взяли его с собой на заброшенный карьер-озеро купаться! Сашка плавать умел, но всегда боялся воды. Это был какой-то животный, инстинктивный, не поддающийся логическому анализу страх. Как будто вода живая, и она хотела убить Сашку. Или как будто в воде были какие-то чудовища, которые только и ждали, чтобы схватить его за ногу и утащить на дно. Но Сашка дал себе слово справиться с этим страхом! Он пообещал себе, что, несмотря ни на что, он будет купаться. Он заплывет далеко от берега. Он докажет этим противным Рыжовым, всем одноклассникам, всем-всем вообще, что он не ботан, не дрищ и не трус! Всю дорогу до озера Сашка повторял это про себя как заклинание, смело кинулся в воду, а вышло… А вышло, что лучше бы он вообще не лез в нее. Как сказал бы Лешка, он «облажался по полной».

С обеда Сашка взял себя в руки и подошел к Рыжовым.

– Леш, Жень, пойдемте в парк. Я вас мороженым угощу. За то, что спасли меня.

Сашка стоял перед ними, краснел, потел, нервно мял в кармане купюру, боясь, что у них, как обычно, свои дела, что они посмеются над ним, отберут деньги и рванут куда-нибудь без него. Но те вдруг согласились:

– А пошли.

Горный парк с тем же, что и поселок, названием был самым замечательным местом на земле! (Сашке, конечно, сравнивать было особенно-то не с чем, но все равно он в этом не сомневался.) Когда-то здесь добывали мрамор, а теперь самый главный затопленный карьер представлял собой озеро почти полкилометра длиной и метров сто шириной; это была огромная рукотворная «чаша» в сплошном массиве мраморов: высоченные серо-голубовато-белые скалы уходили глубоко в воду. Местные называли это место «каньон».

Были и другие карьеры: ближний, тоже затопленный, на который они с утра ходили купаться, итальянский, представлявший собой площадку, а потому оставшийся сухим, и еще какой-то дальний, на котором Сашка никогда не был. Раньше все карьеры были соединены друг с другом тоннелями и штольнями, но теперь все они тоже ушли глубоко под воду. Осталась только одна незатопленная шахта с отрезком штольни, по которому можно было попасть внутрь.

В девять утра парк открывался и тут же наполнялся туристами, приезжавшими сюда со всей страны на машинах и автобусах. Начиналась бойкая торговля сувенирами и едой. Зазывалы приглашали на аттракционы. Предварительно купив билет, каньон можно было обойти вокруг пешком. По воде можно было поплавать на лодке, естественно, за отдельную плату. Можно было пройтись с экскурсией и до других карьеров, побывать в шахте.

Рыжовы бодро прискакали к павильону с мороженым, выбрали себе самые большие эскимо и, оставив Сашку расплачиваться, рванули потайными тропами – не платить же деньги за то, чтобы просто подойти к каньону! – вверх на скалы. Сашка расплатился, подхватил свое мороженое и побежал следом. Он не сомневался, что найдет их у одного из двух самых замечательных аттракционов в мире.

Как и предполагал Сашка, Лешка с Женькой, поглощая мороженое, стояли у «тарзанки». Инструктор надевал «сбрую» – ремни, обхватывающие бедра, талию и плечи, – которую он почему-то называл «системой», на парня лет восемнадцати-двадцати. Он делал свое дело молча, а друзья, стоящие рядом с парнем, шутили и смеялись.

– Если что, кричи «мама!», мы тебя спасем!

– Памперс надеть не забыл?

– Может, передумаешь? Если боишься, давай я за тебя прыгну!

Сашка, Лешка и Женька стояли около кустов молча и смотрели во все глаза. Прыжок на «тарзанке» стоил целую тысячу рублей, и они могли только стоять вот так, смотреть и завидовать.

Инструктор сделал свою работу. Второй инструктор, девушка, передала по рации на другой берег: «Запускаем!»

– Готов? – спросил первый инструктор у парня.

Тот кивнул и нервно хихикнул.

– Прыгай вперед, подальше от скалы. Пошел!

И парень прыгнул.

И полетел к самой воде.

Сашка, Лешка и Женька затаили дыхание…

У воды трос спружинил, не дав парню коснуться голубого зеркала, и дернул его вверх. Скалы отразили эхом его испуганно-радостный вопль. Дружно вместе с ним заорали его друзья.

Парень болтался над водой, расправив руки как крылья, и кричал уже без страха. Что-то типа «круто!» и «э-ге-гей!».

– Я вас мороженым угощу, – передразнил Лешка Сашку, ловко стрельнув палочкой от эскимо и попав точно в урну. – Спасение жизни ва-аще-то стоит побольше лавэ – столько, сколько прыжок на «тарзанке». Или у тебя такая жизнь, что она вообще ничего не стоит?

Сашка сделал вид, что не слышал. Рыжовы развернулись и ушли. А он последний раз глянул вниз, на парня, которого тросом уже начали подтягивать на противоположный берег. И вдруг заметил какое-то движение внизу под парнем, в воде…

В кристально-чистой воде медленно переместилось что-то большое-большое.

Перед поездкой в Рускеала Сашка скачал в Интернете кучу информации о горном парке и поселке и теперь лежал с электронной книгой и читал.