Силуэт в тени - Джон Беллэрс Страница 3

Глава вторая

У Льюиса отпала челюсть. Большой тяжелый сундук дедушки Барнавельта, всегда запертый, стоял у кровати Джонатана. Дядя говорил, что не открывал его уже лет двадцать, а то и больше, и племянник вечно мучил его просьбами хоть глазком туда заглянуть. И теперь ему выпал такой шанс! Мальчик едва не запрыгал на месте, Роза Рита тоже выглядела взволнованной.

– Ух ты, дядя Джонатан! – вскрикнул Льюис. – Вот было бы здорово!

– Еще как! – согласилась Роза Рита.

– Согласна, – добавила миссис Циммерманн. – Я так вообще старушка любопытная и сюрпризы люблю.

– Да, это точно, метелка, – заявил Джонатан. – Пронырливая, я бы сказал. Ответь-ка вот на какой вопрос: сначала мороженое и печенье или сперва откроем сундук? Кто за сундук, поднимите руки.

Льюис и Роза Рита хотели было проголосовать за таинственный клад дедушки Барнавельта, но потом вспомнили, что печенье пекла сама миссис Циммерманн. Вдруг ей будет обидно, если они отложат десерт на потом? Ребята опустили руки.

Миссис Циммерманн глянула на детей и замахала вытянутой вверх ладонью.

– Учитель, можно, я скажу? – прохныкала она высоким голосом.

– Конечно. Говори, – с улыбкой подыграл Джонатан.

– Если ты не поможешь мне сейчас же принести сюда сундук, я тебя в мусорную корзину с карандашными опилками превращу, ясно тебе?

– Ладно, ладно! – рассмеялся Джонатан, отдав честь.

Взрослые встали и пошли наверх.

А Льюис и Роза Рита направились в кабинет. В ожидании они принялись листать книги и выводить рисунки на пыльном письменном столе. Вскоре ребята услышали хлопок двери, жуткий грохот и громкий вскрик, за которым последовали приглушенные ругательства. Наконец сундук спустили вниз. Джонатан придерживал ларь одной рукой и посасывал костяшки пальцев на другой: попытка вписать громоздкий ящик в узкий поворот окончилась ссадинами.

– А вот и мы! – оповестила ребят миссис Циммерманн. Волшебница опустила на пол свой край сундука и вытерла лицо фиолетовым платком. – Чего твой дедуля сюда напихал, Джонатан? Пушечных ядер?

– Почти, – ответил бородач. – Так, осталось найти ключ… Интересно, где он?

Джонатан почесал кустистую рыжую бороду и уставился в потолок.

– Только не говори, что ты его потерял! – воскликнула миссис Циммерманн.

– Ничего я не потерял. Просто не помню, где он. Подождите полминутки, – дядя вышел из комнаты, и до компании донеслись шаги вверх по лестнице.

– Ох, как бы не хотелось, чтоб он потерялся, – пробормотал Льюис, который всегда приходил в уныние, как только что-нибудь шло не так.

– Не беспокойся, – сказала миссис Циммерманн. – В крайнем случае, твой дядя прострелит замок револьвером дедушки Барнавельта времен Гражданской войны… если, конечно, хранится он не в этом сундуке.

Пока Джонатан искал ключ, Льюис и Роза Рита со всех сторон рассмотрели ларь. Из-за выгнутой крышки он напоминал пиратский сундук, но вообще это был пароходный кофр, какие брали с собой в путешествия за океан. Дерево было обтянуто крокодиловой кожей. Крышку украшали три широкие полоски чеканной меди. Со временем они изменили цвет и стали ярко-зелеными. Застежка, тоже медная, своими вмятинами походила на лицо ребенка с замочной скважиной вместо рта.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Джонатан наконец вернулся. В руке у него поблескивал железный ключик с картонной биркой.

– И где он в итоге оказался? – поинтересовалась миссис Циммерманн, изо всех сил стараясь не рассмеяться.

– Где? – гаркнул Джонатан. – Где? Именно там, где в первую очередь решишь поискать: на дне вазы, полной пятицентовиков с головой индейца.

Дядя опустился на колени и сунул ключ в замок. Льюис, Роза Рита и миссис Циммерманн столпились у него за спиной. Старая замочная скважина проржавела, и ключ удалось провернуть с трудом. Мужчина осторожно поднял ненадежную ветхую крышку.

Льюису и Розе Рите сразу бросилась в глаза внутренняя часть обивки: изнутри крышка была оклеена выцветшими розовыми обоями, поверх которых кто-то, – наверное, ребенок – приляпал фотографии. Снимки выглядели так, будто их вырезали из очень старого журнала. Льюис и Роза Рита заглянули в сундук. Под толстым слоем мелкого песка виднелись свертки, обернутые газетной бумагой и перевязанные бечевкой. Сверху лежали самые крупные: продолговатый, тонкий, изогнутый кулек, рядом – плоский квадратный. Несколько громоздких упаковок. Газеты пожелтели от времени, бечевка местами истлела, и некоторые обертки раскрылись.

Джонатан сунул руку в сундук и начал раздавать посылки.

– Держите. Вот тебе, Льюис, а вот тебе, Роза Рита. Смотри-ка, старушенция, и даже для тебя кое-что есть!

– Ха! – ответила миссис Циммерманн, развязывая узелок. – Спорим, для себя приберег самое интересное?

Льюису достался длинный изогнутый сверток. Сорвав бумагу с края, мальчик увидел потускневшую медную рукоять.

– Ого! – воскликнул он. – Настоящий меч!

Мальчик спешно разорвал оставшуюся обертку и принялся размахивать мечом. К счастью, тот был в ножнах.

– Получай, гнусный веролом! – воскликнул Льюис, делая выпад в сторону Розы Риты.

– Эй, сэр Эктор 1, поаккуратнее там! – одернул племянника Джонатан. Льюис застыл и пристыженно посмотрел на дядю. Через секунду все, включая Льюиса, рассмеялись.

– Мог бы и догадаться, что будет, если вложить меч в руки одиннадцатилетнему мальчику, – пожурила Джонатана миссис Циммерманн. – Дай-ка взглянуть.

Льюис протянул меч волшебнице. Слегка дернув рукоять, она наполовину вытащила меч из ножен. Потускневший клинок неярко поблескивал в свете лампы.

– Чей это меч? – спросил Льюис.

– Дедушки Барнавельта, – ответил Джонатан. – Это кавалерийская сабля – видно по изгибу и весу, что довольно тяжелая. Убери в ножны, Флоренс. Мне неуютно рядом с обнаженными клинками.

Льюис кое-что знал о дедушке Барнавельте. Его имя было выбито на монументе в память о жертвах Гражданской войны, и Джонатан иногда рассказывал истории о старом Барнавельте, которые только разжигали в Льюисе любопытство.

– Дедушка Барнавельт ведь был лансьером?

– Именно, – подтвердил Джонатан. – Роза Рита, открывай свой сверток.

Девочка держала что-то небольшое и мягкое. Она сняла бечевку, развернула бумагу, и в ее руках оказалась стопка ветхой одежды. Сверху – синяя рубашка, которая так долго лежала свернутой, что теперь не расправлялась, под ней – пара мешковатых красных штанов и красная войлочная феска, на которой золотыми нитями было вышито: Пятый мичиганский взвод огненных зуавов.