Камень ангела - Ливи Майкл Страница 3

С колокольни слетела птица и, медленно описав круг, опустилась на ветку, почти вровень с головой Саймона. Она была так близко от мальчика, что он мог разглядеть ее перья — не все черные, попадались и синевато-зеленые, — и круглый оранжевый глаз. Птица склонила голову набок, затем издала хриплый звук. Саймон поспешно прищурился, вспомнив то, что возчик рассказывал о настоятеле. Птица придвинулась ближе, и ему стали видны неровности костистого клюва и тонкий, дрожащий язык. Затем она расправила крылья и резко взлетела вверх.

В ту минуту, когда птица поднялась в воздух, в голове Саймона как будто что-то сместилось. Он чувствовал, как там что-то кренится и бурлит, и слегка покачнулся, пытаясь удержать равновесие. Мальчик поднялся на ноги и огляделся, но птица скрылась из виду. Именно об этом ему всегда хотелось узнать. «Куда улетают птицы, мама? — спрашивал он. — Куда они улетают?»

Как бы в ответ у него за спиной внезапно зашуршали ветви, и из-за них показалась мать. Она запыхалась, и у нее был смущенный вид. Она поспешила к повозке и, протянув Саймону руку, посмотрела на него тем упорным взглядом, который он хорошо знал.

— Бежим! — воскликнула она.

Саймон спрыгнул с повозки, приземлившись на четвереньки в грязь. Он умел быстро бегать, быстрее, чем мать, которой мешала длинная юбка, и вскоре он уже тащил ее по тропинке, которая проходила между двумя высокими стенами и вела к городским улицам. Возчик следовал за ними. Саймону казалось, он фыркал и ворчал, как большой зверь. Мальчик ощущал его жаркое зловонное дыхание на затылке.

Но в конце дорожки он совсем забыл о возчике. Многочисленные прохожие несли кувшины с водой, корзины с выстиранным бельем и свежесрезанной зеленью. Дома стояли очень близко друг от друга, и первый этаж выступал вперед, так что люди могли протянуть через улицу руку и потрогать друг друга. На пороге одного из домов сидела женщина и пряла. По узкой улочке, где, казалось бы, невозможно было проехать, медленно катилась повозка с бочками, направлявшаяся к пивной. В лавке мясника с железных крючьев свисали свиные туши с вспоротым брюхом и обнажившимися ребрами, а вокруг них собирались голодные собаки.

Саймон с матерью пробирались сквозь толпу. Мальчику не нравилась такая толчея, но он знал, что лучший способ скрыться — затеряться в толпе; им приходилось не раз так делать. Они прокладывали путь вдоль извилистой улочки, следуя за слабыми, но отчетливыми звуками музыки. Прошли мимо лавки аптекаря, в окнах которой были выставлены разноцветные пузырьки. Затем столкнулись с ночным сторожем, который трезвонил в колокольчик и выкрикивал время, а потом — с двумя мужчинами в мантиях членов церковной коллегии, тоже звонившими в колокольчик и призывавшими подавать милостыню для бедных.

Саймон надеялся, что им удастся найти что-нибудь съестное, и тогда они смогли бы выбраться из этого шумного, вонючего города и, как обычно, заночевать в лесу. Он уже чувствовал, как у него слипаются глаза — даже в таком оживленном месте. Ему казалось, что сквозь весь этот шум он слышит тихий зов лесов, где кипит тайная жизнь, что-то вынюхивая, прячась в норы и устраиваясь на покой среди корней деревьев и в подлеске. Опустив глаза и расставив локти, он пытался двигаться в одном ритме с толпой, которая напоминала какого-то многоголового зверя. Потом они свернули за угол, и мать остановилась.

— Вот вы где! — воскликнул возчик.

Глаза Саймона широко открылись, и мать сжала его руку. Возчик с гнусной ухмылкой смотрел на женщину; за спиной у него стоял ночной сторож с фонарем и длинным топором.

Мать Саймона отступила на пару шагов. Через пальцы мальчику передавался ее страх.

— Это те самые, о которых я вам говорил, — сказал возчик, не отрывая взгляда от женщины. — Я знаю, что вам нужно сообщать о незнакомцах.

— Мы не забираем нищих, — ответил ночной сторож.

— Они не нищие, — возразил возчик. — Они со мной.

Мать посмотрела на него и тут же отвела взгляд. Ночной сторож кивнул в ее сторону и спросил:

— Она беременна?

— Нет, — поспешно произнесла мать Саймона, поскольку знала, что никакому приходу не нужен лишний рот.

Ночной сторож смотрел на них со злобным прищуром. Глядя на сверкающее лезвие топора, Саймон размышлял о том, как далеко им удастся убежать. В одном городе его мать прогнали кнутом по улицам, в другом их преследовали с криками: «Лови! Держи!»

— У вас есть где остановиться? — осведомился ночной сторож.

— Они пойдут со мной, — возчик не дал матери Саймона ответить и решительно направился к своей повозке.

— Очень хорошо, тогда ступайте, — велел ночной сторож. — Только не дай бог церковному сторожу увидеть, как вы просите милостыню! Он прикажет вас высечь!

Возчик ничего на это не ответил, но натянул поводья, и лошадь тронулась с места, в знак протеста издав слабое ржание. Городской шум усилился, когда они медленно проезжали по улице. Саймон видел, как торговцы закрывают ставни своих лавок, а молочница несет полные до краев ведра. Крошечный мальчик в тонкой рубашечке бежал перед ними, а его мать звала пронзительным голосом: «Иоаким! Иоаким!» Телеги побольше, чем у возчика, загородили главную улицу возле рынка, и возчики приветствовали друг друга. Наконец они оказались на длинной улице, все дома на которой были разных размеров и как бы опирались друг на друга. Кто-то выплеснул из окна помои, и они чудом успели увернуться.

Затем возчик остановил свою лошадь и как-то странно взглянул на мать Саймона.

— Ну что же, леди, — обратился он к ней. — Отдавайте его обратно.

Женщина потупила взгляд. Саймон с удивлением посмотрел на возчика.

— Отдайте его, миссис, — повторил возчик. — Или я снова позову ночного сторожа.

Мать Саймона, не поднимая глаз, быстрым движением вынула кожаный кошелек и положила на сиденье. Схватив Саймона за руку, она вместе с ним спрыгнула на землю.

— Считайте, что вам повезло! — сказал возчик, стегнув лошадь вожжами, так что она двинулась за ними. — Это место называют Канавой Повешенных!

Он проехал мимо, и грязь из-под колес повозки забрызгала юбки матери.

Мимо просвистел мяч, и один из мальчишек насмешливо посмотрел на мать с сыном. Женщина сжала руку Саймона.

— Пошли, — прошептала она.

На некоторых из домов имелась вывеска с изображением руки. Это означало, что здесь варят пиво. Мать Саймона робко постучалась в боковую дверь одного из них. Когда из дома вышла служанка, мать сделала перед ней реверанс.

— Да сохранит вас бог, миссис, — обратилась она к девушке. — Да благословит бог вас и вашу семью…

— Убирайтесь! — ответила та, захлопнув дверь.

— Миссис, — говорила мать Саймона возле следующего дома. — Я хорошая работница, очень выносливая, и нам не надо денег — только немного еды и место для ночлега.