Дверь на Сатурн - Кларк Эштон Смит Страница 23

Я внезапно понял смысл всего происходящего, увидев, что некоторые из стоящих рядом со мной жителей срывают и жуют плоды. Но другие не притронулись к ним, и я догадался, что только слабые и болезненные существа, о которых я упоминал раньше, ели эти кроваво-красные груши. Похоже, плод были целебным лекарством, излечивавшим болезнь: их тела становились ярче, а пятна тени исчезали, и жители принимали нормальный вид, присущий всем остальным.

Я глядел, и на меня внезапно обрушилось чувство такого же голода, неутолимого и необъяснимого желания, бездумное головокружение человека, затерянного в мире, который находится слишком далеко и высоко от проложенных человечеством путей и дорог. Я засомневался, но забыл свои сомнения еще прежде, чем они родились. Чьи-то предостерегающие руки потянулись удержать, но я не обратил на них никакого внимания. Одна из сияющих груш прямо просилась мне в руки, и я сорвал ее.

Мои пальцы почувствовали острое электрическое покалывание, на смену которому пришел холод, сравнимый лишь со снегом посреди летнего дня. Нельзя сказать, что плод состоял из чего-либо, хотя бы отдаленно напоминающего то, что мы привыкли называть материей, но все же был твердым на ощупь, и его божественная мякоть брызнула мне в рот терпким, точно вино, соком. Я жадно поглощал грушу, и молния невыносимого божественного восторга пробежала по нервам и воспламенила все фибры моей души.

Я уже почти забыл тот экстаз (если это действительно был экстаз), который охватил меня впоследствии… Это было чувство слишком безграничное, чтобы слабая человеческая память могла удержать его. И многое из того, что я помню, может быть рассказано лишь на языке Олимпуса.

Я вспоминаю, однако, потрясающее расширение всех моих чувств, расцвет мыслей, превратившихся в огромные миры и ослепительно яркие звезды, как будто мое сознание воспарило над своей бренной оболочкой вместе с волшебным ростом Древа. Казалось, что жизнь странных людей превратилась в часть моего существа, что я издревле знал тайны их мудрости, нечеловеческий масштаб их восторгов и печалей, их побед и поражений.

Решив, что таков мой удел, я поднялся в последующие, более высокие сферы. Передо мной лежали бесконечные пространства, и я изучал их, точно развернутую карту. Я смотрел вниз на далекие небеса и преисподние, лежащие рядом с небесами, и видел извечный процесс их непрестанного переплетения и превращения друг в друга.

У меня был миллион глаз и ушей; я знал все, что делалось на дне самой глубокой пропасти и между пятью солнцами. Я был повелителем странных чувств, спешивших осознать энергию темных звезд и невиданных планет.

И все это я принимал с восторгом пьяного творца, и все было знакомо, как будто я уже когда-то открывшуюся мне Вселенную.

А потом, быстро и ужасно, пришло чувство раздвоения, ощущение, что эта часть меня больше не владеет царством космического великолепия и беспредельности. Мой экстаз исчез, как лопнувший мыльный пузырь, и я, казалось, утратил призрачного гигантского бога, который все еще вздымался выше звезд. Я снова стоял под Древом с людьми из другого измерения, и румяный плод, никем не тронутый, все еще горел на широко раскинувшихся арках листвы.

Меня неумолимо преследовало раздвоение, и я больше не был один, но чувствовал себя двумя. Я отчетливо видел себя самого, свое тело и черты, тронутые неземным сиянием существ, живущих в этом мире, но Я, видевший alter ego, мое второе Я, осознавал чугунную тяжесть, точно меня притягивала какая-то непонятно усилившаяся гравитация. Казалось, золотистая земля подо мной пружинит, точно поверхность закатного облака, и я погружаюсь и падаю сквозь находящуюся под ним пустоту, в то время как мое другое Я остается под Древом.

Проснулся я под горячими лучами полуденного солнца, ласкающими мое лицо. Глинистая земля, на которой я лежал, разбросанные вокруг осколки пирамиды, скалы и можжевеловые заросли были совершенно неузнаваемы, точно пейзаж принадлежал какой-то другой, не нашей планете. Очень долго я не мог вспомнить, где нахожусь, и все то, что я в подробностях изложил в этом рассказе, восстанавливалось в моей памяти очень медленно, а цепь событий была прерывистой и беспорядочной.

Как я вернулся на Землю, до сих пор загадка. Иногда мне кажется, что небесные существа привезли меня назад на том сияющем корабле, чье устройство я так и не понял. Иногда, когда меня окутывает пелена безумия, я думаю, что меня – или часть меня – выбросило сюда, потому что я съел Плод. Силы, действию которых я подвергся, совершенно непредсказуемы. Возможно, в соответствии с законами того измерения, действительно произошло разделение элементов моего тела, благодаря чему я превратился в двух человек в разных мирах. Несомненно, любой физик счел бы мои мысли бредовыми…

Это событие не нанесло никакого вреда моему телесному здоровью, за исключением, кажется, небольшого обморожения, и необычного жжения на коже, скорее легкого, чем сильного, что, возможно, объясняется тем, что я подвергся временному действию радиации. Но во всем остальном я стал, да и сейчас остаюсь лишь тенью человека, которым был когда-то. Кроме всего прочего, я вскоре обнаружил, что мои способности к рисованию полностью исчезли и не вернулись даже через много месяцев. Какая-то высшая сущность, кажется, покинула меня, совершенно и навсегда.

Я превратился в юродивого. Но часто на этого юродивого обрушиваются безбрежные небеса во всем их ужасе и немыслимой красоте. Я покинул уединенные Сьерры и искал убежища в обществе людей. Но улицы зияли безднами, не нанесенными ни на одну карту, и Силы, которые ощущал и видел лишь я один, бродили среди ничего не подозревающей толпы. Иногда я чувствую, что нахожусь уже не здесь, рядом с моими товарищами, но стою под Древом Жизни, рядом с неземными существами в их непостижимо ином мире.

Шаман Йехемог, подавленный черствым отказом своих собратьев Вурмитов избрать его главным жрецом, серьезно подумывал уйти из родовых нор примитивного мехового племени и уединиться в ледяных скалах севера; области, не посещаемой его робким, живущим под землей народцем.

Семь раз он предлагал свою кандидатуру на обладание заветным головным убором из черного огового дерева, завершавшимся легендарными суусимовыми перьями, и в седьмой раз старейшины несправедливо отказали ему в том, что он считал наградой, трижды заслуженной его благочестием и суровым аскетизмом. После моего исчезновения, клялся отверженный шаман, у них не будет восьмой возможности пренебречь именем Йехемога в вопросе о даровании странной иерархической власти. Он уже не сомневался, что вскоре они раскаются в своем выборе жалкого святоши взамен единственного ревностного почитателя бога Вурмиша.

В доисторический период большинство племен Вурмитов обитало в норах, проложенных под непроходимыми дебрями горного полуострова Гипербореи, другое его название Мху Тулан. Их косматые полуживые предки воспитывались в рабстве у ощущающих человеко-змей, чей первобытный континент был расколот на части вулканическими сотрясениями и низвергнут в океаническую пучину одним или двумя зонами ранее. Спасаясь из рабских загонов своих прежних хозяев, теперь, к счастью, почти вымерших, прародители нынешних Вурмитов силой захватили эту территорию у совершенно деградировавших людоедских племен отталкивающего обличья и мерзких обычаев. Немногие из оставшиеся в живых людоедов были вытеснены на север и поселились на суровом, загроможденном ледниками Полярионе.