Наследники Стоунхенджа - Сэм Крайстер Страница 29

Серпенс поморщился:

— Хватит и этого. За полсекунды можно многое заметить. — Ему пришла в голову новая мысль: — Она вспомнит, где ее захватили, в какое время. Слишком рискованно.

— Тогда убьем ее, — пожал плечами Лацерта. — Ей так и так умирать. Изобразим, будто ее парень слишком увлекся. Он ее чуть не задавил там, на камне. Наверняка он успел поиметь ее и раньше. В ней полно его ДНК. Полиция точно решит, что это он.

Старший покачал головой:

— Она избрана. Она коснулась Святых, и наш долг — отдать ее им.

Лацерта всполошился:

— Наш долг — не попасть за решетку!

Но Серпенс уже взял себя в руки:

— Надо увезти этот фургон с глаз долой. Потом я свяжусь с Внутренним крутом. Решать Мастеру.

— А что с девушкой?

Тот кивнул:

— Ты останешься здесь с ним. Я доставлю ее в Святилище.

Лацерте это не понравилось. Даже в этом пустынном месте, вдали от дорог и жилья, ему не хотелось оставаться наедине с мертвым.

— Только поскорей!

Серпенс пробежал к «Мицубиси». Девушка, побагровев, билась на сиденье. Хоть эта жива. Кейтлин увидела его испуганное лицо. Страх заразителен. Она еще сильнее забилась, натягивая веревки. Серпенс подумал, не снять ли ленту, залепившую ей рот, и не попробовать ли успокоить, но решил не рисковать. Лучше как можно быстрей сдать ее. Отправить под замок. Позвонить Драко и рассказать, что они натворили.

Сделанное накануне открытие обеспечило Гидеону бессонную ночь.

ХЛЛ.

Сокращение обозначало хроническую лимфоцитную лейкемию — ужасное заболевание, вызываемое мутацией ДНК лимфоцитов. С годами поврежденные клетки размножаются и вытесняют нормальные клетки в лимфатических узлах и костном мозге. Кроветворные клетки полностью подавляются, и организм лишается иммунитета — он больше не способен бороться с инфекциями.

Так умерла его мать.

Он узнал все это, проведя ночь перед компьютером, читая статьи в Интернете. Кроме того, он выяснил, что заболевание передается по наследству. Но не всегда. Наследственная ХЛЛ — медицинская рулетка. Возможно, он болен, возможно — нет. Время покажет.

Что-то шевельнулось в глубине его памяти. Поднялось из песков забытых кошмаров. Он был болезненным ребенком — его донимали простуды, сенная лихорадка, кашель и головокружения. Однажды он серьезно разболелся. Жестокая лихорадка, пот. Ему было так плохо, что отец забрал его из школы. Положил в больницу для консультации со специалистами. Он помнил аппараты и мониторы, иглы в вене, суровые лица и долгие переговоры взрослых в стороне. Потом они отпустили его домой. У отца покраснели глаза, он плакал.

И еще одно вспомнилось. На секунду он остановил себя. Нельзя, чтобы память играла с ним шутки. Дневник разбередил душу, измотал его и растревожил. Возможно, это синдром ложной памяти, воспоминания о том, чего не было.

Но он знал, что это не так.

Отец заставил его лечь в холодную металлическую ванну в их старом доме. Он ясно помнил, как ему было неловко. Он голым лежал в пустой ванне. Потом Натаниэль окатил его холодной серой водой. Облил с головы до ног, велел поплескать на лицо и на волосы. Приказал не тратить зря ни капли.

Выбираясь из ванны, он трясся от холода и страха. Отец завернул его в полотенце и крепко прижал к себе, сказал не беспокоиться, вода это особенная и унесет его болезнь. Так и случилось. Почти сразу. Через несколько дней он совершенно здоровым вернулся в школу.

Встал на место еще один кусочек мозаики его детства. Он с того дня никогда не болел. Даже насморка не бывало. И, если ему случалось порезаться, все быстро заживало.

Гидеон вышел в отцовскую спальню и заглянул в зеркало на туалетном столике. Ни следа ран, полученных в столкновении с грабителем. Он поднес руку к лицу. Кожа гладкая. Ни следа рассеченной губы и пореза на щеке. Как будто ничего не было.

Черные вороны-падальщицы расселись на поломанной ограде старого сарая, двадцать лет не знавшего хозяйской руки. Драко, проходя с Муской по высокой траве, кивнул на крылатую армию.

Постучал в темные перекосившиеся доски двери, и птицы взвились вверх, покружились и опустились на деревья, окружавшие поле.

Изнутри слышались звуки поспешной деятельности. Лязгнул металл. Что-то передвинули. Серпенс уже видел их в щели между досками и открыл дверь. Он выглядел смущенным.

— Мне очень жаль.

Драко промолчал. Ему тоже было жаль. Жаль, что работа испорчена. Жаль, что пришлось приезжать и разгребать грязь. Двое протиснулись мимо Серпенса. Тот снова запер дверь. Подкатил к ней испорченный рыхлитель, заложил железный стержень крепления вместо засова.

— Спасибо, что приехали.

Драко быстро огляделся:

— Мы одни?

Серпенс кинул:

— Лацерту я отослал домой.

— Хорошо, — сказал Муска. — Хоть что-то сделал как надо.

Драко сразу перешел к делу:

— Где труп?

Шон показал на стоявший в дальнем углу фургон.

— Внутри.

— А женщина?

— Благополучно доставлена в Святилище. Она в помещении для медитаций.

Это был эвфемизм. Ниши в каменной стене были не просторнее чулана для швабр. Человек в них не мог согнуть коленей, тем более сесть или лечь. Воздух проходил через щели, не шире щели почтового ящика, прорезанные у ног и над головой.

— Она что-нибудь говорила?

— Ничего осмысленного. Только визжала.

Муска улыбнулся:

— Через час-другой замолчит.

Серпенс отодвинул дверцу фургона, и они вошли. Драко склонился над телом:

— Обыскивал?

Серпенс покачал головой. Муска открыл бардачок, вытащил договор об аренде, права и какой-то мешочек. Присмотрелся.

— Экстази. Недурная заначка. — Он уронил мешочек на водительское сиденье. — А вот и имя. — Он пролистнул договор. — Эдуард Джейкоб Тимберленд, адрес — Нью-Кавендиш-стрит в Мэрилебоне. — Взяв права, он взглянул на фотографию. — Ага, он самый. Тридцать один год. — Перевернул карточку. — Шесть штрафов на его имя.

— Об этом ему больше можно не беспокоиться, — заметил Драко и глубоко вздохнул. — Итак, они с девушкой взяли напрокат «Фольксваген», чтобы прокатиться в Стоунхендж. Значит, день-другой их не хватятся. — Он улыбался. — Не так плохо, как ты боялся. Святые избрали идеальные жертвы — бездельники, у которых хватает времени разыгрывать хиппи из шестидесятых.

Серпенс перевел дыхание:

— Так что мне с ним делать?