Остров Веры - Эдуард Сребницкий Страница 28

Пробежка сократила время пути до города: на четырнадцать минут, как свидетельствовали часы «Командирские». Покинув заповедник, Алекс зашагал по пустырю, а затем вдоль панельных пятиэтажных домов, примерно даже представляя, где именно при возвращении в лабораторию можно будет пройти напрямую по лесу, как это делал Сургон.

Приближаясь к месту, где обычно они оставляли «Шевроле-Ниву», Алекс проявил большую предосторожность. Он очень не хотел встретиться сейчас с Сургоном, ибо не хотел пока посвящать его в свои планы. «Шевроле-Нивы» видно не было. Зато невдалеке простаивал старенький автомобиль такси какой-то русской марки.

Алекс уже давно приметил этот автомобиль. Приметил по привычке, как примечал стоянки такси всегда, находясь в командировке. Все три раза, когда они с Сургоном уезжали и приезжали на своей «Шевроле-Ниве», на стоянке маялся один и тот же автомобиль. Похоже, услугой такси в здешнем районе пользовались нечасто, но водитель вместо того, чтобы гоняться за клиентами предпочитал неторопливое их ожидание и философский покой. Сегодня, планируя вылазку в «Америку», Алекс рассчитывал найти старенький автомобиль на прежнем месте и был рад, что эти ожидания оправдались.

Таксист, впрочем, оказался не таким, как представлял его Алекс. Вместо дремлющего старичка или добродушного толстяка на месте водителя сидел худой человек с шелушащимися красными пятнами на видимых участках кожи и подрагивал, словно, ему было очень холодно. Выслушав, куда ехать, он закивал головой и, продолжая дрожать, нервно повёл машину, крутя руль красными от пятен руками.

У Троицкой церкви Алекс расплатился. Таксист, получив сумму по счётчику и двадцать процентов сверх того, благодарно закивал.

– Вы можете подождать меня здесь: час, максимум полтора? – спросил Алекс.

Таксист с готовностью согласился, заказами он явно не был избалован. Получив задаток, таксист остался ждать, подрагивая, будто никак не мог согреться.

Выйдя из машины, Алекс вспомнил, что до сих пор не надел маскировочные очки. Кто его видел без очков? Только таксист. А также слышал не совсем русскую речь. Расскажет кому-то? Но вряд ли этот дрожащий человек болтает с посторонними о своих клиентах. Другое дело, если его спросят о клиенте специально. Поэтому всегда лучше перестраховаться, чем недооценить возможные последствия. Решив впредь вести себя более осмотрительно, Алекс направился от церкви к бывшему дому Бориса и Веры Холвишев.

Следуя туда, Алекс понимал, что добраться до тайника ему будет не так-то просто. Первый вопрос заключался в том, как проникнуть в огород? Первоначально Алекс хотел пролезть туда через огороды соседей, но, поразмыслив, отказался от этой идеи: во всех окружающих дворах были сторожевые собаки, и если даже они сидели на цепи, чего гарантировать тоже никто не мог, собачий лай обязательно привлёк бы внимание хозяев. Таким образом, к тайнику оставался только один путь: напрямую через двор в надежде, что «орангутанг» и его широколицая жена куда-то ушли, или заняты в доме делами. В случае же, если бы Алекс встретил их во дворе или огороде, или оказался замечен из окна – и в этом состояла вторая проблема – он предполагал действовать напролом: быстро достигнув тайника, вытащить выпиленный сегмент бревна, достать из ниши содержимое и сразу ретироваться. Поэтому, подойдя к дому, Алекс, не задерживаясь, открыл двери рядом с воротами и вошёл внутрь.

Хозяев во дворе ему не встретилось. В окна тоже никто не смотрел. В несколько шагов достигнув калитки, Алекс проскочил в огород. И там было пусто. Внезапный рейд на чужую территорию себя оправдывал. Направившись к стене и вытащив часть бревна, помеченную крестиком, Алекс заглянул в нишу: в глубине по-прежнему что-то белело. Сунув руку, он нащупал свёрнутый клочок бумаги и, вынув его, заглянул ещё раз: более ничего.

Свёрнутая бумажка оказалась сложенной в четыре раза запиской, содержащей несколько от руки написанных строк. Алекс плохо знал прописные русские буквы, и сейчас не время было в них разбираться. Вернув сегмент бревна на место, он покинул огород через ту же калитку, в которую сюда попал, и уже достиг середины двора, как вдруг услышал позади себя оклик:

– Э!

Алекс оглянулся. Его окликал могучий молодой мужчина в футболке и тренировочных штанах, который, сложив руки на груди, криво улыбался. Улыбка его, или, лучше сказать, усмешка, обнажала редкие торчащие вперёд зубы и в добавление к сложенным на груди рукам выражала непоколебимую уверенность мужчины в собственных силах. Силач явно караулил возле калитки Алекса и теперь был доволен, что дождался. Алекс повернулся к воротам.

В это время оттуда появился другой человек: узкоплечий и столь кривоногий, что, казалось, сидел на колесе. Старая фермерская куртка болталась на хлипких плечах кривоногого, колени его были остры, зато в руке он держал увесистую дубину, заставлявшую отнестись к воплощаемой им угрозе со всей серьёзностью. И почти одновременно с кривоногим на крыльцо вышел хозяин дома: плохо одетый, взлохмаченный и небритый, с длинными, как у орангутанга, руками.

– Вот он, отродье Холвишева, – сказал, спускаясь, «орангутанг», – прибыл права качать.

– Нет, – заговорил Алекс, понимая намерения окруживших его людей, но всё ещё надеясь объясниться, – я не прибыл права качать, поверьте. Мне просто нужно узнать о своей семье.

– И ведь, главное, предупредил: сунешься ещё раз, пеняй на себя. Нет, не понимает!

– Не понимает, значит, научим, – сказал силач с некрасивыми зубами.

И все трое двинулись на Алекса. Попятившись, он уже через несколько шагов упёрся спиной в дворовую постройку – дальше бежать было некуда. Трое же мужчин, приблизившись, сразу кинулись на него. Нечто подобное Алекс испытал во время хоккейного матча в финале на первенство округа. Тогда трое соперников, один из которых был Боб Рингер по прозвищу «Дробилка» – перспективный тафгай, выходящий на лёд специально калечить игроков, навалились на Алекса, прижав его к бортику у чужих ворот. Но Алекс не дал себя поломать. Он успел увернуться от Боба Рингера – его подлого тычка клюшкой под рёбра и сокрушительного удара в голову, – затем сбил одного из соперников под ноги двум другим, и когда Боб Рингер, не удержавшись, повалился на лёд, выскочил из клещей. А там уже подоспели свои парни.

Трое мужчин, зажавших Алекса у стены, не знали о его умении драться в подобных ситуациях. Кривоногого, как только тот, махнув дубиной, промазал и завалился по инерции в сторону, увернувшийся Алекс исключил из главных опасностей: в сутолоке тот больше не мог воспользоваться своим оружием. Вступать в схватку с самым сильным противником было неразумно. И Алекс в мгновение ока принял решение: выскользнув из-под силача и, не глядя, ударив его локтем в бок, он бросился на самое слабое звено в цепи нападавших: похожего на орангутанга хозяина. Хозяин, не ожидавший от припёртого противника такой прыти и последующего лобового нападения, охнул от толчка натренированного тела, потерял равновесие и, взмахнув руками, полетел спиной на мощёный камнями двор, коротко и хрипло вскрикнув при падении. Алекс кинулся в освободившееся пространство.