Город Ночи - Дин Кунц Страница 30

— Я не видел никаких кошек.

— Тогда бы стало понятно, почему нет крыс. Но, если ты не видел кошек, я тебе верю.

Если бы Ганни пришлось жить среди Старых людей, она бы не смогла сойти за одну из них… или ее определили бы в слабоумные.

Но для нее не было жизни вне свалки. Она находилась на территории «Кроссвудс» двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, спала на койке в одном из трейлеров, которые служили общежитиями.

Несмотря на все ее недостатки, была отличной бульдозеристкой, и Ника радовало, что она в его команде.

Ганни слезла с краешка стола.

— Ладно, возвращаюсь в котлован… а вечером повеселимся, да?

— Обязательно повеселимся, — кивнул Ник.

После разговора с Кристиной Эрика Гелиос прошлась по тем комнатам особняка, которые еще не видела.

Роскошный домашний кинотеатр убранством в чем-то копировал залы дворцов Санкт-Петербурга. Этим Виктор почтил память своего бывшего друга, Иосифа Сталина, коммунистического диктатора и мистика.

После крушения Третьего рейха, которое стало страшным ударом для Виктора, Иосиф Сталин направил огромные средства на исследования, связанные с созданием Новой расы. Иосиф настолько уверовал в способность Виктора создать полностью контролируемых людей, что по его приказам так или иначе умертвили сорок миллионов граждан Советского Союза еще до того, как Виктору удалось отработать технологию резервуаров сотворения.

Стремясь жить вечно, Иосиф позволил применить на себе некоторые из методов, с помощью которых Виктор успешно продлевал собственную жизнь (на тот момент он прожил почти что двести лет). К сожалению, у Сталина, вероятно, была не выявленная раньше опухоль мозга или какая-то другая болезнь, потому что на тот период, когда он проходил процедуры, способствующие продлению жизни, он напрочь оторвался от реальности и превратился в параноика.

А потом на ладонях Сталина начали расти волосы, чего никогда не случалось с Виктором. Более того, Сталина начали охватывать приступы неконтролируемой ярости, которую он вымещал или на окружающих его людях, или на мебели, а то и на собственных сапогах.

Ближайшие соратники диктатора отравили его и сочинили сказочку о его смерти, чтобы прикрыть совершенный ими государственный переворот. С Виктором в который раз поступили несправедливо, полностью лишив его финансовой поддержки.

Всю информацию о богатой событиями жизни Виктора Эрика получила в резервуаре сотворения, но говорить об этом она имела право только со своим мужем. Ее ввели в курс дела лишь для того, чтобы она могла полностью осознать величие Виктора и грандиозность его побед и достижений.

После кинотеатра она заглянула в музыкальную комнату, в зал приемов, в большую и маленькую гостиные, в уютно обставленную комнату для завтрака, в охотничий зал, в бильярдную, в бассейн и наконец добралась до библиотеки.

При виде такого количества книг ей стало не по себе, потому что она знала: книги тлетворны, даже смертельно опасны. Они привели к смерти Эрику Четвертую, которая слишком уж их начиталась.

Тем не менее Эрике не оставалось ничего другого, как привыкать к библиотеке, потому что во время приемов, которые устраивал Виктор для важных гостей, сплошь принадлежащих к Старой расе, именно здесь они после обеда пили коньяк или другие напитки. И хозяйка дома не могла позволить себе выказать неприязнь к этим жутким книгам.

Прохаживаясь по библиотеке, она заставляла себя время от времени прикоснуться к корешкам, чтобы познакомиться с новыми ощущениями. Одну книгу даже сняла с полки, с гулко бьющимися сердцами, на тот случай, если кто-нибудь из гостей вдруг скажет: «Эрика, дорогая, не могли бы вы дать мне вон ту книгу в таком красивом переплете? Я бы хотел взглянуть на нее поближе». Эрика понимала, что должна брать книгу с полки с той же непринужденностью, с какой заклинатель змей берет любую змею.

Кристина предложила Эрике просмотреть несколько полок, уставленных книгами по психологии, и почитать о сексуальном садизме. Однако она не могла заставить себя раскрыть книгу.

Она медленно шла вдоль полок, ведя рукой по нижней стороне одной из них, наслаждаясь гладкостью полированного дерева, и внезапно пальцы наткнулись на спрятанный переключатель. Эрика нажала на него, прежде чем поняла, что делает.

Секция полок, на деле оказавшаяся потайной дверью, повернулась на шарнирах-петлях. За дверью открылся коридор.

В информации, которую она получила в резервуаре сотворения, не содержалось никаких сведений ни о потайной двери, ни о том, что могло находиться за нею. И никто не запрещал Эрике переступить порог.

Включив свет на кухне, Викки Чу помыла руки, собираясь приготовить обед, и обратила внимание, что полотенце уже грязное и его пора менять. Но руки все равно вытерла, прежде чем вытащить из ящика чистое полотенце.

Подошла к двери в комнату-прачечную, открыла ее. Не зажигая свет, бросила грязное полотенце в корзину для белья.

Почувствовав легкий запаха плесени, дала себе зарок утром внимательно осмотреть все углы в комнате-прачечной. Благодаря влажному климату Нового Орлеана плесень очень быстро заводилась в плохо проветриваемых местах.

На кухонный стол она положила две пластиковые подстилки, поставила на них тарелки, рядом — столовые приборы. Обед она собиралась готовить для Арни и себя.

Учитывая скорость, с которой Карсон вылетела из дома, проспав все утро, не вызывало сомнений, что к обеду она не вернется.

Тарелка Арни отличалась от обычной: квадратная, а не круглая, разделенная на четыре секции. Он не любил, когда разные блюда соприкасались друг с другом.

И он терпеть не мог видеть в одной тарелке зеленое и оранжевое. Мясо, скажем, резал сам, но требовал, чтобы помидоры ему давали уже порезанными на кусочки, каждый из которых он мог сразу отправить в рот.

— Хлюпает, — обычно говорил он, если попадался слишком большой кусок помидора, который следовало разрезать. — Хлюпает, хлюпает.

У многих других аутистов требований к еде было побольше, чем у Арни. Поскольку говорил мальчик мало, по его странностям Викки узнавала о нем гораздо больше, чем по словам. И странности эти не раздражали ее, а заставляли относиться к Арни с еще большей теплотой.

В попытке выманить Арни из-за крепостной стены аутизма она настаивала на том, чтобы ел он за одним столом с ней и обязательно с Карсон, если та была дома. Иногда старания Викки ни к чему не приводили, и тогда она разрешала мальчику поесть в его комнате, около замка, сложенного из конструктора «Лего».

Накрыв на стол, Викки открыла морозильную камеру, чтобы достать коробку «Тейтер тотс», и обнаружила, что контейнер с шоколадно-мятным мороженым стоит не на месте. Крышка сдвинута, внутри оставлена ложка.