Запретный сад - Виктория Борисова Страница 22

Но ребенок уже не реагировал на ее слова – просто ревел благим матом:

– Не хотю-у! Хотю кала-атку!

От детского крика просто уши заложило! Лиза хотела было обойти эту парочку, но не тут-то было. В узком проходе между рядами места для нее просто не оставалось.

– Разрешите пройти, пожалуйста… – тихо сказала она, но женщина, всецело занятая своим чадом, даже головы не повернула в ее сторону.

А ребенок вовсе не собирался успокаиваться. Он ревел благим матом, громко, самозабвенно, топал ножками, обутыми в нарядные крошечные кроссовки, отталкивал руки матери… Яблоко тут же полетело в сторону – и угодило Лизе прямо в лицо. Удар был неожиданно сильным, она даже вскрикнула от боли и неожиданности. В первый момент она просто опешила, а потом попыталась урезонить не в меру разошедшееся дитя:

– Мальчик, что ты делаешь! Ну разве так можно…

Ребенок даже замолчал на мгновение, удивленно уставившись на нее, а потом заревел еще громче, обхватив мать и словно ища у нее защиты. Мамаша легко отодвинула его в сторону, словно дорогостоящий, но неодушевленный предмет, и пошла на нее, словно солдат на вражескую амбразуру:

– Ах ты, моль бледная! Ты чего на ребенка вызверилась, а? Чё ребенка трогаешь, тварь? Помешал он тебе?

Дальше шла такая длинная тирада отборнейшего мата, что Лиза просто оторопела от такого напора. Ну не драться же с ней… Хотя сила все равно на ее стороне, и эта крепкая деваха, если захочет, сможет уделать ее как бог черепаху.

– Своих роди, тогда и воспитывай. А моего трогать не смей, поняла?

Лиза просто не знала, куда деваться. В какой-то момент ей показалось, что эта заботливая мамаша, превратившаяся в разъяренную фурию, вот-вот и впрямь кинется на нее с кулаками! Но вместо этого она вдруг отступила на шаг и глумливо усмехнулась:

– Хотя… Кто ж на тебя позарится? Чулидой жила, чулидой и помрешь.

Молодая женщина подхватила за руку вмиг притихшее дитя и гордо удалилась, выстукивая каблуками по каменному полу и раскачивая крутыми бедрами.

Лиза стояла совершенно оглушенная, раздавленная хамской выходкой. Она чувствовала себя такой беззащитной и жалкой!

Голова закружилась, перед глазами замелькали разноцветные круги, потом свет погас… Лиза чувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Пытаясь удержаться на ногах, она неловко взмахнула рукой, пытаясь схватиться за что-нибудь…

Откуда-то издалека сквозь темную душную дурноту, окутавшую ее, раздался звон разбитого стекла. С трудом открыв глаза, Лиза с ужасом увидела, что банка дорогого кофе упала на пол и со звоном разлетелась. Мамаши с ребенком давно и след простыл, а она беспомощно оглядывалась, не понимая, что делать дальше.

С полминуты она горестно разглядывала осколки, потом рядом с ней словно из-под земли появился рослый охранник в серо-синей форме с непонятной эмблемой на груди.

– Та-ак… – задумчиво протянул он, – ущерба, значит, на пятьсот двадцать рублей будет! Пройдемте со мной.

Он цепко подхватил ее под руку и потащил куда-то. Лиза с трудом переставляла ноги и все же покорно шла, бормоча какие-то жалкие слова в свое оправдание:

– Вы понимаете, это случайно получилось… Я не нарочно…

Дальше все было как в кошмарном сне. Лиза оказалась в маленькой комнатке, вокруг были какие-то люди… Она видела все словно в тумане, и сквозь мутную пелену доносились пугающие слова «ущерб», «милиция», «уголовная ответственность»… Лиза никак не могла поверить, что все это действительно происходит с ней наяву! Было очень страшно и стыдно, что сейчас придут милиционеры, составят протокол, может быть, даже отведут ее в отделение и посадят в мерзкое помещение за решеткой, именуемое в народе «обезьянником», вместе с воровками и бомжихами… По правде говоря, такое она раньше видела только по телевизору – и то содрогалась от отвращения.

– Девушка! – Голос донесся до нее словно сквозь вату. – Девушка, ну так вы заплатите или будем милицию вызывать?

Лиза тряхнула головой, отгоняя дурноту. Только сейчас до нее дошло наконец, что она может отделаться сравнительно легко, пожертвовав всего лишь деньгами.

– Да, да, конечно… – забормотала она, судорожно роясь в сумочке. – Вот, пожалуйста, возьмите!

Почти не глядя, она вытащила из кошелька все купюры и опрометью бросилась прочь. Хотелось поскорее убраться из этого магазина, от его фальшивого изобилия – и настоящего хамства и жестокости.

Уже у самых дверей Лиза зачем-то обернулась, словно пытаясь убедиться, что за ней никто не гонится, – и тут в огромном, до самого потолка, зеркале она увидела какую-то странную, в высшей степени нелепую фигуру. На нее смотрела женщина, одетая в мешковатую, словно пыльную юбку, растоптанные туфли, больше похожие на больничные тапочки, и ветровку, выцветшую за долгие годы беспорочной службы до неопределенного цвета. Лицо этой женщины выглядело таким некрасивым, бледным, сморщенным в плачущей гримасе, растрепанные волосы торчали во все стороны… Весь вид незнакомки вызывал только брезгливую жалость.

«Как на паперти стояла!» – невольно подумала Лиза. Она повернулась и хотела было наконец уйти… И только тут поняла, что видит собственное отражение. Безжалостное зеркало отразило ее во всей красе, и смотреть на это было просто невыносимо!

Горло перехватило, слезы брызнули из глаз, она закрыла лицо руками и выбежала прочь.

Дорога до дому показалась ей почему-то нескончаемо долгой. Лиза шла еле переступая ногами, словно древняя старуха, и каждый шаг давался ей с трудом.

Да уж, называется, сходила в магазин за покупками! Кошелек пустой, возвращается налегке, да еще и настроение безнадежно испорчено. Денег, так бездарно пропавших, было очень жалко, но главное даже не в этом. Хотелось и самой куда-нибудь пропасть, испариться из этого мира – чужого, жестокого, живущего по непонятным ей законам…

Мира, где она никому не нужна.

Войдя в квартиру, Лиза поспешила захлопнуть за собой дверь, словно стараясь спрятаться за ней, отгородиться от всего плохого, что произошло сегодня.

Но легче не стало. Она чувствовала себя совершенно обессиленной, к тому же зубы противно стучали и все тело трясло как в ознобе. Обычно такое случалось перед тем, как она заболевала… Конечно, нужно бы еще закончить уборку – хотя бы кое-как, чтобы не спотыкаться о пылесос и веник, но сил на это уже не осталось. Лиза решила махнуть рукой на окружающий разор и беспорядок – в конце концов, какая разница?

Наскоро переодевшись в домашнее, она прилегла на диван, с головой закуталась в пушистый плед и хотела было уснуть. Даже глаза закрыла, но почему-то сон никак не шел.

Лиза думала о том, что произошло сегодня, снова и снова прокручивая события, словно магнитофонную пленку, – и в который раз переживала стыд и унижение от случившегося. Но было еще и недоумение: почему же все-таки с ней произошло такое? Миллионы людей каждый день ходят по магазинам, а для нее это совсем простое, обыденное действие стало настоящим потрясением… Конечно, глупо было соваться с тощим кошельком туда, где продают вещи, предназначенные для людей с другим достатком, но Лиза чувствовала, что дело здесь не только в деньгах. Ощущение собственной ущербности, покинувшее ее было за последние месяцы, накатило с новой силой, накрыло с головой, и ей нечем стало дышать, горло перехватило, и вот уже все тело содрогается от рыданий…