Солнце мертвых - Алексей Атеев Страница 25

Петухова вяло кивнула головой.

– А! Каково! Пузырь этот… что-то новенькое?

– Нечто подобное упоминается у Юлиуса Аквиларского в его трактате «Демоны ночи», – мрачно заметил Коля.

– У Юлиуса? Не припоминаю. Хотя не сомневаюсь в твоей эрудиции. Ничто не ново под луной. Однако Аквиларский жил в четырнадцатом веке, а теперь двадцатый. Но мне нравится размах! Как все подается!

А что, Юлиус Аквиларский тоже имел ванную комнату, а, Коля? – Профессор хохотнул. – Ну ладно, ладно, не обижайся.

А что, не съездить ли нам на место действия? Так сказать, убедиться своими глазами. Мне лично очень хочется. – Он посмотрел на Петухову. – Поехали, Валентина Сергеевна. С нами не пропадете.

Она все так же молча кивнула головой. Перед входом в гостиницу стояла роскошная легковая машина. Валентина Сергеевна припомнила, что она называлась «Волга». Такие машины только-только начали выпускать, и в городе их было всего несколько штук.

– Прошу вас. – Струмс галантно распахнул дверцу. Коля сел за руль.

Вот и ее дом. Выйдя из автомобиля, Петухова нерешительно топталась на месте. Возвращаться в свою квартиру ей очень не хотелось.

– Ну же, смелее. – Профессор взял ее под руку. У Коли в руках появился объемистый кожаный портфель, и они двинулись вверх по лестнице.

Войдя в квартиру, Струмс с интересом огляделся.

– О, да у вас роскошно. – Он плюхнулся на кожаный диван. – Точно такой же был у моей мамы. Чудесная вещь, нет ей сносу. – Потом вскочил, прошелся по комнате, заглянул зачем-то на кухню. Увидев на столе стакан, взял его в руки, понюхал. – Водкой пахнет, – заключил он. – Из него вы слесаря угощали?

– Нет, это я пила, – смущенно призналась библиотекарша.

– Вы пьете? Помилуйте, разве сейчас время… Хотя я вас понимаю. А еще водка у вас есть? Ну ничего. Мы с собой коньячок захватили.

– Послушайте! – В голосе Петуховой послышались ледяные нотки. – Вы сюда пить пришли?

– Ну не то чтобы пить, а так, на всякий случай, для нервных дамочек взяли. Очень помогает: да вы ведь сами знаете? Ну ладно. Довольно шуток. Так где у вас тут ванна? Воды-то сколько! А нельзя ли навести минимальный порядок? Хотя бы вытереть лужи?

Валентина Сергеевна молча исполнила требуемое. Насмешливый и даже нахальный тон профессора начинал раздражать ее. Страха не осталось, было чувство неловкости, как будто она голая, а эти два мужчины рассматривают ее.

Наконец в ванной был наведен порядок.

– Ну что, Николай Егорович, будем начинать! – Струмс задумчиво смотрел на зеркало в прихожей. – Именно это зеркало и являло вам разные чудеса? – спросил он Петухову.

Тем временем Коля начертил мелом на кафельном полу ванной какую-то сложную звезду. Потом он расписал ее непонятными знаками и символами. Петухова с интересом следила за его манипуляциями.

– Что это он делает? – шепотом спросила она Струмса.

– Да ничего особенного. Чертит магическую пентаграмму. Духов будет вызывать.

– Вы серьезно?

– Вполне. Да вы не беспокойтесь, ничего страшного не произойдет. А если боитесь, то можете уйти куда-нибудь переночевать. Например, в мой номер. Коля отвезет.

– А можно мне остаться?

– А почему бы и нет, ведь вы, так сказать, главное действующее лицо. Присутствие ваше весьма желательно. – Тон его изменился, стал серьезным и сдержанным.

Между тем на улице стало совсем темно. Короткие сумерки перешли в темную августовскую ночь.

Валентина Сергеевна протянула руку к выключателю.

– Не надо! – властно скомандовал Струмс. – Сейчас мы зажжем свои осветительные приборы. – Он достал из портфеля какой-то предмет, чиркнул спичкой.

Валентина Сергеевна увидела у него в руках толстую свечу из зеленого воска. Он передал свечу Коле и достал из портфеля еще две. Зажег их и пристроил одну на краю ванны, две остальные на туалетных полочках. Пламя свечей, колеблясь, бросало причудливые тени на стены. Валентине Сергеевне снова стало жутко.

Струмс взял ее за руку:

– Не бойтесь.

Ощутив его твердую, теплую ладонь, Валентина Сергеевна немного успокоилась. Коля стоял неподвижно и отрешенно, полностью уйдя в себя.

– Ну что, Викентий Аркадьевич, попробуем?

– А не рановато? Еще одиннадцати нет.

– Попытка не пытка. Да и что мешает нам повторить?

– Ну ладно, начинай.

Коля встал лицом к звезде, начерченной на полу. Потом он произнес какое-то слово. Контуры звезды слабо засветились бледно-розовым светом. Он еще раз повторил то же слово. Свечение осталось прежним.

– Рано еще, – заключил Коля разочарованно.

– Не торопись, подожди полчасика, – ободряюще произнес профессор. – А я пока займусь зеркалом.

Он взял одну из свечей и поставил ее перед зеркалом. Язычок пламени отразился в нем, но как-то странно. Вместо одного огонька в зеркале было семь. Профессор провел рукой по фигурной деревянной раме, и зеркало заколыхалось, как будто это было не стекло, а вода. Серебристая мгла стала прозрачной, и Валентине Сергеевне показалось, что перед ней дверь в неведомый мир. Перед ней расстилалось огромное совершенно пустое пространство. Зеркало ничего не отражало. Внезапно трепещущий огонек отделился от свечи и как бы проник внутрь зеркала.

Профессор крепко сжал руку Петуховой.

– Коля, иди сюда, – позвал он шепотом. Но тот давно уже стоял у них за спиной.

– Смотри, прямую дорогу проложили. – Огонек между тем блуждал среди могил. Вслед за ним устремились еще несколько огоньков, скоро их образовался целый рой.

– Кладбищенские огни – первый признак колдовства, – удовлетворенно промолвил профессор.

Валентина Сергеевна смотрела как завороженная. Будто не в собственной прихожей стояла она, а там, на кладбище. Казалось, шагни, и ты будешь среди этих могил.

А огоньки, перелетая с одного места на другое, придавали происходящему и вовсе чувство нереальности. Чем-то древним, неведомым веяло от всего этого.

– А ведь прямо из вашей квартиры можно попасть туда, – задумчиво сказал Струмс. – Шагнуть сквозь зеркало.

– Неужели? – не поверила Валентина Сергеевна.

– Абсолютно серьезно, нужно только знать условный код.

– Это волшебные слова, что ли?

– Ну можно и так сказать, и не только слова.

Струмс провел рукой по поверхности зеркала:

– Нет! Вы потрогайте!

Валентина Сергеевна осторожно дотронулась до стекла. Но под ее рукой было отнюдь не стекло. Она почувствовала что-то чрезвычайно упругое на ощупь. Вещество было скользким и прохладным. Как будто воздух сгустился до такой степени, что стал твердым.