Кабинет диковин - Дуглас Престон Страница 32

В ходе дальнейших исследований доктор Келли обнаружила письмо, написанное самим Шоттамом. В написанном незадолго до своей смерти послании автор рассказывает о том, как он узнал о характере тех медицинских опытов, которые проводит его жилец Энох Ленг – таксидермист и химик. Шоттам утверждает, что Ленг проводил эксперименты на людях с целью продлить собственную жизнь. Эксперименты требовали иссечения нижней части спинного мозга у живых объектов. Шоттам приложил к письму выдержки из лабораторного журнала Ленга, в котором тот детально описывал свои опыты. Нашей газете удалось получить копию письма. Если люди, останки которых обнаружены, были действительно убиты, то мы имеем дело с самым большим серийным убийством в истории Нью-Йорка, возможно – и США. Самый известный серийный убийца Англии Джек Потрошитель отправил на тот свет в 1888 году в лондонском районе Уайтчэппел восемь женщин. Джеффри Дамер, печально знаменитый убийца из США, прикончил по меньшей мере семнадцать человек.

Останки были направлены в Бюро судебно-медицинской экспертизы и стали недоступны для независимого обследования. Подземный тоннель уничтожен в ходе строительных работ фирмой «Моген – Фэрхейвен». По словам Мэри Хилл, строительная площадка не подпадает под действие «Акта об охране археологических и исторических ценностей Нью-Йорка». «Это всего лишь место старинного преступления, и археологического интереса не представляет», – заявила мисс Хилл. «Оно не отвечает указанным в Акте критериям, и у нас нет никаких оснований для приостановки строительства», – пояснила вашему корреспонденту мисс Хилл. Представитель Комиссии по сохранению достопримечательностей Нью-Йорка имеет по этому вопросу иную точку зрения и, как утверждают, обратился к сенатору от штата Нью-Йорк с просьбой создать специальную группу, чтобы исследовать данную проблему.

Из захоронения удалось спасти лишь один предмет одежды – платье. Платье было доставлено в музей, и доктор Келли, внимательно его исследовав, обнаружила под подкладкой листок бумаги. На листке имеется короткая запись, сделанная молодой женщиной, которая, по всей видимости, считала, что жить ей осталось совсем немного. «(Ме)ня завут (sic) Мэри Грин, взраст (sic) 19 № 16 Уоттер(sic)-стрит», – написала девушка человеческой, и скорее всего собственной, кровью.

К делу проявило интерес Федеральное бюро расследований, о чем свидетельствует появление на сцене специального агента ФБР Пендергаста. Агент Пендергаст постоянно работает в Новом Орлеане, но ни в Новом Орлеане, ни в Нью-Йорке представители Бюро не открыли характера его деятельности. Пендергаст известен как один из самых выдающихся сотрудников ФБР южного региона. В Нью-Йорке ему уже приходилось принимать участие в раскрытии нескольких чрезвычайно серьезных преступлений. Однако департамент полиции Нью-Йорка, похоже, совершенно не интересуется массовым убийством, имевшим место более ста лет назад. Капитан Шервуд Кастер, на участке которого было открыто захоронение, сказал, что дело имеет лишь исторический интерес. «Убийца давно умер, – сказал капитан. – Так же как и его сообщники. Мы оставляем это историкам, чтобы сосредоточить все свои ресурсы на раскрытии и предотвращении преступлений двадцать первого века».

Сразу же после обнаружения письма Американский музей естественной истории изъял коллекцию Шоттама из архива. Первый заместитель директора музея Роджер Брисбейн заявил, что изъятие собрания Шоттама «является частью давно запланированной программы по консервации архивных материалов и не имеет ни малейшего отношения к текущим событиям». Мистер Брисбейн рекомендовал нам по всем вопросам обращаться к Гарри Медокеру из отдела по связям с общественностью. Тем временем мистер Медокер на все звонки «Нью-Йорк таймс» не отвечает".

* * *

Статья продолжалась и на внутренней полосе, где репортер с видимым удовольствием смаковал подробности старинных убийств. Фэрхейвен прочитал статью до конца, а затем вернулся к началу. Сухие страницы «Таймс» слегка шуршали, повторяя шелест листьев деревьев, стоящих снаружи в огромных фарфоровых горшках.

Фэрхейвен медленно положил газету на стол и снова взглянул на раскинувшийся под ним город. На противоположной стороне парка он видел гранитные башни и блестевшую в народившемся утре медную крышу Музея естественной истории. Фэрхейвен слегка пошевелил пальцами, и перед ним возникла новая чашка чая. Посмотрев на белый фарфор без всякого удовольствия, он одним глотком осушил чашку. На столе появился телефон.

Фэрхейвен знал все, что касалось развития рынка недвижимости, хитросплетений городской политики и проблем пиара. Он прекрасно понимал, что статья таит в себе огромную потенциальную опасность. Следовало немедленно предпринять самые жесткие меры.

Строительный магнат немного подумал, решая, кто должен первым услышать его звонок. Через секунду он уже набирал номер личного телефона мэра, который знал наизусть.

Дорин Холландер, постоянно проживающая в доме номер 21 на Фэзер-лейн в городе Пайн-Крик, штат Оклахома, оставила своего супруга сопеть и похрапывать на двадцать шестом этаже гостиницы. Глядя на широченную Сен-трал-Парк-Вест, она решила, что настало самое подходящее время для того, чтобы посмотреть в музее «Метрополитен» картину Моне «Кувшинки», репродукцию которой она видела в доме золовки. Ее супруг – техник по обслуживанию кабельной сети в Оклахоме – не испытывал к искусству ни малейшего интереса. Дорин была готова биться об заклад, что к тому времени, когда она вернется, муженек все еще будет дрыхнуть.

Сверившись с картой для туристов, бесплатно предоставленной отелем, она открыла для себя, что музей находится как раз на противоположной стороне парка. Короткая прогулка. И нет никакой нужды вызывать дорогостоящее такси. Дорин Холландер обожала пешие прогулки. И кроме того, это поможет организму быстрее сжечь калории, полученные от пары круассанов со сливочным маслом и джемом, которые она столь неосмотрительно употребила на завтрак.

Женщина вышла из отеля, перешла через авеню и вошла в парк через ворота Александра Гумбольдта. Было прекрасное осеннее утро, над вершинами деревьев виднелись крыши высотных зданий на Пятой авеню. Нью-Йорк. Восхитительное место, если вам не приходится жить в нем постоянно.

Путь пошел под уклон, и Дорин вскоре оказалась на берегу очаровательного пруда. Она огляделась, прикидывая, с какой стороны лучше обогнуть пруд: справа или слева. Дорин сверилась с картой и решила, что путь налево окажется короче.

Она снова двинулась вперед на крепких ногах сельской жительницы, вдыхая полной грудью свежий воздух. «Удивительно свежий», – подумала Дорин. Мимо нее то и дело проносились велосипедисты и любители роликовых коньков. Вскоре она оказалась на очередной развилке. Основная аллея сворачивала к северу, но в том направлении, куда она двигалась, через заросли шла тропа. Дорин развернула карту. Тропы на ней не было, но Дорин не сомневалась, что сама способна определить, какой путь правильный, а какой – нет. Короче говоря, она двинулась вперед.

Очень скоро тропа раздвоилась, потом раздвоилась еще раз, прихотливо извиваясь между небольшими возвышениями и скальными выступами. Время от времени в просветах между ветвями возникал ряд небоскребов на Пятой авеню. Эти дома служили для нее путеводным маяком. Заросли становились все гуще, но ей начали встречаться люди. Очень странно. То там, то здесь она видела молодых мужчин. Молодые люди стояли с небрежным видом, сунув руки в карманы. Создавалось впечатление, что они кого-то или чего-то ждут. Все молодые люди выглядели весьма привлекательными. Они были прекрасно одеты, а их волосы хорошо ухожены. Утро за деревьями становилось все ярче, и Дорин совершенно не испытывала страха.