Именины каменного сердца - Виктория Борисова Страница 22

Вход в магазин освещали разноцветные мерцающие огни. Видно, к Новому году готовятся! Дед Мороз с плаката широко улыбался, и веселый снеговик лихо катился с горки на расписных санках, витрину украшали пластиковые елочки, щедро украшенные искусственным снегом и блестящей мишурой… На фоне серой осенней слякоти это смотрелось нелепо, словно кто-то перепутал времена года.

Марьяна уже поднялась по ступенькам, и стеклянные двери распахнулись ей навстречу, но вдруг она обернулась да так и застыла на месте. Возле столбика она снова увидела рыжего спаниеля – того самого, что и утром! Только теперь собака уже никого не ждала, а просто лежала на асфальте, закрыв глаза и уткнув морду в вытянутые лапы с самым безразличным видом, словно мертвая. Дождь шел почти весь день, и рыжая шерсть слиплась космами, так что вся она казалась похожей на свалявшийся коврик. Перед носом у нее лежал кусок сосиски на бумажной тарелочке, но бедное животное почему-то не обращало внимания на пищу.

Марьяна даже про кофе забыла. «Неужели щенка кто-то бросил? – думала она. – Нет, невозможно! Не могут же люди быть такими жестокими… Может быть, хозяйка просто пошла в магазин второй раз?»

Хотелось выяснить это прямо сейчас, немедленно! Она подошла к лотку с овощами у входа в магазин и несмело спросила у продавщицы:

– Скажите, пожалуйста… Собака эта – она что, целый день здесь?

Торговка – толстая тетка с сизым от холода лицом, в грязном, когда-то белом фартуке, повязанном поверх китайского пуховика, – зачем-то смерила ее взглядом с ног до головы и довольно нелюбезно ответила:

– С утра тут сидит. Тетка какая-то оставила. Привязала да пошла себе, вроде как в магазин. И нет ее… А уж как визжала псина – прям в ушах звенит до сих пор! Сейчас только затихла.

– Как же так можно! – возмутилась Марьяна. – Ведь живое существо! Она погибнет здесь!

– Да уж, – равнодушно вздохнула торговка, – народ безжалостный пошел. Завести заведут, а потом бросают. Вы, девушка, брать что-нибудь будете или как?

– Н-нет, извините.

Марьяна отошла от ларька и направилась было к асфальтированной дорожке, ведущей к дому. Заходить в магазин ей почему-то совершенно расхотелось. Видеть животное, страдающее от людской низости и предательства, было мучительно стыдно.

В этот момент собака чуть приподняла голову и посмотрела на нее осмысленным, совершенно человеческим взглядом. Длинные уши лежали на земле, а на морде застыло выражение такого беспредельного одиночества и отчаяния, что Марьяна не выдержала. Она почти подбежала к столбику и принялась отвязывать поводок.

– Сейчас, собачка, сейчас… Потерпи немножко! – бормотала она. – Сейчас…

Она так торопилась освободить несчастную псину, что сломала ноготь и вскрикнула от боли. Капля крови выступила на белой коже, но Марьяна продолжала упорно теребить неподатливый узел. Наконец ременная петля поводка оказалась у нее в руках.

– Пойдем отсюда! – сказала Марьяна, и щенок покорно затрусил за ней вслед.

Вечер прошел в непривычных хлопотах. Сначала найденыша пришлось вымыть. Марьяна посадила щенка в ванну, взбила густую пену из шампуня и долго намыливала маленькое тельце. Собачка не сопротивлялась, только смотрела на нее, словно хотела сказать: ты ведь не обидишь меня?

Потом щенка почему-то обуяло игривое настроение, и он принялся радостно носиться по квартире, шумно отряхиваясь, болтая длинными ушами и разбрызгивая капли воды во все стороны. Марьяна взялась было ловить хулигана, но тот принял это за продолжение веселья – то прятался под кроватью, то затаивался под журнальным столиком, сшиб напольную вазу, и пришлось собирать осколки…

Наконец, когда оба они изрядно умаялись, щенок дался в руки. Марьяна не знала – то ли сердиться, то ли смеяться.

– Что ж ты творишь, бандит? – выговаривала она. – Ах, ты, оказывается, еще и бандитка… Очень интересно. Да не вертись ты! Будешь чистая, мытая – совсем другое дело. Покормить бы тебя надо… Сейчас найдем что-нибудь, красавица!

И вправду – вымытая и высушенная феном, собачка была просто загляденье. Хоть сейчас на выставку! Марьяна отыскала в шкафчике пачку геркулеса, сварила кашу на молоке и поставила тарелку на пол.

– Ешь!

Собака обнюхала угощение и в два счета умяла все, что было. Наклонив голову, она вопросительно посмотрела на новую хозяйку, – мол, не дадут ли еще? – а потом запрыгнула к ней на колени. Кажется, она разомлела от тепла, сытости и ласки, и на морде отражалось выражение полнейшего блаженства.

– И что мне с тобой делать? – вздохнула Марьяна.

Собак у нее раньше не было. Мама всегда считала, что животному в доме не место, говорила о микробах, грязи и шерсти в квартире, да и она сама с жалостью смотрела по утрам на людей, вынужденных уныло тащиться за своими хвостатыми питомцами. Как будто других дел у них нет! Понятно, если иметь собаку в загородном доме, во дворе, но в квартире? Нет уж, увольте.

Но с другой стороны, не выгонять же на улицу маленькое существо, что так доверчиво прижимается к ней! Можно было бы, конечно, поискать для найденыша новых хозяев, дать объявление в Интернете, поспрашивать у знакомых, но… Почему-то ей не хотелось этого делать. На секунду ей показалось, что дом без щенка станет пустым и скучным.

Собачка вся встрепенулась и сжалась в комочек, словно боялась, что ее вот-вот ударят или прогонят обратно под моросящий дождь. Марьяне даже стыдно стало немного. Она прижала к себе щенка и сказала:

– Ладно, псинка, не грусти! Я тебя никому не отдам.

Собака как будто поняла ее – чуть наклонила голову,

внимательно прислушиваясь к словам, которые решали ее дальнейшую судьбу, и лизнула в руку.

– Ты теперь будешь Найда! – строго сказала она, и собака радостно завиляла обрубком хвоста, демонстрируя полное согласие с ее решением.

Спать укладывались поздно. Марьяна чувствовала себя усталой от непривычных хлопот. Она повернулась на бок, подложила ладонь под щеку, как в детстве, и закрыла глаза. Уже проваливаясь в сон, она вспомнила, что забыла нанести на лицо увлажняющую сыворотку против морщин, обогащенную ретинолом, но вставать было лень. «Пропущу денек, ничего страшного…» – подумала она.

Найда сперва свернулась клубочком на коврике, но потом, улучив момент, запрыгнула на кровать, повозилась немного, устраивая себе уютную норку из одеяла, и, наконец, умостилась в ногах.

В первый момент Марьяна даже возмутилась и хотела было согнать нахалку обратно на пол, но чувствовать рядом маленькое теплое тельце, так доверчиво прижавшееся к ней, ощущать дыхание живого существа было так приятно! На нее вдруг снизошло удивительное ощущение мира и покоя, какого, пожалуй, не испытывала никогда раньше.

Впервые за последние дни она заснула почти сразу. Снилось ей что-то неопределенное, но очень приятное, и Марьяна улыбалась во сне.

На следующий день Марьяна чуть не опоздала на работу. Когда она шла по коридору – да что там, почти бежала, выстукивая быструю дробь высокими острыми каблуками, – она видела, как сослуживцы провожают ее удивленными взглядами. Еще бы, и в самом деле странно, что она, такая аккуратная и ответственная, всегда приходила заранее, а тут влетела за полминуты до начала рабочего дня!