Темная материя - Питер Страуб Страница 38

— А что?

— Может, то, что так взбесило Гути, то, что он увидел в парке, как-то связано с Китом Хейвардом. Мне все кажется таким взаимосвязанным…

Привлеченные бесплатными едой и напитками, постояльцы набились в зал, заняв почти все кресла, диваны и места за столиками. Тучная парочка в малиновых толстовках «Университет Висконсин» устроилась на диване рядом с нашим столом. Стало шумно, и шум прилетал в основном от стойки бара, за которой почти не осталось свободных мест. Уже совсем не скучающий, бармен улыбался и наливал, улыбался и наливал.

Дон отклонился на стуле так, что плечи коснулись стены:

— А что за Сердцеед? И какое тебе до него дело?

Я сделал большой глоток из бокала:

— Ты правда хочешь знать?

— Да так, интересуюсь, но вот скажи: это имеет какое-то отношение к Миноге?

— Нет.

На самом деле — да, однако я почему-то не желал принимать это в расчет. Именно поэтому и высказал предположение о Хейварде.

Немногие посетители обратили на нас внимание, и уровень общего гама едва заметно снизился. И почти сразу же все вернулись к беседам и напиткам. Я сделал еще один, поменьше, глоток посредственного вина.

— Виноват. Нет, дело не в Ли, хотя она имеет к этому отношение, как и все вы. Дело в том, что буквально перед тем, как появился ты, до меня дошло, что со своим романом я зашел в тупик… И еще. Там, где обычно завтракаю, я видел человека, который напомнил мне Гути… И еще я много размышлял о том копе по фамилии Купер и понял: я должен, просто обязан выяснить, что стряслось со всеми вами на лугу.

— То есть… ты решил, что должен попробовать написать другой роман? Потому что, скажем, это то, что я…

— Нет.

На этот раз большинство голов повернулись в нашу сторону, и стало почти совсем тихо. Бармен вытянул шею, вглядываясь через толпу, и посмотрел на меня с сочувствием и любопытством. Я изобразил руками успокаивающий жест.

— Это событие на лугу — нечто непонятное, жестокое, судьбоносное, что-то вроде громадного, ошеломительного прорыва… так?

— Нет, согласно Мэллону.

— Потому что он хотел еще большего. Мэллон был человеком шестидесятых. Со своеобразным духовным рвением. Он хотел изменить мир, и ведь, согласись, Дон, в известной степени ему это удалось. Только никто этого не заметил, и длилось оно, изменение, не более пары секунд. Однако он это сделал. Мне, по крайней мере, видится именно так.

Олсон посмотрел в сторону, усмехнувшись:

— А знаешь, мне нравится твоя точка зрения. Мэллон изменил мир, но лишь на пару секунд. Круто. Но только не забудь, что единственные люди, кого удалось Мэллону убедить в этом, были четыре старшеклассника, два придурка и одна девчонка, влюбленная в него по уши.

— После чего вы все очень изменились. А один из придурков умер.

— Бретт Милстрэп был хуже мертвеца.

— Как это?

— Попробую объяснить, но позже. Если смогу, в чем, правда, сомневаюсь. Ну, а что там с Хейвардом? И кто такой Купер?

— С Хейвардом… Вы, ребятки, понятия не имели, с чем столкнулись. Даже моя жена и Гути толком не знали, что он собой представлял.

— Это как-то связано с его ангаром? Я тогда не говорил никому, потому что это казалось просто дичью, но, когда стоял там, у меня было твердое ощущение… будто он привязал к стулу раздетого ребенка. И именно поэтому — для ребенка — вытащил нож.

— Удивительно… — вырвалось у меня.

Мое восклицание поразило Дона больше, чем он хотел показать.

— Но ты же не хочешь сказать, что я прав?

— Ты абсолютно прав, — сказал я. — Мальчика звали Томик Миллер. Только его не было в ангаре, потому что к тому времени его не было в живых. Его труп, вернее, то, что от него осталось, был обнаружен в развалинах сгоревшего здания на Милуоки. В декабре шестьдесят первого. Не исключено, что Миллер был первой жертвой Кита Хейварда.

Олсон несколько раз моргнул и залпом выпил «Маргариту». Проглотив, он будто мысленно проследил движение алкоголя по пищеводу. Потом расслабился, оплыв на стуле, одна рука упала вдоль тела. Когда Дон вновь вернулся ко мне, показалось, что он вот-вот улыбнется.

— Серьезно?

— Я же сказал, удивительно.

Он покачал головой, будто бы увидел особенно убедительный волшебный трюк:

— Черт, как мне тогда хотелось стать невидимкой и тотчас выскользнуть из того жуткого сарая — оттого, что этот парень был просто гнусен. Именно этим я и хотел поделиться с Мэллоном: каким извращенцем на самом деле был Хейвард. Я слышал, как он пел своему ножу.

— Скорее всего, это тот нож, который ему подарил дядя. Тиллмен Хейвард. Как только узнаешь кое-что о Тиллмене, многое становится объяснимым.

— И что ты знаешь о Хейварде?

— За обедом, — сказал я.

* * *

— Может, есть такой ген, который отвечает за зло, — сказал я. — Отклонение в нормальной генетической структуре, которое проявляется значительно реже, чем ген кистозного фиброза или, скажем, болезни Тея-Сакса и большинства других заболеваний. С ним мог родиться Гитлер, и Сталин, и Пол Пот, да любой правитель-диктатор, который арестовывал и убивал как своих приближенных, так и обычных людей. Наверняка в каждом крупном городе живут три таких человека, в некрупном, наверное, один, и в каждом четвертом или пятом заштатном городишке — один: они считают, что другие люди — существа низшего сорта, не заслуживающие права на жизнь, и убивают, ранят, калечат или при любом случае пытаются унизить их, показать свое превосходство. Человек может превратиться в изверга из-за унижений и насилия в детстве, но мы говорим о людях, которые родились такими. Они — носители этого гена, и, к несчастью окружающих, ген активизируется. Просыпается. Называй как хочешь. Вот с чем вы столкнулись, когда познакомились с Китом Хейвардом.

— «Дурная кровь» [29], — сказал Дон.

— Именно. Другая точка зрения, которой придерживается большинство верующих: каждый человек от рождения порочен и грешен, но это изначальное зло. Изначальное зло, жестокая сатанинская сущность вечна, проистекает извне и существует сама по себе, независимо от людей. Мне же такой способ мышления всегда казался примитивным. Он избавляет от ответственности за свои действия. Хотя истинный христианин скажет, что я все переврал.

Мы сидели за угловым столиком в «Мурамото» на Кинг-стрит. Бармен «Губернаторской гостиной» порекомендовал нам это место и посоветовал попробовать азиатский салат из шинкованной капусты — блюдо, по виду напоминающее стог сена. Но салат оказался восхитительным, как и все остальное. Хотя к тому времени мы выпили изрядное количество первоклассного саке, я съел больше, чем мой спутник.