Потерянные боги - Джеральд Бром Страница 3

– Чет? – Она села, легким движением придвинулась к окну. – О, черт. Какого хрена ты здесь делаешь?

У Чета было такое ощущение, будто его лягнули в грудь.

Она покосилась назад, в сторону двери.

– Если папа узнает, что ты здесь, он тебя застрелит.

Чет пожал плечами.

– Нет, он правда тебя застрелит. Уж ты-то должен понимать.

Он понимал. Он знал, что судья Уилсон и правда его застрелит, потому что сказал ему это лично, глаза в глаза – если он когда-нибудь подойдет к его дочери, то закончит на дне трясины Спайси. И Чет знал, что судье это сойдет с рук, потому что в графстве Уолкер у судьи было полно друзей, и делать он мог практически все, что бы ни взбрело в голову.

– Ты меня слышишь? – спросила Триш, заметив, что он, не отрываясь, глядит на ее живот, круглившийся под ночной рубашкой.

– Это взаправду, – сказал Чет.

Она вздохнула, положив руку на живот, и грустно улыбнулась ему.

– Взаправду, взаправду. Месяц еще остался.

Раз, наверное, тысячу Чет репетировал то, что собирался сейчас сказать. Но когда настал момент, все придуманные заранее слова вдруг куда-то подевались.

– Триш, – выпалил он. – Я хочу, чтобы ты уехала со мной.

Он был уверен, что она рассмеется ему в лицо, но этого не случилось. Наоборот, ее лицо вдруг затопила глубокая, абсолютная печаль.

– Чет… Я не могу.

– Ты можешь. Машина стоит внизу, у дороги. У меня все продумано. Я…

– Чет.

– Триш, ты только послушай…

– Нет, Чет, это ты послушай, – резко сказала она, и он осекся. – Я не могу на тебя положиться. Как бы мне ни хотелось, я не могу.

Он хотел ответить.

– Прекрати, Чет. Просто прекрати. Ты что, правда, думаешь, что я готова сбежать в Тимбукту с человеком, который живет за счет торговли травкой? И единственное, чего он хочет добиться в жизни – починить свою старую машину? Подумай, Чет.

– Я думал над этим. Много. – Он вытащил порядком помятое письмо, то, которое она послала ему в тюрьму. – Каждый день.

Она не сводила глаз с письма.

– Я – новый человек.

Она медленно покачала головой.

– Это я уже слышала.

Он достал кольцо.

Она приоткрыла рот, но ничего не сказала.

– Я продал машину.

Она поглядела ему прямо в глаза.

– Твою машину? Ты продал «Мустанг»? Но Чет, эта машина была для тебя всем.

– Я же сказал, я новый человек. Каждый день, с тех пор как пришло твое письмо, я думал о том, кем я хочу быть… чего я хочу. Я хочу быть с тобой… и с моим ребенком. И я готов сделать что угодно, чтобы это было так.

По глазам было видно, как сильно ей хочется ему верить.

– У меня две тысячи долларов осталось после продажи машины. Нам хватит для начала, Триш. Можем поехать на побережье. Ты же всегда говорила, что тебе хочется повидать океан. Правда? Я найду работу, настоящую работу. Обещаю тебе. Слышал, там полно работы на траулерах. А пока не встанем на ноги, можем пожить у бабушки.

Теперь взгляд у нее стал отсутствующим, словно во сне. Ее губы сжались, и видно было, что она старается не заплакать.

– Я не говорю, что все будет идеально, но уж, наверно, лучше, чем если ты останешься здесь, с папой. Ты же знаешь – если не уйдешь от этого человека сейчас, он всю жизнь будет тебе указывать, что делать. Он задушит тебя. Триш…

– Он хочет отдать ребенка приемным родителям, – сказала она, не в силах поднять на него глаза.

– Что?

– Мама, она на его стороне. Они даже пастора Томаса уболтали. Уже все успели устроить. Какая-то симпатичная пара там, в Тускалузе.

– Отдать ребенка? – Чет не верил своим ушам. – Это… Это то, чего ты хочешь?

Глаза ее вспыхнули, во взгляде мелькнула боль.

– Нет, это не то, чего я хочу. – Она потрясла головой. – Я этого совершенно не хочу. – Она обняла живот. – Это мой ребенок. – Она утерла глаза. – Моя… детка.

Чет поддел раму с противомоскитной сеткой, отставил в сторону и, потянувшись через подоконник, сжал плечо Триш. Триш стиснула его руку в ответ с неожиданной силой, заглянула в лицо.

– Чет. Чет, посмотри на меня.

Он посмотрел.

– Поклянись. Поклянись передо мной и Господом Иисусом, что если я возьму это кольцо… Если соглашусь бежать с тобой… То с этого дня ты пойдешь по правильной дорожке. Будешь мужчиной, будешь отцом. И поступать будешь соответственно.

Глядя ей прямо в глаза, он серьезно и торжественно ответил:

– Триш, я люблю тебя и клянусь, что сделаю все, что в моих силах, чтобы никогда, никогда больше тебя не разочаровать.

– Если ты опять налажаешь… – Ее рука сжалась сильнее. – Богом клянусь, можешь не беспокоиться, что папа тебя пристрелит. Я сделаю это сама.

Он ухмыльнулся так широко, что на глаза навернулись слезы.

– Не налажаю, малыш.

Еще одну долгую секунду она смотрела ему в глаза, а потом отпустила его руку.

– Я быстро. – Она соскользнула с кровати, на цыпочках прокралась к шкафу, мигом достала оттуда сумку и начала, торопясь, упихивать туда одежду и нижнее белье. Натянула под свою длинную футболку цыганскую юбку, сунула ноги в сандалии и подошла к окну. Передала Чету сумку, а потом он помог ей перебраться через подоконник.

– Нам надо спешить, – сказала Триш. – Папа сегодня собирался на рыбалку.

– Погоди, – сказал Чет и, упав на одно колено, протянул ей руку. – Надо, чтобы все было, как полагается.

Прикусив губу, она вложила в его руку свою.

– Триш, ты выйдешь за меня замуж?

Она кивнула, и он надел кольцо ей на палец. Потом поднялся и поцеловал ее. Она обняла его так крепко, что он испугался, не навредят ли они ребенку. Потом Триш разжала руки, отступила на шаг и окинула будущего мужа взглядом.

– Только не забывай, что я могу тебя пристрелить.

Она улыбалась – у нее была самая милая улыбка из тех, что он видел в жизни.

Что-то протиснулось между ними. Руфус глядел на них, виляя хвостом. Чет погладил пса по голове, подхватил сумку. Они двинулись уже было в обход веранды, когда в доме вспыхнул свет. Они пригнулись; крупный мужчина в халате прошел через гостиную. Это был судья. Он скрылся в кухне, и Чет перевел дыхание. Они прокрались мимо крыльца и направились к калитке.

Триш потрепала Руфуса по голове.

– Веди себя тут без нас хорошо.