Маска Ктулху - Говард Филлипс Лавкрафт Страница 33

Когда мы подошли к монастырю, вечерние тени становились темнее и длиннее. Вокруг царила полная тишина. Так что же, в конце концов, мы ищем? Какое существо? Об этом я шепотом спросил Вернона.

— Сам не знаю, — ответил тот. — Что-то невероятно жуткое, иначе Джефф не испугался бы до такой степени. Если тварь здесь, вам об этом скажет камень.

Мы замолчали и стали ждать. Ночных шумов было немного, до нас доносились лишь отдаленный шум прибоя и крики круживших в вышине козодоев. Так продолжалось несколько минут. Внезапно я услышал новый звук — словно по земле тащили что-то тяжелое; вскоре послышалось отвратительное чавканье. Звуки доносились откуда-то снизу, где, по моему предположению, должен был находиться каменный саркофаг.

— Слава богу, у нас есть камень! — пробормотал Вернон.

Внезапно посреди руин возникло какое-то невероятное бесформенное существо, из недр которого исторгся низкий, хриплый вопль. Немного постояв, монстр перевалился через камни и неуклюже пополз вниз, на равнину, окружающую развалины древнего собора. Там он начал двигаться быстрее и вскоре исчез из виду.

— Дайте мне камень, — сказал Вернон.

Я молча повиновался.

Вернон что-то крикнул и побежал в сторону твари; мы с Химери бросились за ним. Однако жуткое существо нас, видимо, не заметило, поскольку продолжало упорно ползти в сторону собора с такой скоростью, что мы вскоре отстали. Оказавшись возле развалин собора, тварь скользнула внутрь, а мы остановились, глядя на его разрушенные стены. Вернон предупредил, чтобы мы держались все вместе, иначе тварь может схватить меня или Химери, тем самым увеличив свою силу, и тогда камень станет против нее уже бессилен.

Мы осторожно ступили под мрачные своды собора и тихо двинулись по его темным коридорам, высматривая тварь, затем, немного осмелев, начали продвигаться быстрее. Тварь не появлялась. Вероятно, она укрылась где-то в боковых ходах. Или, может быть, она вернулась к дому Уэйна? Через полчаса мои спутники пришли в уныние и начали поговаривать о возвращении к монастырю или в Линвольд.

Как вдруг в одном из коридоров прямо перед нами внезапно возникло что-то огромное, зеленоватого цвета; взревев, тварь бросилась прямо на нас. Вернон, не медля, вскинул руку с зажатым в ней камнем. Тварь остановилась — но только на мгновение; вдруг из нее высунулось длинное щупальце и хотело обвиться вокруг Химери, но Вернон рванулся вперед, прикрываясь камнем, и тварь отпрянула, издав злобный свист. Из темноты на нас смотрели три сверкающих свирепых глаза; там, где должна была находиться пасть, зияло огромное черное отверстие. Внезапно тело твари начало светиться зловещим голубовато-зеленым светом. И тогда она вновь бросилась на нас.

То, что случилось потом, бывает только в ночных кошмарах или больном воображении. Казалось, битва с пришельцем из другого мира не кончится никогда; однако постепенно тварь начала слабеть, а затем, тяжело переваливаясь, поползла прочь от собора Хайдстолл и скрылась в развалинах монастыря. Там она снова сражалась с нами, сражалась долго и упорно, пока наконец не убралась в один из подземных коридоров.

Я думаю, что и мы к концу той битвы впали в дикое исступление, когда постепенно, дюйм за дюймом, оттесняли тварь к каменному саркофагу, из которого ее так неосмотрительно выпустил Джеффри Мэлверн, нашедший в развалинах монастыря странный камешек в форме пятиконечной звезды. Не помню, сколько длился тот бой, но когда мы, задыхаясь и падая от усталости, вернулись с морского берега, начинался рассвет. Саркофаг, вновь запечатанный камнем, лежал на дне моря, а нам события прошедшей ночи казались кошмарным сном, таким же невероятным, как и мерзкая аморфная тварь, что пыталась проникнуть в наш мир, выбравшись из своего древнего заточения.

Никто так и не смог сказать, откуда она пришла. Никто так и не понял, по каким законам она существовала в течение стольких веков, как зародилась, развивалась и однажды попала в наш мир, чтобы сеять в нем хаос и разрушение. И кто знает, что произойдет, если когда-нибудь найдется еще один беспечный исследователь, который отыщет спрятанный нами камень и вновь выпустит на свободу опаснейшую тварь? А может быть, в иных уголках земли притаились и другие твари, ожидающие своего часа?

Памяти Говарда Филлипса Лавкрафта, в чьих работах — начала этой книги

Не секрет, что истории в этой книге восходят к темам Говарда Филлипса Лавкрафта. Одна — «Возвращение Хастура» — была начата еще до его смерти: Лавкрафт видел первые страницы и план предполагаемого развития действия и дал несколько советов, которые я с благодарностью принял и учел. Остальные повествования также произрастают непосредственно из мифологии Ктулху, созданной Лавкрафтом, — он обычно поощрял своих друзей-писателей дополнять и расширять ее.

Истории писались около двух десятков лет, начиная с «Возвращения Хастура» в 1936 году и заканчивая «Печатью Р’льеха», которая была задумана и написана в Лос-Анджелесе летом 1953-го. Хотя они, все без исключения, обязаны жизнью мифологическим разработкам Лавкрафта, «Дом в долине» написан также под впечатлением от эскиза известного художника-карикатуриста Ричарда Тейлора, изобразившего реальный пейзаж, который и стал местом действия рассказа.

Эти истории, по сути, — постскриптум, дань творческому воображению покойного Г. Ф. Лавкрафта.

Август Дерлет

Вообще-то все началось очень давно. Насколько — я даже не осмеливаюсь гадать; что же до моего личного участия в событиях, которые погубили мне практику и вынудили врачей сомневаться в самом рассудке моем, — все началось со смерти Амоса Таттла. Она случилась однажды ночью в самом конце зимы, когда предвестием весны подул южный ветер. В тот день я приехал по своим делам в древний, овеянный жуткими легендами городок Аркхем. Таттл узнал о моем приезде от лечившего его Эфраима Спрейга, заставил врача позвонить в отель «Льюистон» и привезти меня в мрачный особняк на Эйлсбери-роуд, что неподалеку от дороги на Инсмут. Ехать туда мне совсем не хотелось, но старик неплохо платил за то, что я терплю его угрюмый нрав и причуды, а Спрейг к тому же дал понять, что Амос Таттл умирает и счет уже идет на часы.

Он в самом деле умирал. Сил едва оставалось на то, чтобы жестом выдворить Спрейга из комнаты и заговорить со мной, но голос еще звучал ясно и без труда.

— Вы знаете мое завещание, — произнес старик. — Выполните его до последней буквы.