Страсть Клеопатры - Энн Райс Страница 20

И снова в голове его мелькнула мысль, что ни одному фараону тех времен и не снилась та роскошь, в которой живут многие сегодняшние бизнесмены и коммивояжеры. Даже простолюдины пьют марочные вина и курят высококачественный табак. Вздохнув, он осушил свой бокал шампанского одним долгим глотком.

Как же злило его это безрадостное сообщение из Александрии!

Это была их последняя неделя в великой европейской столице, прежде чем они должны были ехать на свою помолвку, прием по поводу которой устраивал молодой аристократ Алекс Саварелл – тот самый, за которого Джулия еще недавно собиралась замуж. Рамзес не боялся этого события как такового, а просто очень хотел, чтобы все поскорее закончилось. Он понимал, что за широким жестом Савареллов стоят добрые намерения, а также, что для его возлюбленной спутницы жизни очень важна эта семья.

Однако, как только все будет позади, он хотел вновь отправиться в путешествие, чтобы повидать знаменитый английский Озерный край, старинные замки на севере страны, окутанные легендами озера и узкие горные долины Шотландии.

А теперь это неожиданное известие спутывало им все карты, грозясь сорвать их планы и здесь, в Париже, и в ближайшем будущем.

Джулия встала и открыла окно, чтобы проветрить комнату от дыма. Тяжелые шторы затрепетали от прохладного ночного ветерка.

С недавних пор она сильно изменилась, исчезла ее былая уязвимость, а вместе с ней и деликатность. Это была уже не та смертельно напуганная юная девушка, которая так дрожала, увидев, как он встает из своего саркофага в ее лондонском доме – кстати, как раз вовремя, чтобы остановить ее преступного кузена Генри, намеревавшегося отравить ее чашкой чая; того самого мерзавца, который отравил в Египте ее отца, и все ради неуклюжей попытки оплатить собственные карточные долги за счет средств семейной компании. Но теперь Генри Стратфорда уже не было, равно как ничего не осталось и от той Джулии, которую он едва не убил. То была искренняя, наивная девушка, на которую давила перспектива выйти замуж за нелюбимого человека и которая вот-вот должна была столкнуться с правдой жизни, с низостью и подлостью людей, подгоняемых алчностью и жаждой наживы.

Да, той Джулии больше нет и в помине, ей на смену пришла избранница его сердца, его полная жизни невеста, перед которой ему не было нужды клясться в вечной верности во время торжественной церемонии с обручальными кольцами.

Во время обратного путешествия морем из Египта в Лондон та Джулия пыталась покончить с собой, но вместо гибели в мрачной морской пучине очутилась в его крепких объятиях, а еще несколько часов спустя дрожащими руками приняла от него волшебный эликсир.

Эта новая Джулия излучала спокойную уверенность и самообладание, взглянув на мир с совершенно другой стороны. И еще совсем недавно их помыслы были направлены только на то, чтобы открывать для себя этот мир, лежавший сейчас у их ног.

Рамзес посмотрел на Самира. Он высоко ценил своего смертного друга и преданного сторонника, жителя современного Египта с темными глазами и смуглым лицом, который глубоко понимал Рамзеса и ход его мыслей и поступков. Такого понимания не было у северных людей со светлой кожей, даже у его возлюбленной Джулии. Однажды, когда-нибудь в будущем, вероятно, пробьет час даровать эликсир и этому человеку, но у Рамзеса еще будет время обдумать этот шаг; сам же Самир никогда не попросит о таком подарке – даже на короткий миг он и в мыслях не допустит, что Рамзес, его бог и повелитель, взвешенно и обдуманно решится на это, а уж тем более не сочтет это само собой разумеющимся.

– Что мы знаем о человеке, который путешествует вместе с ней? – наконец спросил Рамзес. – Помимо его имени.

– Достоверной информации немного. Но у меня есть догадки.

– Так поделись ими, Самир.

– Как я уже писал вам некоторое время тому назад, один из поездов, ударивших ее машину в ту ночь, поехал дальше. Значительная часть его груза направлялась в одно отдаленное поселение в Судане. Проведя кое-какие расследования, мои люди натолкнулись на короткое сообщение, свидетельствовавшее о том, что в одном из товарных вагонов было обнаружено человеческое тело.

– Кто написал об этом?

– Один местный журналист.

– А что насчет тамошней больницы? – поинтересовался Рамзес. – Ты связывался с персоналом?

– Оказалось, что там не с кем было поговорить. Из медсестер, дежуривших в ту ночь, никого не осталось, все они уехали.

– Но ведь это было всего два месяца тому назад, – удивилась Джулия.

– Этот человек, который путешествует с нею, – произнес Рамзес. – Ты считаешь, что это кто-то из больницы? Доктор, возможно?

– Возможно, сэр.

– А остальные, которые уехали?

– Новые трупы, – прошептала Джулия.

– Да, может быть, Джулия, – ответил Самир. – А может быть, и нет. Один из моих людей в Каире только что сообщил мне о довольно крупной распродаже древних артефактов. Частной распродаже. Археологическая общественность в бешенстве, разумеется. Тот, кто устраивал эти торги, предпринял определенные меры к тому, чтобы скрыть их истинное происхождение. Но ходят слухи, что разграбленное захоронение, о котором идет речь, было секретным хранилищем сокровищ, которые Клеопатра прятала лично для себя. Многие монеты и скульптуры оттуда носят ее изображение. Кое-что об этом было и в египетских газетах. Я заказал вырезки из них, мне пришлют их по почте в мой офис в Британском музее.

– Когда стало ясно, что Египту не устоять перед Римом, Клеопатра отправила огромные сокровища куда-то на юг, – сказал Рамзес. – Я помню это.

Казалось бы, простое воспоминание, но в результате он погрузился в задумчивость, отправившись бродить по лабиринтам своей памяти.

Как бы ему хотелось считать существо, которое он вызвал к жизни, всего лишь презренным чудовищем, ничтожным отклонением от нормы, воскресшим в результате его беспечности и гордыни. Но в ночь того страшного несчастного случая, всего за несколько секунд до того, как она в смятении выбежала из здания Оперы, украла машину, которой не умела управлять, и вылетела между двумя несущимися навстречу друг другу поездами, она совершенно не была похожа на жалкого поверженного монстра. Она была сосредоточенной, целеустремленной, полной желания отомстить. А перед этим у нее была стычка с Джулией в дамской комнате, где она запугивала ее, грозилась убить. И наслаждалась испугом Джулии.

Во время ее буйного неистовства в Каире Самир и Джулия изо всех сил пытались убедить его, что она была существом без души. Не самой Клеопатрой, а всего лишь ее жуткой, внушающей страх оболочкой. Однако когда они с ней столкнулись в Опере лицом к лицу, сомнений у него не осталось: он узнал в этих глазах неукротимый дух прежней царицы.

А что же теперь? Она по-прежнему жива. И похоже, по-настоящему неуязвима.

Но что она хотела? Зачем отправилась в Александрию рука об руку с этим молодым человеком? Возможно, чтобы попрощаться со своей бывшей родиной? Ведь и сам он всего несколько месяцев назад предпринял длительное путешествие в Египет именно по этой причине.