Страх - Роман Канушкин Страница 30

– Принцесса Атех далеко, – мрачная тень легла на лицо хана, когда он начал говорить, – а жизнь божественного кагана принадлежит народу хазар. Каган должен хранить его от беды. Позволь мне показать тебе, сколько звезд на ночном небе.

Резкий укол пронзил висок шада – предтеча возвращения боли в голове. Шад мучительно поморщился, но у него хватило сил на гостеприимный жест.

Они прошли несколько шагов и оказались на открытом балконе. И это очень хорошо. Потому что здесь, в темноте, хан не увидит, как побледнел шад. И это вдвойне хорошо, потому что теперь совершенно ясно, что хан понял его и продолжает отыгрывать свою партию.

Ночное небо действительно было усеяно звездами. Но хан собирался показать ему вовсе не это. Весь левый берег реки, дальше за торговой частью Итиля, был в огнях – это костры унгров.

– Завтра я прикажу, – тихо, почти шепотом начал хан, – чтоб у каждого костра сидело не больше пяти человек. – Хан поднял раскрытую ладонь с растопыренными пальцами. – И тогда орда затмит горизонт. Все решат, что подошли еще силы. Это беда, шад. Большая беда. И зовется она унграми.

– Что ты предлагаешь? – так же тихо произнес шад, и первые капельки испарины выступили у него на лбу.

– Каган не позволит тебе пропустить нас. Но каган не в состоянии отвести беду. Еще через день я прикажу, чтоб у костра оставалось не больше трех.

– Божественный каган все равно не даст своего согласия. – Шад с еле уловимым стоном выдавливал слова, словно они были каменными шариками, застревающими у него в горле.

– Как скоро из Итиля разбегутся купцы? А потом начнутся волнения?

– Каган… – сипло промолвил шад и с еще большим смирением посмотрел на своего гостя: ну, давай, хан, говори!

– Что вы сделали с его предшественником? – жестко, но со странным оттенком священного страха вопросил хан.

И вот теперь уже действительно ужас отразился в глазах шада, когда он прошептал:

– Хыр Ишвар…

Испарина, испарина на лбу, и этот несносный, дурманящий ветер с Каспийского моря, ветер, несущий безумие. Надо уходить с балкона. Но прежде стоит все закончить.

Шад вспомнил предшественника этого молодого кагана. Он был огромный, толстый и чернобровый, с маленькими ступнями и маленькими ладошками. Как-то каган пригласил шада разделить с ним трапезу – это была неслыханная милость. И когда шад увидел, насколько безволосым оказалось тело кагана, он действительно уверовал в его божественную сущность и ощутил священный трепет. Видеть кагана во внутреннем дворце дозволялось только шаду, принцессе Атех и семи верховным жрецам. Еще рабам, которых периодически ослепляли. И никто, кроме принцессы, не мог стоять в его присутствии. Всем предписывалось пасть ниц. Даже шаду и старцам-жрецам. И конечно, народу, которому показывали кагана по праздникам, известным лишь толкователям снов. Но старый каган не смог отвести беду. И тогда из тьмы веков, из древнего Закона, явленного ловцам снов, пришел Хыр Ишвар – ритуальное приношение в жертву лишившегося божественной сущности кагана. Золотая маска-саркофаг, точная копия тела и лица кагана, тоже именуется Хыр Ишвар, только внутри нее находятся острые золотые штыри, которые приводятся в действие поворотом колеса, а у ног – семь кровостоков, чтобы наполнить семь плошек с разными сортами соли по числу лунных дней.

Каган сначала держался царственно, как и положено живому богу. Его глаза были накрашены, а на высоком головном уборе из золота были выкованы лица всех его предшественников. Все щеки и лоб его были в драгоценных каменьях, а от ушей к самым крупным рубинам на щеках тянулись семь золотых цепочек – три с одной стороны и четыре с другой. Даже когда каган входил в Хыр Ишвар, он все еще держался неплохо, но потом ужас прорвался в его глаза, и каган завизжал… Саркофаг был закрыт, колесо повернуто, и кровь кагана нашла свою соль.

Шад все еще выжидающе смотрел на хана.

– Хыр Ишвар, так вы это называете, – кивнул тот. – И унгры не тронут Итиля, лишь пройдут по вашей земле. А потом уплатят щедрую дань. Ты, великий шад, – и прозвучало это с искренним почтением, – отведешь беду от народа хазар. Ты и кровь молодого кагана, щедро пролитая в священную соль.

Шад отер испарину – пора уходить с балкона.

– Ты сведущ в наших обычаях, хан, – произнес он хриплым голосом.

И вот теперь хан позволил себе усмехнуться:

– Между нами много похожего, великий шад. И ты, и я заботимся о своем народе.

Шад отступил с балкона и провел рукой по лбу – удивительно, как все быстро прошло: лоб оказался совершенно сухим. Шад хлопнул в ладоши, подав рабу знак, и предложил своему гостю:

– Ну что ж, следует испить еще вина?

– С удовольствием.

Поднимая кубок, шад снова вспомнил, как визжал старый каган. Этот молодой каган – совсем еще мальчик. Не следует компрометировать Хыр Ишвар, все же это не простое орудие политической борьбы. Мальчишке надо будет дать дурманящий отвар.

Хан, казалось, уловил раздумья на лице шада:

– Великий шад… А если пошлют за принцессой Атех, – и он повторил учтивый жест касания лба, шеи и сердца – божественность принцессы под сомнение не ставилась, – и гвардией Рас-Тархана?

И тогда шад тоже усмехнулся:

– Скоро великий праздник. Мы, – шад сделал акцент на этом слове и вдруг посмотрел на хана с неким оттенком покровительства, – успеем быстрей.

2

Раб в чалме стоял в своей нише, безучастный к разговору великих. Что он здесь? Всего лишь услужливый податель вина… Но не совсем. Еще он глаза и уши славного Рас-Тархана; еще он один из тайных адептов секты ловцов снов, великой секты божественной принцессы Атех. Раб ждал, превратившись в живую статую. Он знал, что ему следует делать.

Светояр и Ольга – спаситель – четыре дирхама – долг платежом красен – ожидая полнолуния – караван на земле хазар – о принцессе Атех – продай мне свое сердце! – мед и воровство – царица-пряха – таинственный воин

1

Светояр остановился, прислушиваясь.

– Тебя опять что-то тревожит, волхв, – тихо произнесла Ольга.

Они шли по лесной тропинке, и Светояр с беспокойством поглядывал по сторонам. Теперь вот остановился. И вдруг переложил посох, на который обычно опирался при ходьбе, из левой руки в правую. И на мгновение Ольге показалось, что перед ней не старец вовсе, ее мудрый и тихий учитель, а могучий воин. Словно в это мгновение тот самый невидимый мир, тайную науку которого она постигала на островном капище, соединился с видимым, явив подлинную сущность волхва.

– Тьма теперь знает о тебе, – с закрытыми глазами произнес Светояр, – и скоро начнет искать.

Но вот лицо волхва просветлело. «У нас еще есть время», – хотел сказать он. Но тут внимание старца привлекло какое-то скрытое движение в лесу. Впереди виднелась яркая поляна. Ольга с тревогой проследила за его взглядом: