Поломанные Константы - Ирина Крыховецкая Страница 33

– Дядя Вацлав, вы только не волнуйтесь, – Даша заговорила тихо.

– Что случилось? – Вацлав занервничал.

– Дядя Вацлав, я нашла вашу вторую дочь…

– Что?! Где?! Дочку?! Как?!

– Тише, тише… Не волнуйтесь, слушайте меня внимательно. Ее выкрали по приказу Императора, хотели убить…

– Господи!!!

– Но она по какой-то случайности осталась жива. Выросла в приюте, ее назвали Юноной, Юной. Странное совпадение. Впрочем, все странно. Я встретила ее сегодня на загородном шоссе, у заброшенного кинотеатра среди других приютских детей. Мне удалось ее увезти – удивительно, но директор ничего не сказал, и, я думаю, ей что-то грозило. Теперь я поменяла маршрут и везу ее к вам.

– А где она сейчас, Даша? Я хочу услышать свою вторую дочь!! Пожалуйста…

– Дядя Вацлав, возьмите себя в руки, вам еще успокаивать Алину. Лучше ее подготовить, дай Бог, она приедет раньше! А Юна сейчас у стилистов, я ее жду, мы в супермаркете.

– Даша, немедленно возьми ее за руку и не отпускай!!!

– Господи, дядя Вацлав! Перестаньте, вы как ребенок! Ее хочет уничтожить Император, а вы суетитесь и кричите.

– Да, да, Дашутка… А не опасно звонить? Вдруг слышат? Господи, Даша!

– Нет! Тише! Я блокировала систему, если нас кто и слышит, так только Бог.

– Конечно, Дашутка, ты же можешь, я совсем растерялся. А дочь еще не вернулась?

– Нет, это довольно долго. Я здесь, вместе с ней, так что нечего бояться. Дядя Вацлав, когда я привезу Юнону, вы должны сохранять спокойствие и не показывать бурную радость на улице, это опасно.

Я передам ее вам из рук в руки и тут же уеду. А потом, когда зайдете в дом, прыгайте хоть до потолка. Пусть Юнона пока играет роль Венеры.

– Да, Дашутка, конечно, ты права.

– Тогда я закругляюсь, ждите.

– Но как же…

– Дядя Вацлав!!!

– Да, да, совсем свихнулся, я жду, жду, Дашутка!

– До встречи! – Даша повесила трубку и вздохнула.

Даша взяла в руки журнал и, глядя сквозь страницы, задумалась. Лишь бы все обошлось! Господи, бедный ребенок, какая немилосердная эпоха. Ничего, я с тобой. А потом, потом в Зеленогорск; необходимо вытащить из больницы Елену Байкалову, мать Агея. Ее надо вернуть в прежний возраст, сделать такой, какой помнят ее Агей и профессор. Сколько энергии! На обратном пути надо забрать Сашку у отца Георгия. Агей поймет, что она не виновна, обязательно поймет. К тому же… К тому же будущее… Даша внимательно вслушалась в себя. Где-то там внутри нее жил будущий маленький человечек…

– Даша!

Даша очнулась от голоса Юноны. Юна преобразилась неузнаваемо, на ней, великолепно подчеркивая исключительную фигурку, прекрасно сидел голубой костюм из денима, расшитый стразами и блестками. Рыжую вьющуюся шевелюру распустили и помыли, а затем расчесали и уложили.

– Ну, Юна, – Даша развела руками, – ты просто красавица!

Продавщица весело, искренне засмеялась и подала Даше второй заказ, одежду для Елены Байкаловой.

– У вас очень красивая сестренка, мадам!

По дороге к машине Даша купила пакет фруктов, мороженое, пару литров ананасного сока…

– А зачем все это? Это жалко есть, – прошептала Юнона, неся половину пакетов.

– Тебя будем откармливать по дороге, ехать четыре часа… Держи, для полной экипировки, – и Даша надела на Юну свои темные очки.

В пятницу дежурил Агей. Центр пустовал после чистки. Было невыносимо жарко, и Агей, включив бесшумный вентилятор, сидел в кресле в любимой позе: положив ноги на стол. Он расстегнул халат и тонкую рубашку и, напевая себе под нос какую-то песню, где отчетливо были слышны лишь слова «… вышла замуж за сиамского кота», складывал бумажные самолетики из регистрационных бланков и по одному запускал их. На полу потихоньку образовалось кладбище самолетов.

Кто-то вошел, но Агей не обратил внимания. Это был Ян Литке. Ян обошел кресло Агея и сел в противоположное.

– Малыш, у тебя истерика, – сказал Ян.

Агей взглянул на Яна, хмыкнул и запустил еще один самолетик.

– Хорошо, – произнес Ян. – Ты не малыш, хотя я имею право так тебя называть. Агей, у тебя истерика, тебе надо бы уколоть успокоительное.

– Обязательно, – согласился Агей. – Тебе виднее, ты же гениальный психиатр Центра, читающий чуть ли не мысли… Светило!

Ян задумался.

– Агей, а ты знаешь, что твоя мать жива?

Агей взглянул на Яна.

– Кто тебе сказал? Дарья?

– Нет. Это я когда-то не дал Лене погибнуть, спрятал ее.

– Жива… – прошептал Агей, и нервно смял только что сделанный самолетик. – Но тогда… я видел, Янек!

– Тогда была кукла, всего лишь кукла. Ты помнишь Алекса?

– Нет.

– Это мутант из Центра, советник Императора. Я хочу тебе кое-что рассказать…

Агей убрал ноги и, слушая, стал застегивать на груди рубашку.

…Прошло пятнадцать минут. За это время лицо Агея несколько раз меняло свое выражение. Он внимательно слушал, вникал во все подробности «нейрофизики» и переосмысливал события последних пятнадцати лет. Ян замолчал, Агей снова нервно расстегнул рубашку…

– Господи! Какой я идиот, Ян!

– Ты просто ничего не знал…

– Самоуверенный, самовлюбленный…

– Ну, самовлюбленные болваны так не говорят о себе! – парировал Ян.

– Ян, я с Мариной…

– Это простительно, Агей, ввиду сложившихся обстоятельств…

– Мать жива, господи! Сашка жив, я обидел Дашу, Ян! Обижал отца!

Ян кивнул.

– Ты действительно гениальный психиатр, – проговорил Агей.

– Нет, малыш, я обыкновенный мутант, – улыбнулся Ян. – Ты думаешь, я простой методой снял с отца гипноз Алекса?

– Мутант? – Агей задохнулся. – Ты тоже мутант?

– Агей, у меня есть некоторое право знать, как ты относишься к Даше?

– Даша… – Агей побледнел. – Я сказал, что не хочу ее видеть! Ян, посиди здесь вместо меня, вдруг она действительно уедет? – Агей вскочил на ноги.

– Она уехала, Агей, я дал ей свою машину.

– Как уехала? – душа Агея ушла в пятки.

– Куда-то на море, отдохнуть, в воскресенье вечером она вернется…

– Ты дал ей машину? Она же устроит где-нибудь аварию, ты же ее не знаешь! Или умрет от голода! Она не умеет готовить! Ты дал ей уехать без меня? Ты что, Ян? – воскликнул Агей.

– Успокойся, сядь, Даша – взрослый человек, ее реакция в несколько раз быстрее твоей, и авария ей не грозит. А насчет голода – я не знал, что ты по совместительству у нее поваром. По дороге есть столовые.