Призрачная любовь - Лаура Уиткомб Страница 32

Мне потребовалась вся моя смекалка, чтобы разобраться с такими вещами, как розовая пластмассовая бритва и электрический фен для волос. В шкафчике с зеркальными дверцами я нашла несколько маленьких пузырьков. На них мелким шрифтом были напечатаны инструкции: «Принимать по одной таблетке три раза в день перед едой». На некоторых значилось: «При болях и высокой температуре», «При депрессии», «При длительной бессоннице». Я еще раз подумала о том, как сильно за последнее столетие изменилась жизнь подростков. Раньше, если взрослые хотели приласкать друг друга, мальчиков и девочек прогоняли из комнаты. Теперь дети ежедневно видели по телевизору ужасные убийства и изнасилования. Вот, наверное, почему Митч искал наркотики в спальне Билли, а в ванной Дженни имелись синие капсулы от депрессии, желтые пилюли от стресса и белые таблетки от бессонницы.

Успешно выполнив все утренние процедуры, я выбрала приемлемую одежду для школы — темно-зеленое платье и светло-коричневый свитер. Во всяком случае, Кэти не выражала недовольства по этому поводу. Но когда я начала заглядывать в кухонные шкафчики, она недоуменно посмотрела на меня и, открыв один из ящиков, сунула мне в руки жестяную банку:

— Где твоя сумка для книг?

Я сбегала в спальню и нашла под столом желтовато-коричневую холщовую сумку. В нее вошли четыре учебника и ридикюль, с которым Дженни была вчера в универсаме. Я вернулась на кухню, села за стол и, отогнув язычок, открыла отверстие в банке. Первый же глоток вызвал улыбку на моем лице. Я почти забыла вкус шоколада. Кэти неодобрительно покачала головой. Она протянула мне пластиковую соломинку, упакованную в белую бумагу. Я удалила обертку и сунула соломинку в напиток.

— В последнее время ты сама не своя, — с укором сказала мать Дженни.

— Неужели я всегда буду иметь такой завтрак? — спросила я, оставив осторожность.

Подобная фраза могла показаться очень странной. К счастью, Кэти поняла меня неправильно:

— Хорошо. В следующий раз я куплю земляничный йогурт.

Я сидела, посасывая шоколадный напиток, и по какой-то причине представляла себя в сосновой роще. Кэти похлопала меня по плечу и поманила за собой.

— Молитвенный уголок, — напомнила она.

Похоже, ее дочь должна была понять, что означала эта фраза. Я опустила банку на стол и последовала за Кэти сначала в коридор, а затем в комнату по соседству с родительской спальней — в ту, где находился большой телевизор с плоским экраном. Заходя сюда вчера вечером в поисках книг, я не обратила внимания на три белых стула, которые стояли в углу. Этим утром их освещала яркая лампа, сиявшая над ними. Стулья были повернуты друг к другу и расставлены на фут или два. На одном стуле лежала Библия в коричневом кожаном переплете. Кэти приподняла ее и села на стул. Когда я замерла в нерешительности, она похлопала по другой коричневой книге.

— Мы же не хотим опоздать, — сказала она.

Я взяла книгу и села. Кэти закрыла глаза, положила ладони на Священное Писание и глубоко вздохнула, словно услышала любимую симфонию, которая звучала только для нее. Я взглянула на книгу, лежавшую на моих коленях. Это был толстый блокнот, подписанный словом «Дневник». Я открыла обложку и фронтиспис, отмеченный надписью: «от 15 мая до…». Конечная дата отсутствовала. Первоначально переплет содержал около сотни страниц. Но я обнаружила, что почти половина листов была вырвана. Не вырезана или аккуратно удалена, а именно вырвана. Я осмотрела вытянутые нити переплета с клочками бумаги. Безобразный рот родительской цензуры. Первая из оставшихся страниц была датирована 7 июля. Вопреки надписи на обложке текст, аккуратно записанный синими чернилами, представлял собой не дневниковые записи, а цитату из Библии:

«Исход, глава 20. И изрек Бог все слова сии, говоря: Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства; да не будет у тебя других богов пред лицем Моим».

Зачем записывать в дневник отрывок из Десяти заповедей? Мелкий и аккуратный почерк Дженни (я уже видела его в школьных тетрадях девушки) выглядел мрачным и угрюмым. Полистав страницы, я нашла фрагмент из Притчей Соломона: «Сын мудрый радует отца, а сын глупый — огорчение для его матери».

Дэн вошел так внезапно, что я захлопнула дневник. Он сел на третий стул и улыбнулся Кэти. Затем они оба закрыли глаза. Я тайком наблюдала за ними. Мы провели несколько минут в молчании. Когда Дэн заговорил, я подскочила от неожиданности, и «мой» дневник упал на пол.

— Отец небесный.

Его голос раскатисто разнесся по комнате. Вряд ли Бог требовал от него такой громкости, подумала я.

— Открой наши уши для слов Твоих. Очисти сердца от греха. Сделай Твою волю нашей волей. Во имя Иисуса Христа. Аминь.

Я быстро нагнулась и подняла дневник с ковра. Прошло мгновение. Родители Дженни открыли глаза. Дэн скрестил ноги, вытащил авторучку из кармана рубашки и протянул ее мне. Он даже не взглянул на меня. Когда я взяла ручку, он ласково, как ребенка, похлопал Кэти по колену, и та передала ему Библию. Отыскав нужную страницу, Дэн начал читать вслух. Я смотрела на его крепкие загорелые пальцы на обложке книги. Интересно, почему на нем не было кольца?

— «Вы видели, что Я сделал Египтянам, и как Я носил вас на орлиных крыльях и принес вас к Себе».

Пока он читал, я наблюдала за туфлями Кэти. Ее скрещенные ноги покачивались, подбивая стопами воздух. Такими тонкими лодыжками могла бы гордиться любая девушка. Черные туфли с плоской подошвой напоминали детские тапочки для воскресной школы.

— «Если вы будете слушаться гласа Моего, — продолжил Дэн, — и соблюдать завет Мой, то будете Моим уделом из всех народов, ибо Моя вся земля».

Закончив чтение, он вернул книгу Кэти:

— Притчи Соломона, глава двадцать вторая, стих третий.

Его жена послушно пролистала страницы до нужного абзаца и повернулась ко мне. Она сделала вдох, приоткрыла рот, но остановилась и хмуро посмотрела на меня.

— Притчи Соломона, глава двадцать вторая, стих третий, — подсказала она.

Дэн приподнял голову. Я наконец поняла, что мне полагалось записывать цитаты в дневник. Я открыла чистую страницу и почувствовала панику. Мое сердце громко застучало. Смогу ли я писать, как Дженни? Я повозилась, открывая авторучку, и вскоре обнаружила, что нужно было повернуть часть ее корпуса.

— Притчи… — снова повторила Кэти.

Я старательно выполняла диктант, записывая слова маленькими буквами и пытаясь как можно точнее воспроизводить почерк Дженни. Теперь Дэн покачивал одной ногой, пока его жена читала.

— «Благоразумный видит беду и укрывается…»

Кэти подождала, пока я не закончила фразу.

Их забава не приносила мне радости, но авторучка была настоящим чудом. Лучшим изобретением после печатного станка.

— «…а неопытные идут вперед и наказываются».

Я закончила диктант и протянула Дэну авторучку. Он взял ее и на этот раз взглянул на меня. Его глаза хищно сузились: