Слуги дьявола - Сергей Владич Страница 3

— Да я, князь, собственно, только подошел к сути дела, — в тон ему ответил Бестужев. Артур Александрович, надо признать, как характером, так и внешностью действительно напоминал елизаветинского канцлера — выдающегося политика и интригана, что служило поводом для бесконечных шуток и намеков со стороны друзей на внебрачные связи бестужевских предков. Некоторые коллеги Бестужева небезосновательно утверждали, что его невысокой, коренастой фигуре очень даже пошел бы приталенный сюртук и панталоны, а лицо с несколько крупноватым носом, волевым подбородком и хитрыми глазами чудесно смотрелось бы в обрамлении завитого парика.

— Дело в том, что вся эта позабытая и, прямо скажем, не самая выдающаяся, на первый взгляд, история получила неожиданное развитие примерно две недели тому назад, — продолжил Бестужев. — Все началось весьма прозаично: у нас тут в Малом Эрмитаже — «маленьком уединенном уголке» императрицы Екатерины II, выстроенном в свое время рядом с Зимним дворцом, — затеяли ремонт. При этом строителям пришлось вскрывать просевшие местами полы и менять подземные коммуникации. Тогда и оказалось, что здание Малого Эрмитажа построено на фундаменте старой церкви Преображения Господня, в середине XVIII века находившейся в доме личного духовника императрицы Елизаветы Петровны, того самого Федора Иаковлевича Дубянского, внук которого якобы утонул в Неве. Этот Федор Иаковлевич, судя по отзывам современников, был умницей и очень образованным для своего времени человеком. Не случайно государыня сделала его своим ближайшим доверенным лицом. Так вот, по ходу ремонтных работ нужно было передвинуть старый алтарный камень. Когда его сдвинули с места, там оказался тайник.

— А в нем — сундук, а в сундуке — заяц, а в нем — утка, а в ней — яйцо, в котором игла и смерть Кощеева? — вставил реплику Трубецкой.

— Тебе бы все шуточки шутить, знаток фольклора… Впрочем, — Бестужев картинно развел руками, — в этот раз ты угадал. Сундук там действительно нашли, причем с весьма любопытными документами. А вот запечатан он был печатью, на которой обнаружили точно такой же рисунок, как на медальоне утопленника, — шестиконечная звезда с глазом внутри.

— Да ты что? — Трубецкой поставил бокал с коньяком на столик. — Ты хочешь сказать, что под алтарем бывшей церкви вам удалось найти тайник с документами масонов? Но ведь масонские ложи, как правило, не ведут архивов — это же общеизвестно, а если и ведут, то хранят уж точно не в церквях… Кстати, а ты откуда в таких подробностях знаешь о встрече в городском морге ночью 1796 года?

— А мы в архивах Тайной экспедиции Ее Императорского Величества порылись. Да-да, не удивляйся. Слава богу, что хоть у императоров с архивами все было в порядке. Видишь ли, как презабавно все вышло: когда в 90-х годах прошлого века в России было модно громить тайные службы политического сыска, множество архивных материалов, которые веками хранились в подвалах госбезопасности, было рассекречено и передано в научно-исследовательские институты. Вот и нам среди многих прочих бумаг достались материалы по делу утопленника Дубянского. Удивительно, конечно, как это все сохранилось за столько лет, но факт есть факт… В коробке с документами был тот самый медальон, а также сухая запись, нечто вроде отчета о встрече с Безуховым, Трахтенбергом и Рябининым, сделанная анонимом, которого я назвал «человеком в сером сюртуке». Я тебе все это так художественно рассказал просто для того, чтобы немного развлечь. А как сложилась дальнейшая судьба господ, которые участвовали в ночной встрече, мы уже потом установили, по сохранившимся гражданским архивам.

— Понятно… — кивнул Трубецкой. — Ладно, не томи, что же было в этом сундуке?

— Там находилось — и я ничуть не преувеличиваю — несколько просто сенсационных документов, о которых мы пока еще даже не сообщали в научной прессе, — изучаем. Однако, на первый взгляд, ничего, напрямую связанного с масонами. К примеру, среди прочего мы обнаружили свидетельство о тайном морганатическом браке императрицы Елизаветы Петровны и Алексея Разумовского. Об этом браке говорили тогда все, а в исторической литературе и поныне ведутся ожесточенные споры на эту тему, имеется множество публикаций, различных версий, спекуляций и все такое. Но сейчас мы впервые получили письменное подтверждение, что брак этот все-таки имел место! Ты, наверное, знаешь, что малороссийский казак Алекса Розум был любимцем и фаворитом императрицы. Он помог ей взойти на трон в результате переворота 1741 года и, как теперь выяснилось, стал ее мужем в 1742 году. Дубянский, дед утопленника, сам венчал их тайно где-то под Москвой. Он даже, как следует из записей найденного дневника, который мы пока только бегло просмотрели, был инициатором их союза! Конечно же, брак этот не мог быть признан официально ни в России, ни в Европе, и даже сам факт этого брака долгое время оспаривался. Однако теперь, кажется, получено документальное подтверждение из первых, так сказать, рук.

Не меньший интерес для нас представляют и отрывки из дневника протоиерея Дубянского. В дневнике содержится множество свидетельств о событиях, происшедших при дворе императрицы Елизаветы Петровны на протяжении 1742–1745 годов, которые в значительной степени предопределили дальнейший ход российской истории. Среди них, например, подробности козней, которые строил при русском дворе французский посол Шетарди, и тому подобное. Но вот один из материалов напрямую касается Киева: в нем говорится о поездке императрицы на Украину — на языке того времени, Малороссию — в 1744 году и о посещении ею Китаевской пустыни, монастыря в пригороде Киева. Я думаю, тебе стоит самому ознакомиться с этими записями: они содержат чрезвычайно любопытную информацию и, с моей точки зрения, представляют огромный интерес как сами по себе, так и в контексте расследования гибели внука Дубянского. Интуиция мне подсказывает, что дело это не совсем простое и им стоит заняться. Для этого я тебя и пригласил.

Несколько последующих дней Сергей Михайлович провел в отделе редких рукописей библиотеки Санкт-Петербургского университета. Для начала, как и просил Бестужев, он занялся разбором записей из дневника духовника императрицы Елизаветы Петровны в той их части, которая касалась ее поездки в Киев. В большинстве своем записи в дневнике были весьма неразборчивы, чернила выцвели, текст пестрел росчерками и завитушками, а также характерными для времен Елизаветы «ятями» и витиеватыми оборотами речи. Все это, конечно, затрудняло анализ рукописного материала, который фактически следовало не просто разобрать, но и переложить на современный русский язык. Кроме того, в тексте имелись значительно более поздние вставки и исправления, выполненные местами другой рукой, как если бы автор или кто-то иной, получивший доступ к дневнику, перечитывал написанное годы спустя и дополнял текст своими комментариями, что требовало особого внимания к некоторым отрывкам.

Для Трубецкого работа над архивом Дубянского была не просто техническим проектом. Подсознательно Сергей Михайлович искал среди рукописных завитушек ответ на вопрос: как и почему эти документы оказались спрятанными таким странным образом — под алтарным камнем в церкви? Какая связь между архивом протоиерея Дубянского и медальоном с масонской символикой? Впрочем, медальон интересовал его еще и потому, что теперь он пребывал в нежных руках Анны Николаевны Шуваловой — очаровательной молодой женщины и одновременно одного из лучших в университете специалистов по средневековой истории Европы. Она работала на кафедре Бестужева под его научным руководством, и именно ей было поручено исследование округлого предмета, найденного в потайном кармане утопленника. Сергей Михайлович, покоренный красотой и интеллектом Анны Николаевны, с согласия Бестужева вызвался ей помочь, если таковая необходимость возникнет. Себе же Артур Александрович, как и положено начальству, отвел роль координирующую и направляющую. Так началась их совместная работа над этим проектом.